– Так он еще и немой? – Громила подозрительно обошел скульптурную композицию из четверых смертников.

– Ну, во всяком случае, кроме мычания и рычания, мы от него ничего не слышали, – тюремщик пожал плечами, как бы подтверждая свои слова.

Значит так, – Ветер вышел на свет и обратился к смертникам, – есть возможность избежать смертной казни. Способ опасный, не скрою, но верный. Если согласитесь, то сюда больше точно никто не вернется. Пойдете по своей воле, или вам помочь?

Скульптура резко вскочила на все свои такие разные восемь ног и с недоверием уставилась восемью глазами на Ветра. Картина получилась угрожающая.

– А вы не врете, дяденька? – голос, явно, принадлежал девочке, и, похоже, ей было не больше двенадцати.

От звука этого совсем еще детского голоса Ветра передернуло. Не может в тюрьме, да еще в камере смертников находиться маленькая девочка. И не может обладательница такого чудесного звонкого голоска быть убийцей такого количества людей! Что-то тут не так.

– Не вру. Гвардейцы не врут. Ну что, вы готовы следовать за нами?

Дети посмотрели на своего защитника, тот им слегка кивнул, и голос девочки вновь прозвучал в каземате, как солнечный лучик:

– Мы согласны, ведите нас. Да поможет нам Святой ветер.

Колонна медленно выстроилась в цепочку и медленно двинулась на выход. "Чтобы я еще раз пошел за смертниками…", – то ли стон, то ли вопль разнесся по камере, и звук этот был удивительно похож на голос Лиса.

До морга пришлось идти через добрую половину города. В тюремную повозку могли уместиться или только смертники, или только их охрана. На странную процессию жители и гости столицы обратили внимание моментально. Шушуканье и отдельные громкие реплики жителей создавали странный звуковой фон двигающейся процессии. От всего этого становилось не по себе. Громила передернул плечами и тихо спросил у Ветра:

– Тебе не кажется, что пока мы дойдем до морга, весь город будет знать, что дарийцы по городу толпами водят смертников. И одному Святому ветру известно, какую причину они выдумают и что предпримут в ответ.

– Да-а-а, Лис почесал тыковку, – зря мы этот поход придумали. Надо было частями в повозке перевезти.

– Ага, – Ветер поморщился, – и как ты себе это представляешь? – он кивнул на смертников. – Как только бы мы разделили этих горемычных, громила N 2 нам бы устроил пляски Святого ветра с мордобитием.

– Не громила, а Дылда! Громила – это я, если Вы помните. А если забыли, то я могу освежить вашу память! Желающие есть? – недовольная реплика Громилы чуть развеяла похоронное настроение.

– Извини, Громила, мы учтем твои пожелания, – Лис улыбнулся. – А теперь давайте поднажмем, а то некоторые зеваки, по-моему, уже решили сопровождать нас. Мне хватает этого концерта из звякающих кандалов, а если нам еще и зрители подпевать начнут… Уу-у-у-у-у-у.

Все увеличили скорость, даже смертники. Сопровождение лишних любопытных глаз никому не нравилось.

По прибытии к моргу у всех возникло такое ощущение, что тот находится на осадном положении. Большое количество сотрудников находилось около парадного входа и оживленно о чем-то перешептывалось. Никто и не думал расходиться. Если бы не стена вокруг морга и охрана, к ним бы с удовольствием присоединились те многочисленные зеваки, которые пришли сюда вслед за процессией из тюрьмы. Но охрана, отстранив лишних людей, решила не искушать настроение самой этой странной и не весть откуда взявшейся компании, в которой нельзя было не узнать лучших солдат империи, и не мешать им в осуществлении того, для чего они сюда прибыли. Тем более что один взгляд, брошенный на Громилу, мог сразу натолкнуть на мысль, что морг – это далеко не самое страшное заведение, куда может попасть бедолага, который осмелится встать на его пути.

Группа гвардейцев и иже с ними, не обращая внимания на зрителей около входа, дружно ввалились в морг и, не пройдя и десяти шагов, уперлась в широкую спину Громилы. После секундного замешательства Лис обогнул внезапное препятствие и увидел завораживающую картину "Маньяки кушают, а все разбегаются".

Варая и Дарий в кровавых кожаных передниках сидели в углу за столом, пили горячий чай с булочками и мило о чем-то беседовали, а трое бледных и таких же измазанных с ног до головы сотрудников морга дрожащими руками и с подгибающимися коленками перетаскивали большие мешки из морга куда-то вниз.

– О, а вот и смертнички, – Варая и Дарий синхронно встали и направились к долгожданным посетителям.

Группа вновь прибывших непроизвольно попятилась, но выбежать из морга им не дал Дылда, которого одарил столбняком Святой Ветер, настигший его в проеме единственных дверей.

– Ва-а-а-рая, а м-м-может, м-м-мы п-п-пойдем, а вы т-т-тут сами разб-б-беретесь? – Громила неожиданно начал заикаться, а на его реплику вся группа, в том числе и смертники, синхронно кивнула.

– Куда это вы собрались? А смертников кто охранять будет? – Дарий оглядел гвардейцев, а потом Дылду с детьми – А почему смертник только один? И зачем вы в морг детей привели?

– А это непростые дети, а тоже смертники, – Ветер сглотнул и попытался спрятаться за Дылдой, но тот продолжал пребывать в ступоре, и затея Ветра не удалась.

– Это с каких пор в Ливадии стали приговаривать к смерти детей? – Варая возмущенно посмотрела на Лиса. – И что же они натворили?

– Доказанное отравление и удушение тридцати жертв, а может и более, – Лис вытянулся по струнке и отчеканил ответ, как на плацу.

Варая обошла застывшего Громилу и вытянувшегося во фрунт Лиса и приблизилась к маленькой девочке.

– Милая моя, правда то, что сказал дядя-гвардеец? – обратилась Варая к девочке, приседая на корточки, чтобы увидеть ее глаза.

Девочка засмущалась и почему-то посмотрела на Дылду. Тот одобрительно ей кивнул, и она, вздохнув, ответила:

– Да, это правда, но они первые начали.

– Что значит "первые начали"? – спросил подошедший сзади принц.

Переглядывание девочки и Дылды повторилось, пауза немного затянулась, но ответ все же был дан:

– Герцог Рух хотел меня забрать, но громила был против.

Громила очень удивился услышанному и попытался отойти назад, но уперся в Дылду, который, похоже, вообще застрял в проходе. А девочка продолжила:

– Герцог сказал, что ему наплевать, сколько мне лет, потому что у него давно уже не было такой молоденькой.

После этих слов девочка покраснела и шмыгнула носом. Варая ошарашено переводила взгляд то на девочку, то на Дылду.

– Он приказал вымыть меня и одеть поприличнее.

Тут вмешался мальчик, который все это время молчал и слушал, чтобы понять, куда и зачем их привели, кто все эти люди вокруг, и стоит ли им рассказывать, за что их приговорили к смерти. Он был чуть старше девочки:

– Он приказал своим слугам накормить ее, а вечером привезти к себе, – мальчик возмущенно топнул ногой. – А потом он сказал, что его слуги тоже не откажутся повеселиться.

Дарий ошарашено взирал на Вараю, как бы спрашивая, как это возможно в Ливадии. Всем было известно, что за интимные отношения с детьми, которым не исполнилось четырнадцати лет, полагалось наказание в виде пятидесяти плетей или смерть, что, в принципе, одно и тоже, только без мучений. Император очень не любил людей с такими наклонностями и за время своего царствования, кажется, вывел эту скверну, а вот нет, оказывается.

– Громила сказал, что со всеми не справится, и мы решили их отравить, – мальчик шмыгнул носом и продолжил. – После этого мы подмешали яд в вино, а тех, кто не стал пить, Громила удавил. Сказав это, мальчик опустил плечи и, подойдя к Дылде, обнял его.

–Да-а-а-а, и что теперь делать? – Ветер оглядывал всех присутствующих, ища ответа, как выйти из этого крайне неприятного положения.

– Как принц и глава церкви я отменяю назначенный приговор детям. А вот ты, Дылда, должен понимать, что тебя я простить не могу. Ты в пылу гнева вполне мог удавить вовсе не виновных людей. Ведь не пили, скорее всего, только самые младшие из слуг?