Сегодня я отправилась дальше обычного и дошла до места силы. Учитывая повторяющийся сон, местом действия которого как раз и было оно, не самая хорошая идея, но ноги сами несли.

Опушка, усыпанная древними камнями, с не менее древним алтарем в центре, была покрыта желто-красными листьями, а вот трава еще зеленая.

Но меня удивила своим присутствием фигура в белом плаще с накинутым на голову капюшоном. Надеюсь, плащ не на голое тело.

Не подойти и не поздороваться с Серафимой Павловной, высшей белой ведьмой и одной из старейшин, было бы невежливо. Не почувствовать мое присутствие она не могла.

— Ты пришла, — констатировала женщина, не поворачиваясь ко мне лицом. Внимание ее занимал алтарь.

— Я гуляла, — пояснила я, потому что слова ее прозвучали странно. Можно подумать, она меня ждала. Хотя…

— Это я тебя позвала, — повернулась она ко мне. Однобокая ухмылка явно говорила о самодовольстве в данный момент.

— Не почувствовала, — как можно равнодушнее ответила я. Нечего делать из моей рассеянности повод для гордости.

— Неудивительно, он будет твоей слабостью всю жизнь, — снова эта ухмылка, а слова резанули не хуже ножа.

— Думаю, это скоро пройдет, — неприязнь от встречи скоро будет тяжело скрывать, если дамочка продолжит в том же духе.

На лице, усыпанном совсем свежими морщинами, засияла радость. Что же ты светишься, будто выиграла джекпот? Что тебе вообще от меня надо? Светлые водянистые глаза не внушали мне доверия. Было в них какое-то хладнокровие.

— Думаешь? Ну, у Лидии так и не прошло, — выдала наконец белая ведьма.

Внутри все напряглось. В голове далеко не стройным рядом стали выстраиваться догадки. Как же не хотелось ей показывать, что сказанное для меня еще какая новость! И меня это действительно задело.

— Наши сердца прочны, и такое чувство, как любовь, поселившись раз, останется там навсегда, — продолжила Серафима Павловна.

Мое сердце в ответ на такую информацию протестующе застучало сильнее.

— Зачем вы хотели меня видеть? — больше и не думая сохранять вежливый тон, процедила я.

Белая ведьма сделала шаг навстречу, поднесла палец к тонким губам, призывая к тишине. Бледные глаза широко раскрылись, скользя по моему лицу и изучая его.

— Предупредить! — изрекла, наконец, старейшина. — Разбив свое сердце вместо положенного, ты нарушила законы магии, красные ведьмы — не наше спасение, такие как ты, несли смерть, оступишься — и ты умрешь!

Договорив предупреждение, больше показавшееся угрозой, белая ведьма повернулась вокруг собственной оси, края плаща грациозно взметнулись, и, обернувшись пятнистой совой, старейшина упорхнула с места силы, а я осталась одна в лесной тишине наедине с полученной информацией и собственными враждебными мыслями.

После этой незапланированной для меня встречи остался, мягко говоря, неприятный осадок. Сказанное старейшиной — настоящая загадка, смысл которой еще предстоит разгадать.

Пока я возвращалась к усадьбе, будто недосказанные, фразы белой ведьмы назойливо вертелись в голове, не давая покоя. Настойчивый разум находил свой смысл, перекликающийся с ночным кошмаром. Что, если она права? А что значит — «оступишься — умрешь»?

— Что-то ты долго, — заметила мое запоздалое появление на кухне Лидия. — Блины остывают.

— Сменила маршрут, — решила соврать я. По какой-то же причине белая ведьма встретилась со мной лично?

— Ясно. У меня есть для тебя новость, — быстро сменила тему прабабушка, пододвинула большую кружку травяного чая и стопку блинов. За малиновым вареньем я потянулась уже сама. Последнее время так начиналось почти каждое утро.

— Что-то многовато с утра новостей, — проворчала я, надкусывая угощение.

С мягкой улыбкой настоящей бабушки Лидия наблюдала, как я поглощаю ее выпечку. Пожалуй, это единственные моменты, когда мы действительно похожи на внучку и заботливую бабушку.

— Так что за новость? — напомнила я, продолжая уплетать завтрак.

— Речь о твоем назначении, — начала Лидия, опустив голову на сцепленные ладони.

Блин чуть не застрял в горле. А чего я ожидала? Что колдуны про меня забудут, и я так и буду жить у Лидии? Нет, конечно, нет. И так моей депрессии на фоне остальных трагических событий позволили затянуться. — Так как правда о тебе верхушке колдунов известна, то мы можем официально сделать тебя старейшиной. В связи с чем ты получишь назначение в северной столице, чтобы иметь возможность появляться здесь, когда потребуется.

От блинов осталось кисловатое послевкусие. Вообще-то мой любимый рецепт, на кефире. Но во рту было слишком кисло. Глоток чая дело не исправил. Но, возможно, проблема не во вкусе бабушкиной стряпни, а новостях.

Старейшина. Немного неожиданно, хотя, скорее, это мне было не до подобных размышлений, а такой исход вполне предсказуем. Круг обязанностей старейшин представлялся мне весьма смутно — не вступивших в полную силу ведьм мало во что посвящали, а уж политические дела так вообще таинственны и засекречены, не считая основных священных праздников. Единственное, что из этого точно ясно — с колдунами придется видеться чаще.

— Значит, я могу вернуться в свою старую квартиру? — подытожила я. На мой взгляд, не так уж это и близко от Деревни старейшин, но не в моем положении возмущаться.

— Да, после поездки в Москву.

— Ясно. Когда она планируется?

Лидия расцепила тонкие пальцы, чтобы взглянуть на часы.

— Полчаса назад.

— Что? — не поняла я.

— Филимон звонил, когда уже подъезжал, — пояснила прабабушка.

— Что?! — возмущение скрывать не имело смысла, и, кажется, меня заело. — Что… Почему он?

Тяжелый стул из массива дерева отодвинулся назад, когда я резко встала из-за стола. Оказалось, морально я была не готова к встрече со Старцевым-младшим. А еще столько вопросов не задано Лидии.

— Он ждет в машине, приглашать в дом, я не хотела, тем более, не предупредив тебя.

— Пойду собирать вещи, — фыркнула я напоследок.

Впервые за все время пребывания в доме прабабушки я покидала его с таким тяжелым сердцем. Пропитанный ароматом сушеных трав, собранных в саду яблок, и уютом, терем казался теперь самым безопасным пристанищем. Не нападения колдунов или Пражского клана вампиров я боялась, нет. Да и сердце было тяжелым не только от предстоящей тоски — я боялась за незаживающие душевные раны.

Лидия коротко попрощалась со мной на крыльце. Вопросы так и остались невысказанными, но теперь не время их задавать. Так и ушла, ни слова не сказав.

— Здравствуй, Василиса, — осторожно поприветствовал Фил. Только завидев меня за кованым забором, он вышел из белоснежной Ауди. На красивом лице заиграла легкая улыбка. Взяв из моих рук дорожную сумку, он любезно открыл дверь машины.

— Здравствуй, Фил, — куда холоднее моего попутчика ответила на приветствие.

Я молчала, пока мы не выехали на трассу и Фил не решил включить музыку.

— Осень как во сне, сумеречном сне, все тревожней и нежней… — затянул знакомую песню колдун, подпевая исполнителю. У него хорошо получалось. Но…

По телу пробежала дрожь. Это уже не было проявлением излишков потока в теле. Теперь так дает о себе знать острая боль в груди.

— Выключи, — зло приказала я, не в силах терпеть то, что вскрывает воспоминания, как неумелый медик гнойный нарыв.

— Хорошо, хорошо, только не злись, это не моя музыка, Макса плейлист, — попытался оправдаться Фил, но только подбросил в огонь дров. — Его машина…

Пронзив колющим взглядом колдуна, все-таки добилась его молчания. Он быстро догадался, какую тему лучше не поднимать.

— А мы с Кариной расстались, — нашел, что сказать Фил, чтобы быстро сменить тему.

— Сочувствую, — тут я не соврала. Жаль — у колдуна зародилось настоящее чувство. — Карина так и не полюбила в ответ?

— Видимо.

— И что с ней теперь?

Не то чтобы я сильно переживала за подругу. Но легкое беспокойство мной овладело — она много узнала о сверхъестественном мире. Возможно, непростительно много.