Снова сев на диван, Хантер спокойным тоном сообщил, что ночью некто проник в дом и добрался до постели мистера Николсона.

Оливия, дрожа всем телом и плача, засыпала детектива вопросами, что, впрочем, было неудивительно.

— Мы не знаем, за что убили вашего отца. Нам неизвестно, как преступник проник в дом. На данный момент у нас самих много вопросов и ни единого ответа на них. Но мы приложим максимум усилий, чтобы во всем разобраться.

— Иными словами, вы понятия не имеете, что здесь произошло! — возмущенно воскликнула Оливия.

Детектив Хантер хранил молчание.

Женщина вскочила на ноги и принялась взволнованно ходить по комнате.

— Я не понимаю. Кому понадобилось убивать моего отца? У него и так был рак… Он… умирал…

Оливия расплакалась.

Хантер молчал.

— Как?

Он взглянул на женщину.

— Как его убили?

— Надо подождать заключения патологоанатома.

Оливия нахмурилась.

— Так почему вы решили, что папу убили? Его застрелили, закололи или задушили?

— Нет.

Женщина растерялась.

— Тогда как вы можете быть уверены в этом?

Поднявшись с дивана, Хантер подошел к ней.

— Мы в этом уверены.

Оливия посмотрела в сторону лестницы.

— Я хочу подняться наверх, к нему.

Хантер мягко положил руку на ее левое плечо.

— Поверьте мне на слово, мисс Николсон, войдя в эту комнату, вы не найдете ни единого ответа на ваши вопросы. Наоборот, вам будет очень плохо.

— Почему? Я хочу знать, как умер мой папа. Вы чего-то недоговариваете?

Хантер с минуту поколебался, но затем решил, что дочь покойного имеет право знать о том, что произошло на самом деле.

— Его тело расчленили.

— Господи! — Женщина всплеснула руками и зажала себе рот.

— Я знаю, что вы с сестрой были здесь вчера вечером. Вы вместе поужинали. Так ведь?

Тело Оливии била нервная дрожь. Она едва смогла кивнуть головой.

— Пожалуйста, — произнес Хантер, — запомните отца таким, каким он был вчера вечером.

Оливия разрыдалась.

К себе в офис, расположенный на Первой Вест-стрит, на шестом этаже административного здания управления полиции, Хантер и Гарсия добрались во второй половине дня. Управление перебралось сюда совсем недавно, выехав из старого Паркер-центра, которому вскоре должно было исполниться шестьдесят лет.

Узнав об убийстве, капитан Барбара Блейк также пожертвовала выходным и уже ожидала детективов, готовая завалить их вопросами.

— Это правда? — закрывая за собой дверь, спросила она. — Тело жертвы расчленено?

Хантер кивнул, а Гарсия протянул начальнице пачку фотографий.

Барбара Блейк возглавляла убойный отдел уже три года. На этот пост ее рекомендовал предыдущий глава отдела капитан Уильям Болтер, а мэр Лос-Анджелеса одобрил ее кандидатуру. Очень скоро Барбара Блейк обзавелась репутацией «железной леди», с которой шутки шутить никому не позволено. При всем при этом она была женщиной-загадкой — привлекательная, стильная, с длинными темными волосами. Когда капитан Блейк смотрела на человека своими темными холодными глазами, она легко могла довести его до озноба. Запугать ее было не так уж просто. Капитан Блейк не боялась «огорчать» высокопоставленных политиков и правительственных чиновников, если это требовалось для пользы дела.

Барбара Блейк быстро просмотрела фотографии. С каждым новым снимком ее лицо становилось все более угрюмым. Добравшись до последнего, женщина немного помедлила и с шумом выпустила из груди воздух.

— И что это, черт побери, значит?

— Э-э-э… «скульптура»… что-то в этом роде, — ответил Гарсия.

— Из частей тела жертвы?

— Да.

На несколько секунд стало тихо.

— И это должно что-то означать? — спросила капитан Блейк.

— Да… должно, — сказал Хантер. — Но пока мы не знаем, что именно.

— Откуда такая уверенность?

— Если человек хочет кого-то убить, он приходит и стреляет. Никто не будет тратить время попусту. Раз убийца идет на риск, значит, это что-нибудь да значит. Обычно, если преступник устраивает подобного рода «шоу», это означает, что он хочет сделать заявление.

— Адресованное нам?

Детектив Хантер пожал плечами.

— Кому угодно. Когда мы поймем, что это значит, мы узнаем, кому адресовано его послание.

Капитан Блейк снова взглянула на фотографию.

— Следовательно, исключено, что убийца сделал это в порыве садистского вдохновения?

Хантер отрицательно покачал головой.

— Маловероятно. Скорее всего, убийца решил, что будет делать с частями тела мистера Николсона, еще на стадии планирования преступления. Он точно знал, какие части тела ему нужно отрубить. Уверен, он заранее предполагал, какой вид примет его «скульптура».

— Просто замечательно… А это что?

Барбара Блейк показала на снимок с кровавой надписью.

Гарсия ввел начальницу в курс дела. Когда он закончил, капитан Блейк не знала, что сказать. Такое с ней случалось крайне редко.

— Роберт! Что там, черт побери, произошло? — возвращая фотографии Гарсии, спросила женщина.

— Не могу сказать с уверенностью, капитан, — опершись на столешницу, произнес Хантер. — На протяжении двадцати шести лет Деррик Николсон был окружным прокурором. За это время он многих отправил за решетку.

— И какое это имеет отношение ко всей этой мерзости? Кого он отправил за решетку? Люцифера или банду из «Техасской резни бензопилой»?[5]

— Не знаю, но с этого, думаю, надо начать, — посмотрев на Гарсию, произнес Хантер. — Нужен полный список всех, кого посадил Николсон. Убийц, насильников, тех, кто покушался на убийство, — короче говоря, всех. Особое внимание следует уделить тем, кто вышел на свободу, условно освобожден или тем, кого взяли на поруки. — И, подумав, добавил: — За пятнадцать лет. Надо учитывать степень тяжести совершенного преступления, выделяя в первую очередь те, которые отличались особой жестокостью, граничащей с садизмом.

— Следственная бригада этим займется, — сказал Гарсия, — но сегодня воскресенье, так что результаты появятся не раньше завтрашнего вечера.

— Годится. Еще нам следует проверить ближайших родственников преступников, членов их банд, всех тех, кто так или иначе мог желать отомстить Деррику Николсону. Вполне возможно, что его убил не сам преступник. Возможно, он до сих пор сидит в тюрьме… или умер в тюрьме, а кто-то на свободе хочет за него поквитаться.

Гарсия кивнул головой.

Хантер разложил на столе снимки с места преступления. Особое внимание он уделил фотографии со «скульптурой».

— Как преступнику удалось такое сварганить? — подходя к детективу, спросила капитан Блейк.

— Он скрепил конструкцию проволокой.

— Проволокой?

— Ага.

Она, склонившись, принялась внимательно рассматривать снимок. Внезапно женщина нервно поежилась.

— И как же мы сможем понять, что это значит? Чем дольше я на нее смотрю, тем более бессмысленным мне все это кажется.

— Судебные эксперты в лаборатории изготовят муляж этого ужаса в натуральную величину. Мы приведем парочку специалистов и посмотрим, что они на все это скажут.

За годы службы капитану Блейк встречались разного рода патологии и извращения, когда дело касалось убийц, но такого, признаться, она еще не видела.

— Вы видели что-нибудь подобное или слышали о таком? — спросила она у детективов.

— Был случай, когда убийца кровью своей жертвы нарисовал картину, — сказал Гарсия, — но о скульптурах из частей тела я не слышал.

— И я о таком не читал, — признался Хантер.

— Можно ли предположить, что жертвой маньяка стал случайный человек? — просматривая заметки Гарсии, поинтересовалась капитан Блейк. — Мне кажется, что в этом деле главными составляющими являются садизм и это уродство на столе, а не сама жертва. Убийца мог выбрать Деррика Николсона только потому, что добраться до него было проще простого. — Женщина перевернула страницу в блокноте Гарсии. — У жертвы был рак в последней стадии. Он так ослабел, что практически не поднимался с постели. Он был абсолютно беззащитен. Даже если бы убийца дал ему мегафон, то и в этом случае Николсон не смог бы позвать на помощь. К тому же он жил в доме один.