Полинезийцы применяли тот же метод ловли к своим бродячим свиньям, чтобы не поранив их, доставить к хижине и посадить в клетку для откорма. Туземец был так занят увязыванием свиньи, что не заметил охотников, стоявших среди кустов в нескольких шагах от него.

— Пойдем, — шепнул Кинг, — он безоружен, но не убежит от своей добычи.

Подошли осторожно сзади, и Кинг сказал по-малайски:

— Не бойся, храбрый старый воин, мы не враги!

Туземец быстро выпрямился. При виде четырех белых вооруженных людей он приготовился бежать. На его лице отражались страх и изумление. А свинья, почувствовав, что ее уже не держат, начала барахтаться и визжать.

— Не бойся, не бойся, — повторил Кинг, — мы не отнимем твою свинью!

— Ты не япон, нет, не япон? — пробормотал туземец, рассмотревший лица и одежду чужеземцев.

— Не япон, мы эмерикен! — сказал Кинг.

— Эмерикен, зачем здесь, как попал остров? — проговорил туземец, успокаиваясь.

— Прилетели на большой железной птице. Знаешь, птица летит высоко, высоко, потом садится на воду. А из птицы вылезают люди.

— Знаю, знаю! — закивал туземец и показал рукой, как планирует гидроплан перед посадкой на воду. — А где твоя птица?

— Там, птица немного заболела, ей нужно отдохнуть. Отдохнет — и мы полетим дальше.

— Там залив, спокойная вода, хорошо! — догадался туземец. — А куда полетит дальше?

— Эмерика, назад, домой. А сколько людей живет на этом острове? Как он называется?

— Туа-еа! Туа-еа! — ответил туземец и быстро показал подряд семь раз обе растопыренные руки.

— Семьдесят человек, если не врет, — сказал Кинг по-английски и продолжал по-малайски:

— Есть у вас ямс, кокосовые орехи, рыба?

Туземец закивал головой.

— Продайте нам. У нас есть товары.

— Какой товар? Платья есть? — он обвел руками вокруг тела сверху вниз, как бы одеваясь. — Ножи есть? — он поскоблил одним пальцем по другому. — Желтые круглые есть? — он показал на потертую золотую монету, которой оканчивалось его ожерелье из белых раковин и красных кораллов.

— Есть, есть! — подтвердил Кинг. — Завтра принеси ямс, орехи туда, где спокойная вода. Или сегодня позже.

— Сегодня нельзя, большой дождь будет! — ответил туземец и показал пальцем на небо.

Путешественники, занятые туземцем, не обратили внимания на сгущавшиеся тучи, обложившие большую часть неба. Издали слышались раскаты грома.

— Поторопимся назад, скоро будет ливень! — воскликнул Кинг и сказал туземцу, указывая на восток: — Завтра принеси туда утром, к спокойной воде.

Туземец кивнул, схватил свинью за передние и задние ноги, взвалил себе на плечи и почти побежал, быть может, все-таки опасаясь, что чужеземцы отнимут у него добычу. […]

А к пещерам нужно было торопиться. С востока темной стеной надвигалась грозовая туча, которую то и дело прорезали яркие молнии. Скорым шагом, почти бегом, путешественники пошли назад, но успели добраться только до скал у залива, когда начал накрапывать дождь.

— Укроемся в самолете, — предложил Форс.

Быстро сбежали на пляж и едва успели забраться в кабину, как налетел шквал, предшествующий ливню. Заревел прибой на рифе в устье залива, и так как было время прилива и вода в заливе поднялась, в его пределы ворвались волны и затопили почти всю площадку пляжа. Самолет, облегченный от всего груза, начал всплывать. Если бы в нем не было четверых людей, он, наверное, всплыл бы полностью, ветром и волнами его сдвинуло бы с места и начало бы носить по заливу и при этом могло помять крылья о боковые скалы. Но пока он еще упирался поплавками в песок, а носом фюзеляжа — в скалы. В кабине было жутко. Шум от потоков ливня, бивших по металлу корпуса прямо над их головами, свист ветра и рев прибоя сливались с раскатами грома в неописуемый хаос звуков, не позволявший расслышать даже громкий крик.

В окно кабины видна была только сплошная серая пелена дождя, освещавшаяся молниями, и даже близкие черные скалы едва можно было различить.

Ливень продолжался около получаса, а затем быстро ослабел. Форс приоткрыл люк и выглянул.

— Тучи разрядились, скоро кончится, — сказал он. — А я очень боялся, что самолет всплывет.

— А что случилось бы с ним тогда? — спросил Генри.

— Его могло понести по заливу, опять ударить о скалы или даже перевернуть. А нам было бы очень трудно вылезть из люка под водой и при волнении.

— Не мы ли помешали ему всплыть? — спросил Смит. — Другого груза не было.

— Весьма вероятно. И это нам предостережение. Необходимо укрепить самолет, засыпать поплавки поглубже песком, привязать крылья к скалам.

— А тросы у вас есть?

— Один небольшой, как полагается, имеется. Но можно сплести канат из лиан. И этим нужно заняться, не теряя времени. Иначе мы потеряем единственную возможность улететь с этого острова.

— И сделаемся первыми американскими колонистами! — засмеялся Генри.

— Женимся на полинезийках и будем разводить ямс и свиней! — добавил Кинг.

— Нет, я с этим планом не согласен, — заявил Форс. — Это слишком скучное занятие.

Дождь кончился, последние редкие тучи плыли на запад, роняя отдельные капли. Все вылезли из кабины, потянулись и глубоко вздохнули после долгого сидения в тесноте и духоте. На пляж у самолета волны выбросили мелких рыбок, медуз, пряди водорослей, ракушки. Чайки уже кружились над заливом, выжидая ухода людей, чтобы поживиться дарами моря. Со скал сбегал ручей красно-желтой воды. Поднялись наверх и пошли к пещерам. Везде были видны следы бури оборванные ветром листья и ветки, лужи красной грязной воды и ручейки ее, пересекавшие тропу. Но глубоких свежих рытвин и промоин, созданных ливнем, не было. Почва склона была хорошо скреплена растительностью и сама по себе была тяжелой, богатой глиноземом и железом, представляя собой латерит, получившийся при выветривании базальта в тропическом климате.

Ручей, снабжавший путешественников чистой водой, пришлось перепрыгнуть с разбега, тогда как раньше его перешагивали незаметно. Он вздулся и нес желто-красную грязную воду, при виде которой Смит вскричал:

— Чая к обеду у нас не будет — такую бурду нужно фильтровать, а фильтра нет!

На площадке у пещер также были заметны нанесенные листья, ветки. Но рыхлый коралловый песок и пористая масса рифа уже поглотили воду, которая не успела стечь в море. У пещер застали Керри и Элиаса в хлопотах: они развешивали одежду и марлевые бинты по кустам для просушки, а сами обнажились до пояса.

— Наши пещеры при ливне протекают, — заявил Керри. — Когда начался ливень, с потолка стало сильно капать во многих местах. Пришлось закрыть ящики с инструментами и провизией, подушки и одеяла одеждой, чтобы они не подмокли.

— А вы не попали под дождь? Где вы укрылись? — спросил Элиас.

— Успели добежать до самолета и спрятались в кабине, — ответил Форс.

— Но там было очень душно и такой ужасный шум над самой головой, что мы чуть не оглохли, — прибавил Генри.

— А каковы перспективы насчет обеда? — спросил Смит. — Вода в ручье совершенно грязная, и пить ее нельзя.

— Когда надвинулись тучи и стало ясно, что будет ливень, я успел набрать кувшин и термос чистой воды, — заявил Элиас, — а часть топлива я спрятал в пещеру, и оно мало подмокло.

За обедом рассказали о встрече с местным жителем и о необходимости укрепить самолет. Кроме того, решили насыпать на коралловый известняк над пещерами слой глины и покрыть его широкими листьями, чтобы уменьшить просачивание дождевой воды.

Конец дня и ушел на эти работы — одни копали топором и таскали в хирургических ваннах красную глину; другие нарезали тонкие лианы в лесу и сплели из них два толстых каната, раздобыли также широкие листья банана для укрытия глины над пещерами. Но очистившееся небо не предвещало дождя, и укрепление самолета можно было отложить до утра.

Утром Форс и Элиас потащили к заливу канаты, а Кинг и Генри — предметы для обмена с туземцами, на приход которых надеялись; взяли разные марлевые бинты, несколько ланцетов и золотых монет, нашлись также моток простых ниток и толстые иголки, которые могли соблазнить островитян. Керри и Смит остались у пещер; их нельзя было оставить без охраны ввиду возможного прихода туземцев по этой части горы. Но Элиас обещал скоро сменить Смита: ему хотелось ближе присмотреться к туземцам.