Плантация еще и сегодня окружена с обеих сторон примерно девятью гектарами невозделанной земли, где сохранилась нетронутая природа. На юго-западе с противоположной стороны от застроек высится двадцатиметровая гранитная гора. Ее подножие и отдельные участки склонов заросли лесом и кустарником. Поблизости от горы — болото. Крокодилов здесь, правда, давно истребили, но в остальном животный мир и растительность сохранились, пожалуй, в прежнем состоянии.
С гранитного утеса открывается прекрасный вид на море и острова, в том числе на ближайший остров — Кузина. В одном месте, у отвесно обрывающейся скалы, расположена небольшая равнина. Здесь живут белохвостые фаэтоны (Phaëthon lepturus) и другие морские птицы, занимающиеся своим обычным делом — полетами в потоках разогретого воздуха. На острове Кузина тропические птицы обычно гнездятся в дуплах деревьев или между скал и питаются улитками, каракатицами и мелкой рыбой.
В расселинах скал и на горных равнинах живут буревестники. Это тихоокеанские буревестники из вида Puffinus pacificus, которые, благодаря заповедности острова, спасены от варварского истребления. Каждый год в период гнездования, начиная с октября, за определенную пошлину охотники получали право на отлов тысячи птенцов. Они подрастают и становятся почти такими же жирными, как взрослые птицы, но не умеют еще хорошо летать, и их вытаскивают прямо из гнезд. Орудия для ловли птиц здесь такие же, как и в других частях света, где охотятся за молодняком буревестника: палки с острым крючком на конце. В засоленном виде их мясо считается деликатесом, и его можно выгодно продать.
В книге «Острова среди ветров» я уже рассказывал о подобном хищническом отлове другого вида трубконосых — черноголовой (Pterodroma hasitata) — на Гваделупе в Вест-Индии, где он был истреблен уже в XIX веке. Сейшельские трубконосые тоже были на пути к полному истреблению. Говорят, что только на острове Кузен официально позволялось отлавливать каждые восемь птенцов из десяти. Правда, сейчас предписанием об охране птиц от 1966 года отлов на определенных островах ограничен несколькими месяцами в году (январь — март), когда период гнездования в основном окончен, на других же островах отлов вообще запрещен. Но подобного рода предписания трудно выполнять в мире, где жизненный уровень большинства людей крайне низок. Настало время объявить хотя бы трубконосых заповедными, а между тем и другие морские птицы свободно смогут откладывать свои яйца, не боясь «двуногих хищников».
Говорят, что в старые времена ежегодно на острове Кузен собирали тысячи яиц крачек для продажи на Маэ. Подобный сбор проводится еще и сегодня на других островах, особенно когда дует юго-восточный муссон и трудно ловить рыбу. Яйца продают всего по несколько центов за штуку; считается, что они в какой-то степени обеспечивают население белком.
На некоторых островах собирают яйца глупых крачек, но больше для этой цели используются яйца крачек, представленных в Индийском океане видом Sterna fuscata nubilosa. Они примерно в два раза меньше куриных и очень хороши на вкус.
Начиная с 20-х годов Сейшелы бочками экспортировали белок из птичьих яиц в засоленном или законсервированном виде. Для консервирования используется борная кислота. Прежде всего белок птичьих яиц отправляли во Францию, где его использовали при изготовлении кондитерских изделий.
После второй мировой войны экспорт этого белка постепенно сошел на нет, но местная торговля свежими птичьими яйцами продолжается, хотя и с известными ограничениями. Коммерческий массовый сбор яиц начиная с 30-х годов был разрешен лишь в определенное время года и на определенных островах, прежде всего на Амирантских островах. Но несмотря на ограничения, налоговая пошлина и в наше время смехотворно низка, поэтому на Дезнёфе (крупнейшей в мире птичьей колонии на Амирантах) сейчас насчитывается около миллиона с четвертью подобных птиц, в то время как в 1930 году их было не менее пяти миллионов.
Сбор яиц осуществлялся настолько эффективно, насколько это было возможно. Дельцы из Виктории, эксплуатирующие птичьи колонии и другие природные богатства островов, известны своим варварством и решительно не желают прислушиваться к любым предписаниям. Имеются свидетельства, что они не принимают во внимание даже постановления об ограничении сбора яиц.
Очевидно, что в создавшейся обстановке необходимо на многие годы объявить все птичьи острова Сейшел и расположенные вокруг них островные группы заповедными, чтобы колонии крачек вновь обрели нормальные размеры.
Сейчас на острове Кузен совсем не осталось крачек. Правда, глупые крачки чувствуют себя там уверенно. Хотя яйца жирных крачек рода Sterna, небольшие по величине, уже не собираются людьми в больших количествах, этим птицам приходится остерегаться другого опасного врага. Вовсе не крыс и не одичавших кошек и даже не диких свиней, которые в свое время уничтожали птиц и растительность, но и сами были истреблены в 60-х годах.
Речь идет о сове-сипухе (Tyto alba affinis), которая была завезена сюда из Восточной Африки в конце 40-х годов по предложению одного орнитолога, знавшего, что многие острова страдают от крыс. Сипухи же известны главным образом как истребители грызунов. Департамент сельского хозяйства архипелага принял предложение этого орнитолога и в 1951–1952 годах выпустил этих сов на Маэ. Вскоре были получены доказательства тому, как трудно предвидеть поведение животных в новой для них среде.
Сипухи на всех островах, покрытых лесами, стали нападать и на огромные колонии крачек в период кладки яиц. Одновременно возникло сомнение в том, что новоселы вообще приносят какую-нибудь пользу. Ущерб, наносимый крысами, казалось, оставался прежним, несмотря на то, что колония сипух быстро увеличивалась, заселяя все новые острова. Между тем число крачек периодически уменьшалось то на одном, то на другом острове. И уже в начале 60-х годов на Маэ они были практически истреблены.
Может быть, совы, последовав закону наименьшего сопротивления, переменили «специализацию»? Наглядные доказательства этому были приведены участниками экспедиции Бристольского университета, посетившей Сейшелы и острова Альдабра в 1964–1965 годах. Орнитологи экспедиции собрали совиные погадки, которые совы впоследствии опять заглатывают. В них были обнаружены кости, пух, перья и другие, еще не переваренные остатки их жертв. Таким образом стало очевидно, что сипухи действительно забыли о крысах, обнаружив отличную еду в колониях крачек. Именно за счет этого они так быстро размножались.
Раньше охота на сипух была запрещена. В 1966 году их отлов и отстрел был не только разрешен, но за это охотникам выплачивалось даже определенное вознаграждение в надежде таким образом избавиться от сов. Действительно, на острове Кузен с ними в основном разделались еще при последней владелице плантации мадам Франсе Жумо. Но иногда в ночное время они залетают сюда с острова Праслен. Расстояние между этими островами невелико: всего 3,2 километра. Когда мы с моими спутниками объезжали Кузен, то на дорожках заповедного острова находили останки крачек, на которых по ночам охотились совы-сипухи.
Совсем иной была судьба единственной совы местного происхождения — сейшельской совки (Otus insularis), некогда обитавшей на многих островах. Из-за отсутствия каких-либо данных о ней, орнитологи решили, что она вымерла много лет тому назад; в 1959 году англичанин Крук, изучая жизнь птиц, обнаружил, что «некролог» по этому виду сов написан слишком рано. Сейчас известно, что они живут в малонаселенных горах, по крайней мере в трех местах внутренней части Маэ. Но никто еще не может точно определить, сколько их, чем они питаются, где устраивают свои гнезда.
Возможно, они, подобно совкам Евразии, питаются в основном крупными насекомыми, и причиной их вымирания стало уничтожение в лесах крупных деревьев вместе с обитавшими на них жуками и другими насекомыми. Ведь они выжили именно в труднодоступных горных местах, где еще оставались девственные леса. Можно предположить, что совки этого вида сохранились в глухих уголках тех островов, куда пока еще никто не добирался. Поскольку они держатся, как правило, вдали от построек, все эти предположения вполне вероятны.