Побег Деметрия совершился удачно. Отсутствие сирийского заложника было замечено только на четвертый день, когда его корабль был уже далеко. Сенат был вынужден отказаться от погони. На этом рассказ Полибия заканчивается. Очевидно, Полибий был вне подозрений сената.¹⁹ В любом случае, покровительство его римских друзей делало его положение вполне безопасным.

Крупным событием римской жизни, свидетелем которого был Полибий, было знаменитое посольство философов, имевшее большое культурное значение.

В 156 г. до н.э. афиняне разграбили город Ороп, принадлежавший в то время Беотии. Возмущенные жители Оропа обратились за помощью к римскому сенату, который поручил сикионцам расследовать тяжбу. Афинские представители не явились в указанный день на суд, и город был присужден к огромному штрафу в пятьсот талантов в пользу жителей Оропа (Paus. VII, 11, 4—5). Не желая выплачивать такую сумму, афиняне решили отправить посольство в Рим с просьбой о смягчении штрафа.

Посольство прибыло в Рим в 155 г. до н.э. Оно было необычно тем, что во главе его стояли три известнейших афинских философа того времени — Карнеад, Диоген и Критолай (Cic. De orat. II, 37; Plut. Cato, 22; Cic. Tusc. disp. IV, 3, 5).

Это было первое основательное знакомство римлян с греческой философией в лице трех знаменитых представителей основных школ.²⁰

Римская аристократия, уже ранее приобщенная к эллинской образованности, приходила в восторг от выступлений философов. Плутарх (Cato, XXII) сообщает, что тотчас образовались аудитории из молодых образованных римлян. В числе слушателей были Публий Сципион, Гай Лелий и Луций Фурий (Cic. De orat. II, 37; Tusc. IV, 3, 5). Полибий также был слушателем выступлений философов, и они произвели на него большое впечатление (Pol. XXXII, 12 = A. Gell. N. A. VI, 14, 10). Полибий вполне мог быть среди слушателей этих философов, как еще ранее в 167 г. до н.э. он мог слушать лекции находившегося в Риме стоика Кратета Молесского, который из-за болезни вынужден был надолго задержаться в Риме (Svet. Gramm. 2).

Чрезвычайная популярность Карнеада, Диогена и Критолая у римской публики вызвала сильное беспокойство у престарелого Марка Порция Катона, который, по словам Плутарха, боялся, как бы римская молодежь не обратилась со всем рвением к изучению греческой философии и риторики в ущерб военным доблестям и подвигам.

Катон добился в сенате сокращения наложенного на афинян штрафа. После этого посольство покинуло Рим.

За время своего пребывания в Риме Полибий много путешествовал. Покровительство Сципиона давало ему возможность совершать как краткие, так и длительные отлучки из Рима.

Античная традиция сообщает только о фактах таких путешествий, ничего не добавляя по поводу датировки поездок и их маршруте. Из текста «Истории» явствует, что Полибий хорошо знал географию Великой Греции, Сицилии, Испании, Галлии, Северной Африки, Малой Азии, переходил Альпы, а позднее совершил плавание вдоль западного побережья Африки. Неясным является вопрос о времени и последовательности этих путешествий. Более или менее точной датировке поддается, видимо, лишь посещение Полибием Северной Африки. Аппиан сообщает, что в 151 г. до н.э. Сципион побывал в Северной Африке в качестве посла Лукулла к Массинисе (App. Lib. 71).

За время пребывания Полибия в Риме ахейцы четырежды, очевидно, вопреки желаниям проримской партии, безуспешно ходатайствовали перед римским сенатом о возвращением интернированных соотечественников: в 164 г. (Pol. XXX, 32), в 159 г. (Pol. XXXII, 3, 14—17), в 155 г. (Pol. XXXIII, 1, 8 — 3) и в 153 г. (Pol. XXXIII, 14). Эти посольства подтверждают непопулярность сторонников Калликрата, для которых возвращение лидеров национальной партии представляло смертельную опасность.

После возвращения из Испании Сципион обладал уже большим политическим влиянием. Он обращается в сенат с предложением освободить оставшихся в живых ахейцев и позволить им вернуться на родину. Однако многие из сенаторов воспротивились, и началась продолжительная дискуссия. Тогда Сципион неожиданно нашел поддержку в лице Марка Порция Катона, который согласился выступить в сенате (Plut. Cato, 9; Pol. XXXV, 6). Катон всегда враждебно относился к грекам и всему греческому. Поддержка просьбы об освобождении ахейцев едва ли могла быть актом гуманности с его стороны. Здесь могут быть две причины: Катон не хотел ссориться с влиятельным домом Сципионов и вместе с тем ему хотелось избавиться от протеже Сципионов — Полибия, литературный талант которого пользовался большой популярностью у римских эллинофилов. Сходный инцидент уже имел место в 155 г., когда Катон убедил Сенат пойти на неслыханные уступки афинянам, лишь бы как можно скорее удалить из Рима греческих философов (см. выше). Думается, что Катон мог бы пойти на это и раньше, но тогда освобождение заложников могло привести к краху партии Калликрата. Теперь Калликрата уже не было в живых,²¹ и Катон решил уступить желанию Сципиона.

Не вызывает сомнения, что Катон лично знал Полибия и даже, возможно, был знаком с некоторыми частями его сочинения. Едва ли он испытывал к нему какую-либо симпатию, о чем свидетельствует иронический тон выступления Катона в сенате и его ответ Полибию, когда тот обратился к нему с просьбой о восстановлении прежних почестей интернированным ахейцам. Несмотря на все это, перед сенатом стояла необходимость найти замену дискредитировавшим себя сторонникам Калликрата, и кандидатура Полибия вполне могла по многим соображениям устраивать римлян.

Необходимо заметить, что мысль о том, что римляне могли рассматривать Полибия как возможного нового главу Ахейской лиги, является только предположением и не подтверждается никакими прямыми свидетельствами традиции. Однако важность той политический роли, которую будет играть Полибий в Элладе после 146 г. до н.э. несомненно говорит о том, что Полибий, для которого характерна взвешенность и осторожность действий, а также репутация честного человека, мог гораздо лучше способствовать греко-римским политическим контактам, нежели скомпрометировавшие себя сторонники Калликрата.

В конце 150 г. до н.э. Полибий и вместе с ним триста из оставшихся к тому времени в живых из интернированных ахейцев возвратились на родину.

Полибий недолго пробыл в Греции. В начале 149 г. до н.э. ахейцы получили письмо от консула Манилия с просьбой незамедлительно прислать Полибия в Лилебей (Pol. XXXVII, 3). Военные знания нашего историка высоко ценились в римских политических кругах. Существует предположение, что свое сочинение, посвященное вопросам военного искусства, Полибий написал еще до 169 г. до н.э. и взял его с собой в Рим, где оно привлекло большое внимание и принесло автору большую известность.²² Теперь в условиях военных действий в Северной Африке римляне нуждались в теоретическмх знаниях и практическом опыте Полибия и пригласили его как компетентного военного эксперта.

Полибий, по его собственным словам, счел своим долгом выполнить распоряжения консула. Отложив все свои дела, он в начале лета взошел на корабль и отплыл в Сицилию. На Керкире он получил письмо от обоих консулов с уведомлением о том, что карфагеняне выдали требуемых заложников, и война, таким образом, закончена. Решив, что римляне не имеют более в нем надобности, Полибий вернулся в Грецию.

Спустя некоторое время Полибий вновь получил вызов и отплыл в Северную Африку. Там у него произошла встреча с престарелым Массинисой (Pol. IX, 25, 4).²³

В начале осени 148 г. до н.э. Сципион отправился в Рим на консульские выборы. Сопровождал ли Полибий Сципиона в этой поездке, неизвестно. Став консулом, Сципион принял командование римскими войсками под Карфагеном. С этого времени осада города начинает вестись гораздо активнее. Теперь Полибий выполняет роль военного советника при самом консуле.

Античная традиция донесла два эпизода военных действий, в которых непосредственно участвовал Полибий. Так, Аммиан Марцелин, рассказывая о военных действиях императора Юлиана, сообщает, что тот неудачно применил во время штурма Перисаборы тактику, использованную Сципионом и Полибием при штурме Карфагена (XXIV, 2, 16)