В конце этого же года Лотарь назначил епископом Лангра, вместо скончавшегося Видрика (Widricus), другого своего племянника, Брюнона, сына Рено графа Руси и своей сводной сестры Альбрады. Брюнон, которому, вероятно, дали имя в честь его крестного отца, архиепископа Кельна, был в возрасте двадцати четырех лет священнослужителем Реймской церкви. Посвященный Бушаром, архиепископом Лиона, в конце 980 г. в церкви святого Этьена, он был возведен на епископскую кафедру в начале 981 г. Брюнон показал себя одним из наиболее просвещенных прелатов своего времени, играющего важную роль в событиях, которые привели к падению родственников, его дяди Лотаря. А многие годы спустя Брюнон оказал активное сопротивление королю Роберту II, когда тот захотел завладеть Бургундией.

Полезно сказать теперь несколько слов о поведении Гуго Капета в отношении духовенства: все это время он особенно усердно реформировал и обогащал аббатства и церкви. Примером тому послужит проведенная им бенедиктинская реформа в Сен-Маглуар. В 975 г. по просьбе Арнульфа, епископа Орлеанского, он восстановил в орлеанском епископстве аббатство Сен-Жан, прежде пожалованное им одному его вассалу но имени Гуго. Эта хартия содержала в себе любопытные подписи его сына Роберта,[152] чье имя появляется впервые в хартиях, его брата Генриха Бургундского, его вассалов, Жоффруа Анжуйского и его сына Фулька Нерра,[153] Готье, графа Дрё, и его сыновей Готье и Рауля, Бушара, графа Вандомского,[154] и др. В 979 г. Гуго отказался от титула аббата Сен-Жермен-де-Пре и вместе с Лотарем поставил Гуалона в главе этого монастыря. Спустя несколько лет Капет начал реформирование монастыря Сен-Дени, благодаря хлопотам святого Майёля[155] и Одилона,[156] аббатов из Клюни. В 980 г. Гуго неожиданно отобрал у графа Фландрского, Арнульфа Юного, укрепленный город Монтрей-сюр-Мер и, волей или неволей, добился у него возвращения мощей святого Валерия и святого Рихария. В свое время мощи святого Валерия были проданы Эршембольдом, клириком этого монастырю графу Арнульфу Старому, который отнял (в 948 г.) Монтрей у Роже, графа Амьенского и вассала Гуго Великого. Мощи святого Рихария, похищенные в 952 г. у аббатства Центулы, были перенесены, также как мощи святого Валерия в фламандский монастырь Сен-Бертен в воскресенье 29 августа 952 года. По случаю перенесения этих святынь Гуго Капетом (2 и 3 июня 980 г.) была устроена грандиозная церемония. Собралось большое количество жителей Понтье, Вимё, Амьенуа, Румуа и со всех местностей между Соммой и Сеной. Религиозный подъем, вызванный перенесением мощей святого Валерия, породил чудо. Мощи, заключенные в серебряную раку, которую приказал сделать Арнульф Юный, перевозили Бушар, граф Вандомский, Корбейский и Парижский и Орландом, виконт Вимё. Когда они прибыли на песчаный берег, в устье Соммы, начался прилив. По легенде, они захотели удостовериться, действительно ли они везут мощи святого Валерия, и бесстрашно вошли в бурные волны; понятно, что волны тут же чудесным образом раздвинулись и позволили им перейти на левый берег Соммы.

Таким образом, поместив мощи святого Валерина прежнее место, в монастырь Легон, Гуго Капет снова переправился через реку и на другой день (3 июня) присоединился к своим слугам, которые по его приказанию с мощами святого Рихария пешком направлялись в Центулу. Когда процессия находилась не более чем в одном лье от аббатства, Гуго Капет спешился и босой, на своих плечах понес к алтарю раку со святыней. Герцог Франции довершил свой набожный труд, реформировав монастырь Сен-Рикье с помощью Ангеррана, монаха из Корби, затем изгнал каноников монастыря святого Валерия и на их месте разместил монахов, настоятелем же монастыря назначил Рестольда, монаха из Сен-Люсьен де Бове, и щедро их одарил. Признательные монахи сочинили легенду к вящей выгоде их благодетеля. Согласно этой легенде Гуго якобы действовал исключительно по приказу святого Валерия, который однажды явился к нему во сне и предрек, что потомки Капета станут королями и будут царствовать до седьмого колена.

Доброе согласие между Лотарем и Гуго продолжалось недолго. С конца 979 года Гуго начал вызывать подозрения у короля. В итоге Лотарь не получил никакой существенной пользы от борьбы с Оттоном II; он хорошо осознавал, что, будучи ограниченным в средствах и окруженный ненадежными вассалами, пока не может помышлять о новой попытке отвоевать Лотарингию. Внезапное нападение в июне 978 г. показало, что тогда король рассчитывал скорее на хитрость, чем на силу. Дело потерпело неудачу, и Лотарь сожалел, что вынужден был без пользы поссориться с императором. Он боялся, что Гуго может легко поддаться подкупу или на посулы Оттона II. Не окажется ли таким образом король зажат между герцогом Франции и императором, к коему присоединится Реймсский архиепископ? Что станет с ним тогда? Он будет раздавлен, невзирая на поддержку клана Вермандуа, как это случилось с его отцом, Людовиком IV. Взвесив все эти доводы, в конце 979 г. Лотарь решил помириться со своим кузеном Оттоном II. Приступить к переговорам было непросто. Действовать приходилось с большой осторожностью, чтобы герцог Гуго ничего не узнал и не опередил его. Таким образом, Лотарь тайно отправил послов к Оттону, чтобы предложить ему мир. Возможно, что Реймсский архиепископ, был официальным посредником. Оттон намеревался тогда отправиться в Италию и с радостью принял. предложение Лотаря встретиться на границе двух королевств, в деревне Маргю-сюр-Шьер. В начал июня 980 года Лотарь и его сын Людовик V прибыл в назначенное место и преподнесли императору богатые дары; Лотарь и Оттон подали друг другу руки, обнялись и поклялись в дружбе и союзничестве. В результате этой встречи Лотарю пришлось отказаться от всех своих прав на Лотарингию. После короли расстались, чтобы больше уже никогда не увидеться. Каролинги вернулись в Лан, а Оттон отправился в Италию, ставшую его последним пристанищем.

Если внезапное нападение Лотаря два года тому назад можно охарактеризовать как безрассудство, то тайный и почти постыдный мир в Маргю – это серьезная ошибка. Из-за него Лотарь потерял престиж, который приобрел в борьбе с императором, и последствия этого мира оказались вполне предсказуемыми – он потерял уважение большинства своих подданных. Стремясь не допустить сомнительного объединения между Оттоном II и Гуго и избежать в будущем предполагаемого столкновения с герцогом, Лотарь вместо этого навлек на себя его гнев. Король должен был понимать, что о его договоре с Оттоном рано или поздно станет известно, и тогда Гуго не упустит возможности тоже вступить в союз с императором. Лотарь в действительности рассчитывал на поддержку Оттона. Но он зря обольщался на его счет. Цель Оттона заключалась в том, чтобы одного за другим ослабить своих старых врагов; впрочем, он не мог оказать помощь Лотарю, так как почти сразу же после встречи в Маргю уехал в Италию.

Вернувшись в Лан, Лотарь отдавал себе отчет, что тайна вскоре раскроется. Тогда, совершая ошибку за ошибкой, он стал держать герцога Франции в стороне ото всех дел, решая все вопросы единолично со своими приближенными. Случилось то, что должно было неизбежно случиться. Очень скоро стало известно, что король тайно заключил мир с Оттоном II. Это известие вызвало бурное недовольство среди сеньоров. Многие в порыве возмущения перешли на сторону герцога Франции, которого считали тяжко оскорбленным тем, что король заключил мир без его ведома.[157] Гуго Капет использовал недовольство, вызванное поведением короля, но из-за свойственных ему благоразумия (граничившего со слабостью) и нерешительности (граничившей с бездействием) сначала скрыл свою злобу и, следуя неизменной привычке,[158] спросил совета у своих вассалов. Он пожаловался на обман, приписал себе полностью заслугу в поражении Оттона II в 978 году и спросил у вассалов, которые «ему всегда помогали и клялись в верности», как вести себя впредь. Знатные сеньоры (primates) объяснили ему, что он не сможет бороться с Лотарем, поскольку того поддерживает Оттон, и ему следует в свою очередь снискать расположение императора. Это было нетрудно, т. к. Оттон знал, что Гуго превосходит Лотаря в военной силе и богатстве, к тому же, как и Лотарь, герцог был связан с ним кровным родством. Поэтому Гуго Капет тайно отправил к Оттону, находившемуся тогда в Риме, послов с предложением о мире и союзничестве. Оттон благосклонно принял эти предложения, но прежде чем принять окончательное решение, потребовал от герцога личной встречи. Объятия и клятвы, которыми он обменялся с Лотарем меньше года назад, были им уже основательно забыты. Гуго так желал заключить союз с императором, что после ответа Оттона II он принял решение отправиться в Италию, несмотря на длительность путешествия и подстерегающие в пути опасности. Он взял с собой только небольшое число приближенных, необходимое для путешествия, но приказал ехать с ним двум своим лучшим советникам, Арнульфу, епископу Орлеанскому, и Бушару, графу Вандомскому.[159] В марте 981 года Капет отправился в Рим. Свидание герцога Франции и императора проходило в строжайшей тайне, на нем присутствовал только епископ Орлеанский в качестве переводчика, поскольку Гуго не знал латыни. Оттон постарался не вспоминать о прошлом и дал согласие на союзничество. Радушный разговор длился долго, что не помешало императору устроить ловушку своему новому другу; когда свидание подошло к концу, уже выходя из комнаты, Оттон оглянулся на свой меч, который нарочно оставил в кресле. Герцог Франции неосмотрительно нагнулся, чтобы взять его и поднести императору, но тут двери зала распахнулись, и присутствующие чуть было не увидели Гуго в позе вассала императора, с его мечом в руках. Хитрый епископ Орлеанский сразу же разгадал замысел императора. Он бросился к своему сеньору, выхватил из его рук меч, и сам понес его за императором. Оттона настолько восхитил этот поступок, что говорили, будто он часто рассказывал о нем своим приближенным, хваля Арнульфа. Этот случай, впрочем, не испортил добрых отношений двух союзников. Будучи человеком набожным, Гуго использовал свое пребывание в Риме, чтобы помолиться в соборах Святого Петра и Святого Павла, и добился, 1 апреля от папы Бенедикта VII подтверждения реформ, которые он провел в прошлом году в аббатстве Сен-Валери-сюр-Сомм. Гуго Капет простился с императором, и тот дал ему эскорт до Альп.