Нет, не поражает Тегеран приезжего яркой восточной экзотикой. Глаза не ослепляют причудливой игрой красок купола мечетей, в безоблачное синее небо не устремляются стройные тонкие минареты, многоголосый крик торговцев не заполняет его улиц. Не так уж часто можно встретить женщину, прикрывающую свое лицо чадрой от взгляда посторонних, или услышать с минарета призыв к молитве. Тегеран сегодня предстает, скорее, крупным столичным городом европейского типа.

Едешь по одной из центральных улиц, Шах-Реза, и перед глазами, как на киноэкране, проходят машины самых различных марок, многоэтажные здания банков, коммерческих контор, авиакомпаний, роскошные отели, богатые магазины, кинотеатры с броскими рекламами на западный манер. Можно повернуть на улицы Тахте-Джамшид или Фирдоуси, на проспект Пехлеви — та же самая картина. Не верится, что ты находишься в восточном городе. И, словно в подтверждение этому, как суровый символ западной цивилизации, над городом поднялась высоченная башня небоскреба американской фирмы «Б. Ф. Гудрич».

И все же жизнь иранской столицы полна неожиданностей и контрастов, сплетения веков, нравов и обычаев, характерных для городов Востока. Достаточно пересечь не обозначенную дорожными знаками линию, разделяющую новый и старый город, чтобы оказаться в лабиринте узких улочек с глухими стенами дворов, в царстве бесчисленных лавок и лавочек, в плотном кольце босоногих мальчишек. Здесь чадра остается еще последней модой женской одежды. Здесь глиняные дома, построенные без мучительных поисков проекта и тесно жмущиеся друг к другу, как соты пчелиного улья, являются пока вершиной архитектурной мысли и строительной техники.

В эти районы не пришел водопровод, «сработанный еще рабами Рима», и редкая колонка, а чаще древний арык являются источником воды. Жители этих кварталов не пользуются современными такси — последние заменяют дрожки, без каких-либо изменений пришедшие из прошлого века.

Но, пожалуй, самое необычное сочетание красок там, где сходятся век нынешний и век минувший. Вот одна из таких улиц — Истамбули. Это даже больше, чем улица, это, скорее, город или, как говорят иранцы, крепость, где вы можете прожить месяцы, не нуждаясь в чем-либо извне. Здесь есть все: продовольственные магазины, магазины одежды, лавки ювелиров, гостиницы, рестораны, кафе, кинотеатры.

Истамбули — это место, где сталкиваются самые различные стороны жизни Тегерана, где рядом стоят богатство и бедность, чрезмерная занятость и поиски самой малой работы, где мечеть Хедайят соседствует с кинотеатром — с одной стороны и шумной лавкой грампластинок — с другой. Здесь огромные, ворочающие миллионами магазины, вроде центрального пассажа, и лавки, которые часто заменяют просто выставленные на тротуары ящики, дающие мизерный доход в 30, а то и меньше туманов в день.

Непременная принадлежность торговых рядов Истамбули — чайные, действующие в чисто иранской традиции: вы можете войти, выпить чашку чая и выйти, ни словом не обмолвившись с официантом. «Мир и покой стоят тысячи слитков золота» — гласит иранская пословица. Официанты ходят вокруг столиков с подносами, уставленными стаканами с чаем. Как только вы сели за стол — чай перед вами.

Каким же образом пролегли такие глубокие борозды в пределах одного города? Двести лет носит Тегеран высокое звание столицы. Город в основном складывался уже в наш XX век, когда страна попала под власть крупных капиталистических держав, когда нефтяные и другие монополии Запада подчинили себе многие стороны жизни страны и ее столицы. Город стал быстро расти в северном направлении, у подножия гор, где более прохладно. Здесь строились виллы, поднимались конторы, магазины, банки, клубы, дансинги — все, без чего не может обойтись капиталистический мир. В эти районы шли капиталовложения, сюда потянулась состоятельная часть населения. Юг остался тем, чем он был: обителью рабочего, мелкого торгового, ремесленного и просто безработного люда.

Сейчас во всем калейдоскопе картин города есть одна важная черта: Тегеран перестраивается. Став на путь укрепления независимого внешнеполитического курса, создания национальной экономики, Иран стремится ликвидировать наследие прошлого, убрать следы этого прошлого и в облике Тегерана. Всюду сейчас можно видеть, как сносятся старые глиняные дома и на их месте сооружаются новые здания, расширяются улицы, прокладываются просторные магистрали, разбиваются парки и скверы. Тегеранский муниципалитет разрабатывает генеральный план развития Большого Тегерана. Этот план предусматривает создание специальных промышленных и торговых зон, зоны правительственных учреждений, зоны парков, прокладку крупных магистралей, подземной и надземной дорог. Принято решение озеленить окрестности Тегерана.

Есть в этой большой работе и другой важный момент — это стремление сохранить и возродить лучшие национальные традиции в архитектуре, в различных областях культуры и искусства. Недавно в Тегеране создано Общество иранских архитекторов. Своей основной задачей оно считает строительство зданий в национальном стиле, с современными удобствами. Дело в том, что сторонники западных модернистских течений нарушили облик Тегерана как восточного города, предали забвению национальные традиции.

А как богаты они, традиции иранского национального искусства! Об этом, в частности, свидетельствуют ценнейшие коллекции тегеранского археологического музея, его редкие памятники далекого прошлого, знаменитая персидская миниатюра, удивительные изделия ремесла. А кому не известны завоевавшие мировую славу персидские ковры! Они как нельзя лучше говорят о высоком мастерстве иранских художников и ткачей, об исключительном богатстве этого древнего искусства Ирана.

С укреплением независимой внешней политики Ирана растет международный авторитет страны и ее столицы. Тегеран стал местом крупных международных встреч. Здесь проходила 55-я Межпарламентская конференция, состоялся Международный конгресс иранистов, работал Международный олимпийский комитет. В иранской столице встречались представители международных организаций женщин, работников просвещения, кинематографистов, юристов.

…Рано просыпается иранская столица. Первыми нарушают утреннюю тишину многочисленные отряды мусорщиков, которые, гремя старыми тележками, растекаются по улицам и переулкам. Затем, подгоняя тяжело нагруженных зеленью и фруктами осликов, резкими криками напоминают о своем прибытии крестьяне близлежащих деревень. Соревнуясь в ловкости и умении обходить правила уличного движения, прибывают за первыми пассажирами оранжевые такси. Под звон и скрежет жалюзи и замков открываются лавки, оживают площади, улицы, переулки. Лавочники как можно дальше на тротуар выставляют свои товары. Владельцы кафе приоткрывают на улицу двери, чтобы ароматный запах горячего кофе остановил прохожего. Продавцы фруктов, раскладывая товар, не вытирают, а, можно сказать, полируют каждый апельсин, каждое яблоко: покупатель — человек придирчивый и капризный. Подобострастно улыбается ювелир, приглашая зайти в лавку, — он хорошо знает старую восточную мудрость: «Не умеешь улыбаться — торговлю не открывай». Впрочем, покупатель тоже помнит, что «в чрезмерной учтивости таится опасность». Недаром спор о цене самой маленькой вещи превращается порой в такую дискуссию, как будто речь идет о важной международной проблеме. Кстати сказать, сами владельцы лавок не уважают тех, кто не торгуется. В этом ничего удивительного нет, ибо где иначе, как не в споре, можно проявить свои способности, свое искусство, а заодно и провести время в ожидании покупателя.

…Широко раскинулся Тегеран у южного подножия горного хребта Эльбурса. Величественно возвышается над городом всегда покрытая снегом гора Демавенд. Далеко на юг уходит равнина, славящаяся садами, богатая сельскохозяйственными угодьями. Город, вобравший в себя разные эпохи, сталкивается со многими трудностями. Но ясно одно — пульс жизни иранской столицы изменился. Он стал биться чаще и сильнее.