— Капитан права, — сказал Гарсия, качая головой.

— А я так не думаю, — подходя к распахнутому окну, произнес детектив Хантер. — Конечно, Деррик Николсон был легкой жертвой, но в Лос-Анджелесе полным-полно еще более беззащитных людей. Вспомните о бродягах, наркоманах, бездомных и проститутках… Если выбор жертвы не имел для убийцы никакого значения, то зачем, спрашивается, проникать в дом бывшего прокурора Лос-Анджелеса и несколько часов заниматься тем, чем занимался преступник? К тому же в доме он был не один. Не стоит забывать о сиделке, которая спала в комнате для гостей над гаражом. Как мы видим, — детектив коснулся пальцем фотографии кровавой надписи на стене, — она чуть не застукала убийцу на горячем. Слава Богу, что девушка не включила свет. — Хантер оглядел собравшихся в кабинете людей. — Поверьте мне, капитан: этот убийца неслучайно избрал своей жертвой Деррика Николсона. Он хотел смерти этого человека. А прежде чем убить его, желал насладиться его муками.

Вместо того чтобы играть в волейбол на Венецианском пляже или смотреть матч «Лос-Анджелес лейкерс», Хантер остаток дня провел за изучением снимков с места преступления. То и дело в его мозгу всплывал один и тот же вопрос: «Что означает эта „скульптура“ на столе?»

Он решил снова побывать в доме Деррика Николсона.

Труп вместе с мерзкой «скульптурой» уже забрали представители коронерского департамента. Остался лишь погруженный в скорбь, безжизненный дом, полный горя, сожалений и страха. Последние часы жизни Деррика Николсона протекли запекшимися каплями — немыми свидетелями той адской боли, с которой старик расстался с жизнью.

Судебные эксперты нашли в доме отпечатки, по крайней мере, четырех людей, но анализ займет день или даже два. В спальне жертвы были найдены несколько волос и волокон тканей. Часы, проведенные на заднем дворе за тщательным изучением деревянной решетки, по которой ползли вверх растения, ничего не дали. Никаких свидетельств взлома и проникновения. Окна не выбиты. Щеколды не повреждены. Никто не засовывал отмычки в дверные замки. Впрочем, Мелинда Уоллис не помнила точно, запирала ли она дверь черного хода. Два окна на первом этаже всю ночь оставались открытыми. К тому же была приоткрыта балконная дверь, через которую легко можно было проникнуть в спальню мистера Николсона.

Хантер хотел допросить Мелинду Уоллис, но Гарсия оказался прав: девушка выстроила глухую психологическую защиту. Ее мозг отчаянно пытался справиться с потрясением, которое она испытала, обнаружив труп Деррика Николсона в залитой кровью комнате. А еще ее подсознание всеми силами старалось не обращать внимания на тот факт, что она сама находилась на волосок от смерти.

Все время, проведенное в доме убитого, детектив находился в спальне на втором этаже, ища ключи к тайне, которые они могли проглядеть во время утреннего осмотра места преступления. Ничего не замеченного судебными экспертами Хантер так и не нашел, но жестокость, с которой было совершено убийство, говорила сама за себя. Создавалось впечатление, что убийца специально забрызгал кровью все вокруг.

Надпись на стене не была частью первоначального плана, а являлась спонтанным проявлением самоуверенности убийцы. Место преступления было окном на экране дисплея, в котором отобразилась бессмысленная злоба преступника. Это очень беспокоило детектива.

Уже стемнело, когда Хантер наконец добрался до дома. Захлопнув дверь своей квартиры, он устало прислонился спиной к двери. Детектив вглядывался в темноту гостиной. Стоит ли оставаться здесь на ночь?

Хантер жил один — ни жены, ни подружки. Он так и не женился. Его отношения с женщинами никогда не отличались продолжительностью. Стрессы, которыми изобиловала работа детектива, наносили отпечаток на всю его жизнь. Немногие могли понять, что он чувствует. Обычно Хантера не тяготило одиночество. Ему не хотелось изменить свою жизнь. Но после дня, проведенного в окружении смерти и забрызганных кровью стен, мужчина не желал оставаться один в маленькой квартирке.

Ночная жизнь Лос-Анджелеса считается одной из самых ярких и неспокойных во всем мире. Существует огромный выбор мест, куда здесь можно пойти, начиная от роскошных, ультрамодных ночных клубов, посещаемых звездами первой величины, и заканчивая «тематическими» барами и грязными полулегальными притонами, которые облюбовали разного рода извращенцы. Для любого настроения и потребностей в городе найдется подходящее местечко.

Роберт Хантер решил пойти в «Рок-бар Джея». Заведение это находилось всего в двух кварталах от его дома. Детектив любил это место. Там был богатый ассортимент шотландского виски и музыкальный автомат с большим выбором рок-музыки. Тут работали дружелюбные, веселые люди.

Хантер сел за барную стойку и заказал двойную порцию «Глендронах» двенадцатилетней выдержки с двумя кубиками льда. Детектив обожал односолодовый шотландский виски. Мужчина умел наслаждаться его вкусом и запахом вместо того, чтобы просто напиваться. Впрочем, иногда случались срывы.

Роберт Хантер сделал маленький глоток, позволяя орехово-дубовому привкусу разлиться во рту. В баре было довольно многолюдно. После того что Хантеру довелось повидать днем, окружение смеющихся, радующихся жизни людей было очень уместным.

Четыре женщины за соседним столиком горячо обсуждали то, как иногда глупо мужчины к ним «клеятся».

— Я сидела в баре в Санта-Монике, — рассказывала коротко стриженная блондинка. — Ко мне подошел лысый мужик и сказал: «Детка! Я, конечно, не Фред Флинстоун,[6] но у меня такой же твердый, как у него!»

При этом слова мужчины блондинка постаралась передать более низким голосом.

На две секунды воцарилась тишина, а потом женщины громко рассмеялись.

— Он, конечно, полный придурок, — сказала самая молоденькая из них, — но мне попался еще больший урод. На прошлой неделе я шла по бульвару Сансет. Вдруг ко мне подходит мужчина и говорит: «Дорогуша! Тебя, должно быть, зовут Жиллет, потому что ты лучшее, что может удовлетворить желания любого мужчины».

Женщины вновь рассмеялись.

— Ладно… ладно… — сказала длинноволосая брюнетка. — Этот придурок заслужил медаль. Никогда не слыхала подобной чуши.

Хантер был с нею полностью согласен. Он улыбнулся… впервые за весь день.

— Добавить? — кивнув головой на пустой стакан, поинтересовался Эмилио, молодой бармен из Пуэрто-Рико.

Хантер переключил внимание с четырех женщин на Эмилио, а потом на пустой стакан. Детектив ужасно устал, но чувствовал: если он пойдет сейчас домой, то все равно не уснет. В последнее время он вообще мало спал. Бессонница прогрессировала.

— Ага… Почему бы и нет?

Эмилио налил в стакан клиенту двойную порцию и бросил туда кубик льда. Хантер наблюдал за тем, как лед треснул, окунувшись в светло-коричневую жидкость. Мужчина в сером мятом костюме, сидящий в конце барной стойки, зашелся надрывным кашлем курильщика. Мысли детектива вернулись к делу Деррика Николсона. Зачем убивать того, кто и так страдает от рака легких? Николсона ожидало долгое, мучительное умирание. Через месяц, максимум через два рак прикончил бы старика. Но убийца не хотел, чтобы он умер естественной смертью. Убийца желал сам нанести роковой удар. Он хотел смотреть в глаза умирающему Деррику Николсону. Он хотел поиграть в Господа Бога.

Детектив глотнул виски и зажмурился. У него было плохое предчувствие… очень плохое предчувствие…

В таком большом городе, как Лос-Анджелес, тяжкие преступления — не редкость. По правде говоря, они существенно нарушают естественное положение вещей, поэтому не приходится удивляться, что коронеры в Лос-Анджелесе не менее востребованы, чем врачи службы экстренной медицинской помощи. Количество работы растет, как снежный ком, а все надо делать по расписанию. Даже несмотря на срочное расследование прошел день, прежде чем у доктора Хоув выдалось время заняться вскрытием трупа Деррика Николсона.