Где они могут быть сейчас? Возможно, что после выброски, смешавшись с местными жителями и военнослужащими, они уже давно где-то осели. Или, проникнув на пункты формирования, оказались в составе войск действующей армии.

А не банда ли Марущака имеется в виду? Нет, не похоже.

Васин развернул карту. Так куда же все-таки направили свои стопы непрошеные гости? Если они ставят своей целью организацию бандитских групп, то для этого потребуется не только подходящий контингент, а и базы для укрытия, и оружие, и радиосвязь, и питание. А где они, эти базы и укрытия? Если их задача — вражеские действия в тылу нашей армии, то возможны всякие неожиданности, прежде всего, в прифронтовой полосе.

На карте нанесены различные данные о войсках и гарнизонах Красной Армии подведомственного ему района. Васин сопоставлял, прикидывал. Определил наметки плана действий и пригласил своих помощников для совета.

— В первую очередь,— поставил задачу майор,— надо тщательно проверить, нет ли такой группы в прифронтовой полосе. Враг вышел на побережье, усиленно рвется на юг и юго-восток, ему нужен наш хлеб, наша нефть, наш уголь! Без этого он долго воевать не сможет. Поэтому абвер, безусловно, потребует от них активных действий. Их устремления к морскому побережью здесь диктуются не только желанием овладеть южными здравницами, а и морскими путями, которые бы выводили к нефтеносным районам и в глубокие тылы нашей страны. И чем активнее начнет действовать заброшенная к нам абвером агентура, тем успешнее будет продвижение фашистских войск.

Наша задача — выявление и парализация действий их разведки в прифронтовом районе.

В пятнадцать часов от Смирнова возвратилась группа командиров, выезжавших туда в связи с ликвидацией банды Марущака. Они подробно доложили об операции.

Предположение, что банда была группой, о которой говорилось в телеграмме, отпала окончательно. Но и эти люди оказались не менее опасными и коварными врагами. Установить и взять группу вахмистра оказалось не просто...

Утро выдалось теплое, солнечное. Над землей висела сизоватая дымка, остро пахло свежескошенной травой, спеющими яблоками. Смирнов поднялся, вышел в сад и по установившейся еще в мирное время привычке сделал зарядку, обмылся до пояса колодезной водой и пошел в хату. Навстречу ему вышел Сухоручкин.

— Заскучал, старшина, без настоящего дела?

— Заскучал, товарищ капитан.

— Что ж, будет дело, К восемнадцати часам собери всех. А сейчас позавтракаем, и я поеду в сельсовет, затем в район. Да и с командованием воинской части надо встретиться.

Смирнов уже знал, что Васин доложил суть его предложения по ликвидации банды, на что командование дало свое согласие.

На следующей неделе в один из дней, когда солнце еще только начинало клониться к западу, группа Смирнова вместе с бойцами местного формирования самообороны и сотрудниками милиции в сопровождении еще не ушедшего на сборный пункт Петра Крюкова отправилась в сторону, где недавно были замечены бандиты.

Ехали на двух автомашинах километров тридцать до станицы Киевской. Остановились у здания стансовета. Разыскали председателя, старика лет шестидесяти, только неделю назад заменившего на этом посту своего сына, ушедшего в действующую армию.

— Что вам, папаша, известно о людях, укрывающихся от фронта?— спросил Смирнов.

Старик не спешил отвечать. Он оглядел приезжих, обратил внимание на работников милиции, на Петра Крюкова, которого хорошо знал, только тогда, понизив голос, ответил:

— Водятся тут такие, только мы не знаем точно, где они скрываются. А тревожат они нас часто: то в стаде теленка возьмут, то на мельнице мешок муки реквизируют. Действуют, как рассказывают потерпевшие, от имени районных органов милиции.

— Где же они все-таки скрываются?

— Где точно, не знаю,— вздохнул председатель,— единственно, что хорошо мне известно, так это то, что один из них — наш, местный, в прошлом житель станицы Марьинской, по фамилии Марущак. Считался пропавшим без вести еще в двадцатых годах, вдруг объявился. Кто остальные — не знаю. Думаю, что они не местные, поэтому никто из потерпевших их не узнает, Если бы были местные, даже из других станиц, кого-нибудь да опознали бы... А прячутся — мест у нас много: и большой лесопитомник рядом с рощей, и дальше — прибрежные плавни по Кубани аж до Варениковской.

— Кто-то их все же укрывает а, Степан Никитич? Как думаешь?— вступил в разговор Крюков.

Председатель отозвал Крюкова и Смирнова в сторону и сказал приглушенно:

— Наведайтесь до Никифора Гнилицкого, что у берега живет, ближе к Варениковской, бакенщик он...

— Думаете, он?

— Точно сказать не могу, но проверить надо. Гнилицкий, вроде бы, с Марущаком у белых служили. Возможно, и теперь якшаются.

— Этот Гнилицкий, говорите, бакенщик?— Смирнов вспомнил, что и Шубина говорила о каком-то бакенщике.— Да, бакенщик. Ну, хорошо. Спасибо вам за информацию. Пригласите к себе в сельсовет работников лесопитомника и лесника. Надо с ними побеседовать.

Председатель тут же послал за людьми.

Во второй половине ночи группа Смирнова, разбившись на три части, с проводниками во главе двинулась в район предполагаемого укрытия банды. Шли, соблюдая осторожность и маскировку.

Решили так: одна группа с работниками милиции и Крюковым зайдет со стороны реки и прикроет дом Гнилицкого и прилегающие к нему заросли, другая сделает засаду у выхода из рощи к камышам у проторенных троп и до утра возьмет их под контроль. Учитывая, что бандиты действуют, в основном, ночью, Смирнов предположил, что их удастся встретить именно здесь, на тропах, когда они возвращаются к своему гнезду. Засада расположилась полукругом к зарослям, растянулась метров на четыреста, перехватив три тропы.

Долго ждать не пришлось. Двое красноармейцев и милиционер увидели на своей тропе силуэт человека. Подпустив его на расстояние вытянутой руки, один из солдат неожиданно схватил неизвестного и потянул на себя. Тот упал и быстро был скручен по ногам и рукам. Доложили Смирнову.

— Кто такой?— спросил захваченного капитан.

— Я рыбак, иду к реке,— без запинки ответил задержанный.

— Документы!

— Документов при себе не имею. А фамилия моя Юхимчук Петр Остапович.

— Чем ловить-то намеревались, гражданин Юхимчук,— карабином? А зачем столько продуктов несете с собой? Их на десяток человек хватит.

Захваченный молчал.

— Ну, хватит дурака валять. Вы из группы Марущака и молчанием лишь усугубляете свою вину. Где прячутся остальные?

— Ладно. Развяжите. Покажу.

— В доме у бакенщика есть ваши?

— Сейчас нет. Все там,— Юхимчук махнул рукой в сторону камышей.

— Сухоручкин,— обратился Смирнов к старшине,— снимай группу Крюкова. Пойдете правее нас, по-над рощей. А мы двинемся по берегу. Сигнал к действию... В общем, услышите выстрелы — подключайтесь. Пошли!

Юхимчук уверенно двинулся по еле заметной тропинке. Рассыпавшись цепью, красноармейцы двинулись следом.

Светало. Где-то совсем рядом крякнул утиный выводок. Зябкий ветерок шелестел метелками камыша, и это скрадывало шаги. К шалашу удалось приблизиться незаметно.

— Здесь!— шепнул Юхимчук.

Смирнов махнул рукой, и группа броском кинулась к шалашу, оставив для прикрытия пулеметчика. Но получился небольшой просчет: часовой, который в тот момент отошел в сторону, услышав шум, выстрелил наугад, а следом бросил гранату.

В ответ открыли огонь группа Смирнова и подоспевшие бойцы Сухоручкина. Завязалась перестрелка, затем все стихло. Смирнов воспользовался паузой:

— Послушайте, Марущак! Сопротивление бесполезно. Вы окружены. Даю вам три минуты. Не сдадитесь — будете уничтожены.

В ответ вновь захлопали выстрелы.

— Огонь!— скомандовал Смирнов.— Гранаты!

Шалаш загорелся. Выбегавшие из него бандиты тут же падали замертво. Двое, проломав противоположную камышовую стенку, отстреливаясь, кинулись к реке, но там их встретила пулеметная очередь.