56. Собрав в одно место все войско, Ганнибал продолжал нисхождение с гор; на третий день он спустился с крутизны и достиг равнины. На всем пройденном пути он потерял множество воинов частью от рук неприятеля и от рек¹³⁰, частью в альпийских обрывах и теснинах; еще больше, чем людей, потерял он лошадей и вьючного скота. Совершив весь путь от Нового города в пять месяцев¹³¹ и переход через Альпы в пятнадцать дней, Ганнибал, наконец, бодро вступил на равнины Пада и в землю народа инсомбров. С ним было уцелевшего войска ливиян двенадцать тысяч¹³² пехоты и иберов около восьми тысяч, всей конницы не более шести тысяч, как сам он исчисляет свое войско в надписи на лацинийской плите.

В то же самое время Публий, как я сказал выше, оставил войска свои брату Гнею, поручил ему деятельно заняться делами Иберии и мужественно вести войну против Гасдрубала, а сам с небольшим числом воинов пристал к Пизам. Оттуда он прошел через Тиррению, присоединил к своим воинам легионы преторов, стоявшие на страже этих земель и воевавшие с боями, и вступил в равнины Пада, где расположился лагерем в ожидании неприятеля, решившись вступить в битву с ним.

57. Доведя до Италии свое повествование о полководцах обоих неприятелей и о войне, мы, прежде чем начать рассказ о битвах, желаем сказать несколько слов о том, к чему обязывает нас история¹³³. Быть может, кто-либо спросит, каким образом вышло так, что мы очень подробно говорили о странах Ливии и Иберии и вовсе не останавливались на проливе у Геракловых Столбов, на наружном море и его особенностях, на Британских островах и добывании олова, а также на серебряных и золотых россыпях в Иберии, о которых так много распространяются историки и в спорах между собою сообщают много противоречивого. Мы не говорили об этом не потому, что считаем подобные предметы не относящимися к истории, но потому, во-первых, что не желаем прерывать наше повествование частыми отступлениями и отвлекать внимание любознательных читателей от настоящего предмета истории; во-вторых, мы решились говорить об этих предметах не урывками и не мимоходом, но отдельно, с тем чтобы отвести им подобающее место и время и по мере возможности сообщить о них правду. Вот почему не следует удивляться, если мы и в дальнейшем повествовании будем касаться этих местностей, но по упомянутым здесь причинам оставим в стороне такие предметы. Желать во что бы то ни стало читать такого рода известия во всяком месте и в каждой части истории — значит незаметно для себя уподобляться невоздержным людям за столом: отведывая каждого яства, они и во время еды не испытывают настоящего удовольствия ни от одного из них, да и после того не могут переварить их как следует с пользою для питания; то и другое бывает наоборот. Так и при чтении: читатели подобных сочинений не испытывают истинного удовольствия во время самого чтения и не извлекают из него надлежащей пользы на будущее.

58. Что именно эта часть истории более всякой иной нуждается в тщательных изысканиях и поправках, явствует из многого, особенно же из нижеследующего: почти все или, по крайней мере, большинство историков делают попытки излагать природные свойства и положение крайних стран обитаемой земли, причем большая часть писателей впадает в многочисленные ошибки. Умалчивать о них никак не следует; но и исправлять их нужно внимательно, а не мимоходом и не урывками; при возражениях не подобает порицать или нападать, скорее следует хвалить предшественников и исправлять их ошибки в том убеждении, что, живи эти писатели в наше время, они сами изменили бы и исправили многие свои суждения. В самом деле, в прежнее время редко бывали такие эллины, которые предпринимали бы изыскания крайних стран, потому что подобные предприятия были невыполнимы. Велики и неисчислимы были в то время опасности на море, гораздо больше еще было их на суше. Если уже кто по необходимости или намеренно и проникал на окраины земли, он и тогда не мог выполнить своей задачи. Очень трудно было и самому обозревать эти страны долгое время, ибо одни из них заселены были варварами, другие безлюдны; еще труднее при разности языков узнавать что-либо о виденных странах при помощи расспросов. Если бы даже какой очевидец и узнал что-нибудь, то для него было еще труднее удержаться в должных пределах и, отвергнув все баснословное и чудесное, отдать предпочтение истине самой по себе и не сообщать нам ничего, несогласного с правдою.

59. Итак, если в прежнее время было не только трудно, но почти невозможно получить точные сведения об этих предметах, то не порицания заслуживают прежние историки за пропуски или ошибки, но похвалы и удивления за то, что при столь неблагоприятных обстоятельствах они узнали хоть что-нибудь и приумножили этого рода знания. Напротив, в наше время, когда все почти части Азии сделались доступными с моря и с суши, одни благодаря владычеству Александра, другие завоеваниям римлян, когда государственные люди, освободившись от забот о делах военных и общественных, в них же находят серьезные поводы для тщательного изыскания и изучения названных выше предметов, в наше время обязательно иметь более ясные и правдивые понятия о вещах, раньше неведомых. Со своей стороны мы и попытаемся сделать это в соответствующем месте нашей истории, ибо внимание людей любознательных мы желаем остановить подольше на этих предметах. И в самом деле, мы подвергались опасностям странствований по Ливии, Иберии и Галатии, также по морю, ограничивающему их с наружной стороны, главным образом для того, чтобы исправить ошибки наших предшественников в этой области и сделать известными эллинам и эти части земли. Теперь, возвращаясь к тому месту рассказа, откуда сделано отступление, мы постараемся познакомить читателя с большими сражениями римлян и карфагенян, имевшими место в Италии.

60. Мы уже определили численность войска, с которым Ганнибал вступил в Италию. По вторжении в эту страну он расположился станом у самой подошвы Альп и прежде всего занялся восстановлением сил своих войск. Действительно, все войско его не только было до крайности изнурено восхождением на горы и нисхождением, а также трудностями перевалов, но и сильно терпело от скудости припасов и от недостатка ухода за собою. Среди лишений и непрерывных трудов многие совершенно упали духом. Действительно, карфагеняне не в силах были везти по таким дорогам съестные припасы в количестве, необходимом для столь значительного числа людей; да и то, что провозилось, большею частью гибло вместе с погибающими вьючными животными. По этим причинам Ганнибал, отправлявшийся в путь от переправы через Родан с тридцатью восемью тысячами пехоты и с восемью с лишним тысячами конницы, потерял во время перевалов почти половину войска, как сказано мною выше. И все те воины, которые уцелели, вследствие постоянных перечисленных нами лишений как бы одичали по наружному виду и по характеру. Поэтому Ганнибал прилагал большие старания к восстановлению душевных и телесных сил своих воинов, да и лошадей также. Затем, когда войско уже отдохнуло, он старался прежде всего войти в дружбу и союз с тавринами, которые живут у подошвы гор, вели в то время борьбу с инсомбрами и недоверчиво относились к карфагенянам. Когда таврины не вняли его предложениям, Ганнибал обложил войском значительнейший город¹³⁴ их и взял его после трех дней осады. Избиением сопротивлявшихся ему жителей Ганнибал навел такой ужас на соседних варваров, что все они тут же являлись к нему и отдавали себя под его покровительство. Остальное кельтское население равнин, согласно первоначальному обещанию, имело намерение соединиться с карфагенянами; но кельты не трогались с места, а некоторые вынуждены были идти в поход вместе с римлянами, ибо римские легионы, проникшие в глубь страны, большую часть их окружили и отрезали от карфагенян. Поэтому Ганнибал решил не медлить более и идти вперед, дабы каким-либо деянием поощрить тех, которые желали делить с ним его судьбу.

61. Приняв такое решение и получив известие, что Публий с войском перешел уже Пад и находится вблизи, Ганнибал сначала не поверил этим вестям. Он соображал, что за несколько дней до того оставил Публия у переправы через Родан, потом принимал во внимание продолжительность и трудность морского пути от Массалии до Тиррении; к тому же он слышал, что путь от Тиррении через Италию до Альп длинен и для войска неудобен. Но слухи эти подтверждались многими достоверными известиями; Ганнибал недоумевал и удивлялся как плану римского полководца вообще, так и способу его осуществления. Подобные соображения занимали и Публия. Вначале он никак не думал, что Ганнибал отважится перейти Альпы с войсками столь разнородными; если же и решится на это, то, думал он, неминуемо погибнет. Когда среди таких размышлений получались известия, что Ганнибал уцелел и уже осаждает некоторые города в Италии, Публий поражался необычайною отвагою этого человека. Такое же действие производили вести и в Риме. Едва только затихли разговоры о последней новости, о взятии Заканфы карфагенянами, едва римляне приняли соответственное решение и послали одного из консулов в Ливию для осады самого Карфагена, а другого в Иберию для ведения там упорной войны с Ганнибалом, как пришло известие, что Ганнибал с войском находится в Италии и осаждает уже некоторые города. Смущенные неожиданностью событий, римляне немедленно отправили вестника к Тиберию⁹* в Лилибей с уведомлением о прибытии неприятеля и требовали оставить тамошние дела и спешить на помощь родному городу. Тиберий тотчас собрал флотских воинов и отправил их в путь с приказанием плыть домой, а сухопутные войска обязал через трибунов клятвою прибыть всем в назначенный день к вечеру в Аримин. Город этот лежит у Адриатики, на южной окраине падуанских равнин. Все разом пришло в движение, наступавшие события были неожиданностью для всех, а потому везде с напряженным вниманием ожидали, что будет дальше.