– Мы не встречаемся.

Триш закатывает глаза.

– О, не надо врать. Это очевидно, что между вами, ребята, что-то горячее и

затруднительное. Просто расскажи уже все, чтобы остальным больше не пришлось

строить догадки.

Я смеюсь.

– Какая у тебя теория?

– То, что ты все еще любишь ее, – она дает мне контейнер с червями и удочку. – Хочешь

знать, что я думаю?

– Не совсем. Почему бы нам не поговорить о тебе и Ленни?

– Обо мне и Ленни? – спрашивает она, смотря на меня, как на чокнутого.

– Признайся, у тебя что-то есть к нему.

– Эмм. Не вызывай у меня рвоту, Калеб. – Я насаживаю червя на крючок, и Триш

содрогается. – Как ты можешь делать это? Это бесчеловечно.

– Думай об этом, как о кормлении рыбок.

Триш скрещивает руки на груди.

– Ага, как же. Кормить их, засунуть им крюк в голову, как наказание за желание поесть.

Я поворачиваюсь к ней спиной, все готово к работе.

– Ты хочешь ловить рыбу или нет? – задаю ей вопрос, а затем замечаю Мэтт и Мэгги. Они

разговаривают. Интересно, жалуется ли она на меня.

– Она боится, ты знаешь, – отвечает Триш. – Она думает, что ты снова оставишь ее.

– Наверное, она права.

– Тогда отпусти ее, Калеб. Перестань запутывать ее и подавать сомнительные намеки. Она

заслуживает парня, который останется и будет там, когда она нуждается в нем.

– Как Мэтт? – произношу жестко.

Триш вскидывает руки.

– Не надо воспринимать все в штыки. Я просто говорю то, что думаю.

– Думаю, что тебе надо держать свое мнение при себе.

Триш закидывает удочку в воду и говорит уверенно.

– И думаю, ты знаешь, что я права.

Глава 22.

Мэгги.

Остальную часть поездки “Перезагрузки” Калеб держит дистанцию. Он ведет себя так,

будто мы просто знакомые. Он общается со мной только тогда, когда должен. Когда мы

говорим с группами в Иллинойсе, Индиане и Висконсине, Калеб рассказывает о том, как

был арестован, и что он сделает все, чтобы избежать тюрьмы в будущем.

Он не говорит, что отсидел в тюрьме за Лию. Я думаю, он хочет забыть эту часть истории,

на мой взгляд, реальность его поступка для своей сестры нависает над ним каждый день.

И я хотела бы заставить его рассказать об этом, но в данный момент он не доверяет мне,

вообще.

Я не уверена, что он вообще кому-нибудь доверяет.

За день до отъезда мы остаемся в арендованном домике рядом с озером Женева, в штате

Висконсин. В домике девять спален, так что каждый из нас получил свою комнату. Но я не

могу уснуть, мысль о потере Калеба снова давит на меня. В два часа ночи я заглядываю к

нему, но его кровать пуста. Мое сердце паникует, думая, что он рано удрал.

На меня накатывает облегчение, когда я замечаю в окне Калеба. Он перепрыгивает камни

на берегу озера. Мой мозг говорит, будет лучше просто отпустить его.

Мое сердце… не согласно.

Я все еще хочу убедить его вернуться в Рай. Я не сделала большой работы, делая то, что

намеревалась. Сегодня мой последний шанс. Думая о том, что сказала Ванесса, я готовлю

себя к противостоянию с Калебом, раз и навсегда. Я проскальзываю через стеклянные

раздвижные двери. Мелодичный звук щебетания сверчков следует за мной, пока я иду по

гравийной дорожке к озеру.

- Я думаю, это до свидания… снова.

Он не смотрит на меня. Вместо этого он пинает другой камень.

- Я думаю, да. Удачи в Испании.

Я не думала о моем предстоящем годе за границей в течение нескольких недель. Эта

поездка “Перезагрузки” была изнурительной и физически, и психически. Я многое узнала

о себе за этот прошедший месяц. Я также подружилась с Триш и Эрин, которые сейчас как

сестры. Триш думает, что она защитница Эрин, и мы провели множество ночей,

разговаривая до утра. Я сажусь на большой валун и наблюдаю за ним.

- Куда ты направляешься?

Он пожимает плечами.

- В Аризону, я думаю.

В Аризону? Это так далеко. Есть еще столько дел, с которыми ему нужно разобраться,

прежде чем он уедет. – Возвращайся в Рай, Калеб.

– Разговор окончен.

Я встаю и шагаю перед ним. Он собирается бросить другой камень, но я беру его за руку,

и булыжник падает на землю. – Возвращайся в Рай, – повторяю я еще раз.

Он опускает взгляд на землю, и я чувствую его расстройство, как свое собственное.

– Я не могу. Когда я вернулся домой, родители хотели, чтобы я притворялся будто

Беккеры идеальная семья. На самом же деле это не так. Я не могу больше притворятся. Я

больше не могу, поэтому даже не проси меня. Я живу с такой кучей сожалений, что не

могу добавить еще одно в список.

- Предоставь им презумпцию невиновности. Они нуждаются в тебе.

Он качает головой.

- Мне не к кому возвращаться. Черт, даже миссис Рейнолдс мертва. Единственный

человек, к которому я бы вернулся, это ты, но мы были обречены с самого начала.

Он отходит на несколько шагов от меня и проводит пальцами по волосам. Он делает это,

когда расстроен.

- Забудь, что я только что сказал, будто вернусь только к тебе. Это было глупо с моей

стороны.

Я жду его слов о том, что наш холодный период закончен, что он готов попробовать еще

раз. Но он этого не говорит. Может он понял, то, что у нас было тогда, не стоит повторять,

особенно потому что я уезжаю в Испанию, а он в Аризону.

Временами я думаю о наших поцелуях и объятиях. Думала что ничего столь

удивительного не чувствовала, как тогда, насколько это было сильным и взрывным.

– Ты действительно уезжаешь? – Спрашиваю я, и голос мой звучит, как шепот.

– Да. Никаких сожалений.

– Что? Никаких сожалений?

– Почему ты все время повторяешь это? Что это значит?

Он берет меня за подбородок и нежно заставляет взглянуть на него. – Это значит, что я не

могу уехать, пока не сделаю это….

Он наклоняет голову. Я жду, когда его теплые полные губы встретятся с моими, и сердце

стучит, как сумасшедшее в груди. Его губы нацеливаются на мои, и мы оба улыбаемся,

потому что отбрасывает нас обратно на озеро, где мы проходили испытания и

поддразнивали друг друга. Это было шутливо и в тоже время опасно. Мы и сейчас играем

в опасную игру, но я приказываю себе наслаждаться и игнорировать сигналы в затылке.

По крайней мере, это то, в чем я пытаюсь себя убедить, как только я закрываю глаза, и он

прижимается губами к моим. Я наслаждаюсь каждым моментом нашего поцелуя. Он - не

страстный, не грубый и не голодный. Он - медленный и сексуальный, чувственный. Он

обнимает меня за талию и притягивает ближе к себе.

О-о, Боже, я хочу растаять в его объятиях прямо здесь и сейчас. Я оборачиваю свои руки

вокруг его шеи,пока мы продолжаем целоваться, прижиматься друг к другу и прикасаться

Он приподнимает меня с земли. Я не могу представить, что кто-то еще, кроме Калеба,

может заставить меня чувствовать себя непобедимой, красивой и достойной. Я хочу

прокричать: “Я люблю тебя, Калеб! Разве ты не чувствуешь, что чувствую я, когда мы

вместе?”

Его губы медленно отстраняются дальше от меня и он убирает мои руки с его шеи.

- Я не буду сожалеть об этом … никогда. До свидания, Мэгги.

- До свидания, Калеб. Я буду … скучать по тебе.

- Я буду скучать по тебе тоже.

Я глубоко вздохнула, сдерживая поток эмоций. Я прохожу мимо него и спешу в комнату,

чтобы он не увидел, как слезы покатились по моим щекам. Я быстро легла в постель и

накрыла голову подушкой, чтобы он не мог слышать моих страданий, как я плачу.

Почему я делаю это? Зачем я отпустила его без боя? Потому что я трус, вот почему. Я

слышу, как открываются раздвижные двери, несколько минут спустя. Калеб, должно быть,

вернулся в комнату. Я думаю о Ванессе, которая застряла в тюрьме и не может бороться