Пока она говорила его взгляд быстро метался из стороны в сторону, читая ее, запоминая детали комнаты, может быть планируя побег. Он стал гипербдительным. Она могла ощутить на вкус адреналин, пробегающий по нему. Что же до его мыслей, то они были герметично упакованы — на данный момент.

Сопротивляясь импульсу стереть его переживания поцелуем, она убрала ему волосы за уши, и затянула маску у него на затылке. Шнурок врезался в его тяжелые, серебристые волосы. Черная, маслянистая кожа маски казалась грубой, на его алебастровой коже. Под затянутыми маской веками, губы Михаила вытянулись в тонкую линию.

Михаил подавил желание сорвать маску. Он часто представлял, что ослепнет посреди поединка, в самый неподходящий момент. Сейчас тоже было не самое лучшее время ослепнуть.

— Ты неудобно высокий.

Ее дыхание шевелило волосы на его затылке и согревало кожу. Она была самой высокой женщиной из всех, которых он знал. Единственная, к которой не нужно было наклоняться, чтобы поцеловать.

Поцелуй. Его губы разжались при мысли об этом, грудь вздымалась. Она слышала его желание. Он слышал эхо этого желания в ней. Он осознал, что используя этот локатор, они идеально могут удовлетворить друг друга. Но она не слышала этого. Она по-прежнему боялась слушать.

Он следовал по паутине. Это вело к истине между ними, но этому пути было тяжело следовать. Как в своих кошмарах, он должен шарить в темноте.

Разрешение ослепить его, было частью этого.

Принять эту правду о себе, было частью этого.

Надежда, которая засияла на ее лице, когда он сделал признание, было частью этого.

Эта “подземная версия” Алии удивила его. Она не была больше нервной или саркастичной. Вместо этого, она излучала спокойствие. Он ожидал цепи и кнуты, но ее руки были нежными и ее грудной голос подстегивал его в темноте.

Она оборачивала его туловище толстой веревкой. Он пытался представить, что она делала. Она просила то поднимать, то опускать руки, завязывала узлы тут и там, протаскивала веревку ему между ног и по плечам. Очень часто она пропускала пальцы под веревку, давая возможность кожи отдохнуть от нее.

Ему понравилась мягкая текстура веревки, давление, которое она оказывала, когда натягивалась. Но больше всего ему понравились легкие, ловкие прикосновения Алии. Его дыхание замедлилось. Он забыл о том, что должен быть бдительным.

— Великолепно, — выдохнула она, проводя руками по его плечам и вниз прослеживая проделанную работу руками. Только его тело было обернуто. Она подергала за узлы на спине и груди, проверяя их надежность. Это был своего рода, ремень безопасности для тела.

— Убери руки за спину. — Она провела ладонями по его рукам, поправляя их. — Выгни плечи назад. Открой грудь. Хорошо.

Что теплое скользнуло вокруг его локтя.

— Это твоя подруга, веревка невесты, — сказала она. — Ты знаешь, что не можешь избежать этого.

Она скрестила веревку вверх и вниз по его рукам, стягивая его плечи сзади, пока его лопатки не встретились. Веревка невесты спустилась с его локтя к запястью. Снова его тело приветствовало этот процесс и его разум отключился. Это не было удобно, но это было…успокаивающе. Это напоминало ему объятия.

— Михаил? Ты еще здесь?

Спал ли он? Он искал слова, пытаясь вспомнить как говорить.

— Я здесь.

Она одним пальцем подтолкнула его подбородок. Его голова откинулась назад. Тяжело.

Она провела рукой по его открытому горлу.

— Мне нравится эта часть тебя.

Затем она связала его лодыжки.

Когда все было сделано, она за ремни безопасности, повела его в другое место, примерно на расстояние пяти шагов, но ему потребовалось время, чтобы добраться туда, потому, что он был почти обездвижен. По пути, он осознал, что понятия не имеет, в какой части комнаты он находится. Обычно он может сориентировать себя где угодно, но сейчас он потерял все свои навыки.

— На колени, — сказала она, когда они добрались, до места назначения.

Со связанными лодыжками и запястьями, он не мог опуститься на колени, не упав, но он сделал то, о чем она просила, не задумываясь. Он зашел слишком далеко, чтобы отступать. Он согнул колени.

Ее сильная рука схватила его за ремень безопасности и опустила его на землю.

Он начал понимать эту игру. Она ставила себя на ту же линию. Зарабатывала его доверие. Наклонив голову вперед, он уперся лбом в ее живот. Через какое-то мгновение, ее руки легонько коснулись его головы.

От этого прикосновения, яркая вспышка эмоций вырвалась из нее, так сильно и так быстро, что он не мог этого объяснить. Он навострил уши, прислушиваясь к тому, как она борется за контроль над своим дыханием.

— Алия?

Он не должен был разговаривать, он знал, но он беспокоился о ней. Она проигнорировала его молчаливый вопрос и начала связывать веревки, свисающие с его запястий с веревками на лодыжках.

Когда она закончила, он услышал визг шкива. Она просунула что-то холодное под паутину веревок на его груди. Еще один визг и за секунду она подцепила его на что-то за ремень безопасности на уровне его пупка.

Что она собирается делать? Она же не собирается повесить его, или собирается?

— Михаил. Дыши.

Ее ладонь погладила его по щеке.

— Все до этого момента было приготовлениями. Это испытание, о котором ты сам просил. Ты готов?

Он кивнул.

— Не сопротивляйся этому.

Этот небольшой совет нисколько его не успокоил.

Шкивы щелкнули и натянулись, и он оторвался от земли, его тело вращалось, когда он висел, на двух узлах на груди. Подвешенный, как кусок мяса. Не имеющий возможности защитить себя.

— Ты доверяешь мне? — спросила она три ночи назад.

— Думаешь, я спятил? — ответил он.

Он спятил.

Алия обошла вокруг него, проверяя надежность связки. Все болело. Ничего, из того что она делала, не помогало. Это не было хорошо. Это была самая худшая идея, из всех, что приходили ему в голову. Она стягивала веревки, связывающие его руки и ноги, пока они не соприкоснулись, растягивая мышцы, не привыкшие быть растянутыми.

Я сниму веревки с моих ног. Возможно, я смогу опуститься на пол. Мне не нужны руки…

— Сделай глубокий вдох.

Ее рука успокаивала его вздымающуюся грудь. Другая рука придерживала его затылок, снимая тяжесть с его шеи.

— Позволь голове откинуться.

Старые воспоминания нахлынули на него. Его отец, поддерживающий его в воде, обучая его плаванию.

— Доверься воде, Михаил.

Он вдохнул.

— Опусти плечи. Расслабь бедра.

Доверься воде.

Он опустил и боль отступила. Он опустил и поплыл.

Алия опустилась на колени разрываясь между плачем и мольбой. Благословенны танцевальные гены Натальи Фостин. Она никогда не видела ничего прекраснее связанного Михаила Фостина.

Длиное, тонкое тело Михаила, столь же гибкое, как и мощное, загнутое в форме круга. Его мощная выгнута шея откровенно выставлена. С другой стороны круга, его эрекция увеличивалась до идеального состояния. Ее мастерски проведенная работа с веревками усиливала и отмечала каждую его линию.

На мгновение, когда он только поднялся, она боялась, что не справится с ним, но он удержал равновесие. Он был естественным.

Она не знала, как долго смотрела на него открыв рот, прежде, чем вспомнила то, что должна сделать. Он не мог оставаться в таком положении так долго.

На четвереньках она подползла к его голове. Она проверила его пульс, хотя каждая его черта говорила о умиротворенности и она не услышала эха паники. Спокойный и глубокий.

Чтобы напомнить ему, где он, она провела пальцами возле ушей. Несколько капель пота просочились через маску, стекая полоской на его бровь. Без сомнения он все очень чувствовал, однако оставался спокойный.

— Ты в порядке?

— Ммм.

Его губы изогнулись в улыбку, разрывающую сердце своей красотой. Она наклонилась и поцеловала его, неторопливо наслаждаясь сладостью его рта, но не разрешая себе задержаться там слишком долго.