Большую часть времени Николай проводил в Царском Селе. Сейчас здесь мерзость и запустение, а раньше…

Первый русский железнодорожный вокзал прелестной архитектуры. Федоровский городок в модном русском стиле. Ратные Палаты. Николай задумал их как первый русский музей вооруженных сил. Здесь он любил скрываться, когда ему было особенно плохо. Офицеры ждали его. Всегда подносилась рюмочка с мороза.

Кстати, закусывать коньяк лимоном — изобретение Николая II.

Бытует легенда, что Николай был пьяницей. Чушь, конечно. Рюмочку за обедом, не более. Ведь историю пишут победители. А историю убиенных — чаще всего их убийцы. Так вот, все, что написано о Николае II, все, что вбито в наши зачумленные головы, вся его биография — написаны его убийцами!

Жена его Алиса, Александра Федоровна, если судить по семейным фотографиям, и строже его, и надменнее, и скучнее. Немка, принявшая православие, она всю жизнь пыталась постичь Россию, понять душу русского народа. Заставляла себя любить все русское, окружала себя русскими людьми. Дело доходило до смешного — сына своего, Алексея, не учила немецкому языку. Она как бы всю жизнь выталкивала из себя немецкую кровь, в этом смысле напоминая Екатерину Великую. Той однажды врачи выпустили много крови, обессиленная императрица лежала в постели и шутила: «Зато во мне не осталось ни капли немецкой крови…». Александра Федоровна была «русская душою», как говорил Пушкин про свою Татьяну.

У дочерей Николая были русские няни. Они привили девочкам простую русскую речь, научили любить русские сказки и русскую старину. Между прочим, царевны говорили: «видать», «слыхать», «аль не знаешь?». Учительницы часто видели их в аккуратно заштопанных ситцевых платьях. В театр или на бал они могли попасть только во время каникул. И вообще обязанностей у них было куда больше, чем развлечений. Когда началась война, все они, как и сама царица, ходили в госпитали — мыли ноги раненым, делали перевязки.

Ни одна из них не вышла замуж… Все эти девочки были застрелены в Екатеринбургском подвале.

В 1904 году после четырех дочерей у Николая и Александры родился наконец мальчик — Наследник русского престола Алексей Николаевич Романов.

О воспитании русских царей мы уже говорили. Главное — привить ребенку любовь к России, к народу. И обязательно — к труду. Если взглянуть на фотографии: он или с метлой, или с лопатой, или с ружьем, или складывает дрова в поленницу… Каникулы у Алексея были один раз в году — июнь и июль, два месяца. Остальное — учеба и труд. Словом, ничуть не похоже на воспитание детей нашей «буржуазии» — прежней партийной и нынешней валютной.

Общался Алексей в основном со своими сверстниками — обязательно детьми нижних чинов — и со своим дядькой матросом Еремеичем. Еще одно важное условие воспитания наследника русского престола — сохранение живой связи с народом. Сохранился в Архиве любопытный документ — еще из времен детства Николая I.

Вот он, Николай I — самый ненавидимый большевиками царь. Еще бы! Казнил декабристов. Пять человек. Да большевики за такое повесили бы пятьдесят тысяч!

Так вот, уцелела записка маленького Николая к няне. Посмотрите, какое трогательное послание:

«Моя нянинька! Посылаю вам гостинцы: пожалуйста, поделитесь с моими Катиньками и поклонитесь им от меня. Я вас люблю и буду всегда помнить. Николай».

Вскоре после рождения сына радость родителей была омрачена страшным открытием — Алексей тяжело болен. У него гемофилия.

Болезнь эта ужасна. Любой ушиб приводит к внутреннему кровоизлиянию, мальчик мучился от невыносимых болей. Однажды он спросил у матери: «Мама, когда я умру, боли прекратятся?». Несчастные родители страдали больше, чем их сын. Между прочим, мало кто знал об этом — только приближенные. Какие силы требовались Николаю и Александре, чтобы скрывать родительскую боль!

В сентябре 1912 года после особенно мучительного и затяжного приступа показалось, что все кончено. Алексей умирал. Николай разрешил оповестить народ, во всех церквах служили молебны. Отчаявшиеся родители послали телеграмму старцу Распутину в деревню. Старец ответил: «Болезнь не опасна, как это кажется. Пусть доктора его не мучают».

На следующий день кровоизлияние остановилось. Наследник стал выздоравливать.

Религиозные до крайности, Николай и Александра поверили в Распутина как в посланника Господа Бога. Но старец и действительно умел останавливать приступы болезни.

Передо мной дневник Алексея. Мама подарила ему в 1916 году книжку в желтом сафьяновом переплете, велела записывать каждый день. Как всякий мальчишка, он ленился, записи очень короткие:

«Встал поздно. Учился. Днем видел капитана, слепого и без руки — он вернулся из плена». «Встал рано. Очень болит червяк…».

Что такое «червяк»? Очевидно, боль, которая его мучила. Чаще всего в колене…

В дни, когда он особенно тяжело болел, записи за него делали сестры. Под его диктовку, конечно. Чаще всего писала Татьяна.

Сохранились удивительные письма Алексея маме. Из Ставки, куда он уехал с отцом.

«Милая моя уютная мама. Сегодня был у нас в гостях сербский генерал. Мне подарили медаль «За храбрость». Ее я заслужил в боях с учителями…»

А вот какое смешное обращение: «Душка мамашка…».

Алексей много общается с солдатами и это чувствуется в письмах: «Сегодня почти выздоровел. Жрать хочу, как сто волков…».

Этот мальчик был застрелен в Екатеринбурге. Труп его проткнули штыком, его вещи разделили между собой его убийцы. Потом тело его облили серной кислотой, сожгли и закопали, неизвестно где.

Через два года после рождения Николая появился на свет человек, которому суждено было поставить последнюю точку в истории династии Романовых.

Владимир Ульянов родился 22 апреля, по новому стилю, 1870 года в Симбирске. Церкви, где крестили Володю Ульянова, разумеется, теперь нет и в помине, дом, где он родился (по воспоминаниям Анны Ильиничны, его сестры) не сохранился. Однако свидетельство старушки не могло остановить неутомимых советских исследователей — в аккурат к 100-летию вождя дом нашелся. Вокруг него возвели гигантский мемориал. Чтобы построить его, снесли все и вся в округе, даже дом губернатора, памятник архитектуры, где бывали Н. М. Карамзин, И. А. Гончаров, А. С. Пушкин.

Повезло городу — что в нем родился вождь мирового пролетариата — или нет?

Ну, во-первых, у города украли название. Теперь он — Ульяновск. А во-вторых…

Окинем взглядом старый Симбирск… 27 церквей, два монастыря…

А вот панорама Ульяновска. Такого нет ни в одном русском городе, в каждом хоть что-нибудь сохранилось — хоть в полуразрушенном, оскверненном состоянии уцелел какой-нибудь храм, который можно восстановить… Симбирск подвергся тотальному уничтожению.

И вот на этой земле, где язычество и идолопоклонство пустили самые глубокие корни, мы наблюдали во время съемок, как возводится настоящий новый храм. И строился он не пьяницами-халтурщиками, а настоящими русскими мастеровыми; работа двигалась споро и красиво. В недостроенном еще храме шла служба. Запомнились слова, произносимые священником:

«Сегодня, как во времена Владимира, Россия снова во мраке. Во мраке духовного невежества и язычества. Что такое язычество? Это когда человек поклоняется кому угодно, кроме своего Создателя. 70 лет назад дух Антихриста, то есть противный Христу дух, завладел душами наших людей. Невозможно подсчитать, сколько мы потеряли за это время. Но в нас живет голос совести. Мы готовы жить по сердцу, но не знаем, как это сделать. Это — наука. И называется она — православие. Наш храм еще не готов. Но и мы еще не готовы… Россия снова, как во времена Владимира, принимает христианство».

Но вернемся к нашему персонажу.

Этническое происхождение Ленина долгие годы было окутано глубокой тайной. И неспроста! Было отчего упасть в обморок правоверному коммунисту. Почему-то всем им до крайности хотелось иметь вождя — стопроцентного великоросса. Между тем в Ленине не было русской крови. В нем текла российская кровь. Не русская, а именно российская. Какова по национальному составу российская кровь, таков и Ленин.