Когда Перген вышел из ресторана, сержант отдал ему честь. Полковник ответил на приветствие небрежным кивком и зашагал по верхней палубе.

Полчаса спустя на судне появился не доктор Лионардо, а незнакомый Трону военный врач. Четыре санитара внесли в каюту два черных лакированных гроба. Они действовали четко и размеренно – укладывали покойников в гробы бережно, с уважением. Гробы неожиданно напомнили Трону гондолы, и ему пришла в голову странная мысль, что санитары могли бы прицепить их к своей лодке и тянуть за собой на канатах, как маленькие шлюпки.

Санитары, конечно, ни о чем подобном и не помышляли. Они опустили гробы в двухвесельный бот, который был привязан к корме парохода, и взяли направление сначала на мол, а потом на Большой канал.

Снова пошел снег…

Трон увидел даму, идущую по верхней палубе от кормы к сходням. Правой рукой она хваталась за релинг «Эрцгерцога Зигмунда», а левой держала зонтик, которым прикрывалась от снега. Дама то и дело оглядывалась по сторонам. Сердце Трона бешено заколотилось: он решил, что это недобрая шутка, сыгранная с ним его собственным воображением. Но когда дама подошла ближе, Трон понял, что она – отнюдь не видение.

На княгине ди Монтальчино было длинное, приталенное шерстяное пальто, рукава и подол которого были оторочены мехом. Несмотря на зонтик, все лицо ее было в снегу: и щеки, и губы, и ресницы…

«О небо, неужели у других мужчин тоже начинают дрожать колени, когда княгиня обращает на них взор своих агатовых глаз?» Трон совершенно забыл уже, какого удивительного цвета у нее глаза, какой у нее дивный цвет лица – просто безукоризненный; несколько кокетливых веснушек на щеках только подчеркивали это. Волосы княгини были причесаны с напускной небрежностью. В сумрачном свете февральского дня от нее словно исходило нежное сияние.

Трон улыбнулся. Ему хотелось, чтобы княгиня ответила на улыбку. Но она бросила на Трона быстрый взгляд и проговорила на своем мелодичном тосканском диалекте:

– Я потеряла кольцо, комиссарио. Скорее всего, сегодня ночью в моей каюте.

Она назвала его «комиссарио» – по крайней мере она помнит, кто он такой.

Княгиня оглянулась на дежуривших у трапа солдат.

– Что они здесь делают? Почему они даже не хотели пускать меня на корабль?

– В пути на судне кое-что произошло, – осторожно начал Трон. – Военная полиция ведет расследование.

– Они, а не вы?!

– Я отвечаю только за городские происшествия, – не солгав, уклончиво ответил Трон.

– Несчастный случай?

Трону стало досадно: ну почему встреча с княгиней не произошла при иных обстоятельствах?

– Нет, убийство, – ответил он.

Для человека, только что узнавшего, что в непосредственной близости от него произошло убийство, княгиня выглядела на удивление спокойно. Трон заметил мелькнувшую в ее глазах искорку. И у него вдруг появилось ничем не мотивированное ощущение, будто княгиня давно знает об убийстве. С ее зонта сдуло пригоршню снега – прямо на плечо Трона.

– Можете вы мне сказать, комиссарио, кого убили? – голос княгини звучал так, словно она спрашивала о погоде.

– Надворного советника из Вены, – сказал Трон; он счел, что о девушке пока лучше не упоминать.

– И уже есть подозреваемые?

– Этот вопрос следует задать чинам военной полиции.

– Замешан ли в этом деле кто-то из офицеров?

– С чего вы взяли?

Княгиня посмотрела на Трона невозмутимым взглядом.

– Потому что делом занялась военная полиция и потому что вчера в судовом ресторане произошла ссора между каким-то офицером и неким пожилым господином. Я сидела за соседним столиком.

– Этот пожилой человек и был тот самый надворный советник. Известно вам, о чем они спорили?

– Нет. Однако у меня сложилось впечатление, что перепалка была жаркой, хотя никто из них голоса особенно не повышал. Этот офицер находится под подозрением?

– Военная полиция считает, что он тут ни при чем, – сказал Трон.

Что-то в его тоне вызвало недоверие княгини. Она пристально посмотрела на Трона.

– А вы сами? Вы тоже так считаете?

– Если бы меня не отстранили от ведения дела, я бы этого офицера допросил, – ответил Трон.

– Отстранили? Вас?

– Через полчаса после того, как я приступил к расследованию, на борту появилась военная полиция.

– Чтобы забрать дело себе?

Трон кивнул.

– О чем бы вы спросили подозреваемого, комиссарио?

Это дело, как видно, очень интересовало княгиню; она не спешила уходить, несмотря на усиливающийся снегопад.

– Я бы спросил, о чем они спорили, – ответил Трон. – И знал ли он что-нибудь о девушке, поджидавшей надворного советника в каюте.

Княгиня удивленно подняла брови.

– У надворного советника в каюте была девушка?

– Да. И она тоже убита.

– Кто эта девушка?

– Она из портовых… – ответил Трон.

– Не хотите ли вы сказать, что эта девушка была… это самое, ну… – Княгиня не решилась произнести нужное слово.

– Весьма похоже на то.

– А военная полиция объяснила вам, почему лейтенант не в счет? – полюбопытствовала княгиня.

– Да, однако я не уверен, вправе ли я…

– Говорить со мной об этом?

Трон кивнул.

– Похоже, убийство носит явно политический характер. Так, по крайней мере, считает офицер, ведущий это расследование.

– По тону ваших слов я поняла, что вы сами не слишком-то в этом уверены.

Трон вздохнул.

– Если шеф военной полиции уверен, что дело имеет политическое свойство, мнение городской полиции не принимается во внимание.

– Выходит, ваше предложение допросить офицера было отвергнуто?

– Полковник Перген исключает возможность того, что лейтенант причастен к этому преступлению.

Княгиня чуть нахмурилась.

– Вы сказали – полковник Перген?

– Да, следствие возглавил он. Вы с ним знакомы? Княгиня по-прежнему была невозмутима.

– Мы знакомы… с прежних времен. – Она смотрела поверх плеча Трона на падающий снег. – Вы думаете, военная полиция желает что-то скрыть?

Трон помедлил с ответом.

– Исключать такую возможность я бы не стал.

– И вас это не беспокоит? – В ее голосе послышался укор.

– Даже если мне это не по сердцу, я не в силах ничего противопоставить. Гражданская полиция не имеет права допрашивать армейских офицеров. Лейтенант вполне мог отказаться отвечать на мои вопросы.

Княгиня подумала, потом предложила:

– Я могла бы передать с вами короткую записку генерал-лейтенанту Палфи.

– Генерал-лейтенанту Палфи?

– Командиру хорватских егерей. Мы с ним знакомы. Генерал-лейтенант мог бы приказать этому Грильпарцеру ответить на ваши вопросы.

Очевидно, княгиня нисколько не сомневалась, что, получив от нее записку, этот Палфи сделает то, о чем она попросит. Трону стало даже любопытно: что может их связывать, какого рода знакомство? И еще он недоумевал – почему княгине хочется, чтобы он был причастен к расследованию?

Трон покачал головой.

– О моем разговоре с Грильпарцером станет известно Пергену. Это не в моих интересах.

Княгиня махнула рукой.

– Это вам никак не повредит, комиссарио, никак, слышите? Я уверена, что вы сделаете это, – с нажимом закончила она.

Трон не мог не улыбнуться.

– Почему вы так уверены?

На сей раз княгиня ответила на его улыбку и мгновенно расцвела так, что у Трона перехватило дух. Ее рука, мягкая и невесомая, как снежинка, коснулась его руки.

– Потому что – хотя вы и не подаете виду – решение Пергена отстранить вас от дела не могло вас не оскорбить. Что-то подсказывает мне, что такой человек, как вы, подобных оскорблений не прощает. – И она со значением закончила свою мысль: – Навестите меня завтра во второй половине дня, чтобы рассказать о вашей встрече с генерал-лейтенантом.

Что? Как? Неужели она и впрямь сказала: «Навестите меня завтра во второй половине дня»?

Трону не пришлось долго думать над ответом.