— Ты мне нравишься, такая как есть, — сказал ей Орлов и спросил: — Ты согласна быть моей женой?

— Мишель, твоё предложение из области моих мечтаний и мне необходимо время, чтобы свыкнуться с этой мыслью, — сказала Эмилия.

— Так ты возьмёшь деньги? — улыбаясь, спросил Орлов, поднимая Эмилию с колен.

— Хорошо, — сказала Эмилия и добавила: — Только в следующем году я тебе всё отдам.

— Ты неисправима, — сказал Орлов и поцеловал её в губы. Эмилия ответила и обвила руками его шею.

Дальнейшие разговоры были неуместны.

Мурик открыл глаза и увидел вверху белый потолок. Скользнув взглядом в сторону, он обнаружил, что лежит на кровати в небольшой комнатке, которая, если судить по белым занавескам на окне, находится где-то в больнице. Присмотревшись внимательнее, Мурик понял, что больница больше напоминает тюрьму, так как белый антураж не мог скрыть решётки на окнах.

«Что случилось и где я?» — не сразу мог он понять. Последнее, что он помнил, отозвалось болью в голове, так как там, под водой, его крепко приложили по черепу чем-то твёрдым. Куда девался Ламбре, он не видел и данное обстоятельство его тревожило. Пусть с ним поступили как с боксёрской грушей, но за своего помощника он беспокоился больше, так как отвечал за него, являясь его начальником.

Мурик вспомнил девушку Ламбре и забеспокоился ещё больше. Прелестная Шантраль не должна была пострадать от того, что знакома с помощником коронера. Он с горечью подумал, что сделал промах, не пригласив профессиональных ажанов для сопровождения.

Видимо кто-то, кроме Мурика, интересуется этим делом и коронера беспокоило одно: насколько осведомлены те, кто ищет то же, что и он. То, что его держат взаперти, говорит о том, что его похитителям не всё известно и данное обстоятельство оставляло надежду на его освобождение.

Он поднял руку и потрогал голову, ощущая на ней бинты. Кто-то позаботился, чтобы он не отдал концы раньше времени, видимо, сохраняют его, как источник информации. Мурик попытался встать, но прочувствовал, что поплыл, теряя ориентацию. «Всё-таки крепко меня приложили!» — снова констатировал он, понимая, что немедленный побег невозможен.

В двери щёлкнул замок, и в комнату вошла девушка в медицинской защитной маске и белом халате, которая приветствовала Мурика и спросила о самочувствии. Мурик рассказал как есть, так как что-либо скрывать не имело смысла. Единственное, что озадачило коронера, был голос медсестры: Мурику показалось, что он его знает.

Пребывая в замешательстве от того, что голос был ему знаком, Мурик забыл спросить у девушки о дальнейшей своей судьбе, хотя она об этом вряд ли что знала. Немного раздосадованный своей рассеянностью Мурик мучительно вспоминал, откуда он знает этот голос, перебирая в памяти молодых девушек.

Столь интенсивный мыслительный процесс привёл к тому, что у Мурика заболела голова. Он закрыл глаза и прилёг на подушку, успокаиваясь, так как в его положении лучше всего убрать последствия травмы головы. Перед глазами мелькали разные девушки, встреченные в последнее время, а особенно настырно лезла администратор отеля, где остановился Мурик.

Но голос администратора отеля Мурик помнил и он совсем не походил на красивый голос медсестры с её гортанным «р», как будто ей, так и хотелось сказать фамилию коронера: «Мурррик», — как выговаривает её Шанталь.

Шанталь!

Он чуть не подскочил на кровати. Мурик узнал голос медсестры, и он явно принадлежал Шанталь. Столь неожиданное открытие снова повергло его в шок. Он не особенно доверял людям, вероятно, это были издержки его профессии, но связать с чем-либо плохим имя Шанталь коронер не мог даже в бреду. Анализируя голос Шанталь-медсестры, он не заметил в нем никакой враждебности, а, скорее, заботу о нем, Мурике.

«Возможно, её заставили?» — мелькнуло в его больной голове, и сразу же на память пришёл Ламбре. Его помощник предложил свою подругу в качестве эксперта подводного плавания, и он же первым выплыл из дома. А что если вся эта история – дело рук Ламбре? Ему явно не по душе Мурик, задерживающий его профессиональный рост, и угробить своего начальника ему на руку со всех сторон.

«А может он что-то узнал о деле?» — подумал Мурик, но в логические возможности своего помощника верилось с трудом: он был исполнительным, пунктуальным, последовательным, но ему не хватало фантазии и широты мысли, иначе бы Мурик отдыхал на заслуженной пенсии.

Рассуждая таким образом, Мурик благополучно заснул, а когда проснулся, то за окном был уже вечер. Сон для него был явно лечебным, так как в голове посветлело, и уже не было такой слабости, как раньше. Он приподнялся на кровати и уже собирался попробовать встать, как услышал звук открываемой двери. На пороге стояла Шанталь в той же маске, а в руках держала поднос, на котором дымилась миска, а в тарелке лежало что-то вроде котлеты.

Приятный запах бульона раздразнил все вкусовые рецепторы и у Мурика, как у голодной собаки Павлова, потекли слюнки. Медсестра поставила всё на импровизированный столик, который она смонтировала прямо на кровать и приподняла Мурику подушку, чтобы ему было лучше сидеть.

— Спасибо, Шанталь, — поблагодарил Мурик, берясь за ложку, так как зверский аппетит не желал ожидать.

— Я не Шанталь, — сказала девушка, и Мурик разочарованно на неё посмотрел: несмотря на то, что голос был удивительно похож, по неуловимым признакам он понял, что девушка говорит правду.

— Когда покушаете, нажмите кнопку на стене, — сообщила ему девушка и скрылась за дверью.

Мужчина, прикрывая лицо широкой шляпой, свернул с улицы Сент-Андрэ-дез-Ар и, завернув в глухой переулок, остановился у неприметной лавки тряпичника. Словно случайно, он глянул вдоль улицы, наблюдая намётанным глазом лишних людей, и, открыв калитку, громко постучал своей суковатой палкой в дверь. Несколько минут ничего не происходило, но мужчина терпеливо ожидал, зная привычку хозяина не спешить.

Наконец за дверью раздались шаркающие шаги и хриплый голос спросил:

— Кого там носит в такую рань?

— Будь любезен, открывай, мой друг, — произнёс мужчина мягким голосом, внушающим доверие, — к тебе пришёл покупатель.

Весьма неопрятный старик приоткрыл дверь, но увидев, что господин в добротном, пусть и не новом пальто, открыл дверь, пропуская его внутрь.

— Что желает мсье? — безразлично спросил старик, а его внушительный красный нос говорил о том, что хозяин в прошлый вечер употребил пару шопинов[15] водки, оправдывая свою кличку «красное яблоко».

— Мсье желает для своей марухи[16], какие-нибудь сверкальца и что-нибудь из скружаны, — с видом знатока мужчина подмигнул старику, который тут же проснулся и окинул его внимательным взглядом. Видимо, мужчина внушал доверие, потому как старик повёл его вглубь помещения, предварительно закрыв входную дверь.

В задней комнате он вытащил из-за шкафа грязную тряпку и развернул её на столе, предварительно выглянув в окно. Мужчина внимательно рассмотрел несколько колье и колец, а потом взялся за ножи, вилки разной формы и ложки.

— Беру, — сказал мужчина, заворачивая тряпицу, и повернулся к старику: — Моя маруха косит под принцессу. У тебя не найдётся что-нибудь такое?

Старик, почему-то, забеспокоился и, насупившись, нервно переспросил: — Какое, такое?

— Что-нибудь на стену, — неопределённо сказал мужчина.

Тряпичник снова полез за шкаф и вытащил оттуда что-то плоское, завёрнутое в простыню. Развернув содержимое, старик посмотрел на мужчину.

— Великолепно! Очень похоже! — воскликнул тот, взяв в руки портрет на котором был изображен военный в русской генеральской форме.

— На кого похоже? — не понял старик, с беспокойством поглядывая на мужчину.

— На русского генерала, у которого вы украли картину, — сказал мужчина, с восхищением рассматривая мастерски сделанный портрет. С сожалением оторвавшись от полотна, он сообщил старику: — За это вас повесят или отрежут гильотиной голову на площади Согласия!