– Нет, не пойду я к вам. Была уж у вас, так чуть не сожгли меня в печи. Не пойду.

Вошла она в храм, стала на то место, где была голова ее коня, и сказала:

– Во имя правоты и честности моего Лурджи соедини этот дом с домом моего мужа, город с городом. – И впрямь, вытянулись дома один за другим, сошлись, соединились два города.

Зажили муж с женой счастливо и горе забыли, что стряслось над ними.

Было то или не было – жили пять братьев, и была у них одна сестра. И так они ее любили, больше жизни своей.

Выдали они ее замуж, да овдовела она вскоре, и осталась одна с двумя сыновьями. Привели братья вдовую сестру в свой дом вместе с ее сыновьями и так ее холят и лелеют, что и не чувствует она своего вдовства, ни в чем нужды не знает, всего у нее вдоволь – и одежды и еды.

Только завидуют ей невестки, злятся, что их мужья так любят да балуют сестру.

А уж раз запала в душу зависть, так об одном и думают – как бы раздор между братьями и сестрой посеять. То одно наговорят на вдову, то другое – нет, никак не рассорят братьев с сестрой, любят они ее, и все тут.

Вот однажды взяли невестки лучшего буйвола, которого братья больше всех любили, завели его в хлев и зарубили. Вышли и говорят братьям:

– Вот ваша любимая сестра что наделала – зарубила лучшего буйвола!

Братья и бровью не повели.

– Зарубила так зарубила, пусть унесет он все ее напасти.

Злятся невестки, что не удалась их уловка, взяли и зарезали лучшего коня. Зарезали и наговорили на сестру:

– Вот ваша любимая сестра что наделала, лучшего коня зарезала!

Братья и тут не поддались обману.

– Что ж, зарезала так зарезала. Быть бы нам живыми да здоровыми, а скот что! Мы же его наживали.

Вконец разъярились невестки. Задумали они неслыханное зло – лишь бы избавиться от ненавистной вдовы. Вот в полночь, как спали все, встала старшая невестка, подкралась к своему сыну и зарезала спящего ребенка в постели, а нож, весь в крови, взяла и тайком спрятала в карман золовки.

Настало утро. Все заняты своим делом. А мертвый ребенок лежит, одеялом прикрытый, будто спит.

Как поднялось солнце, вошел за чем-то в комнату старший брат, видит, что ребенок лежит, и говорит жене:

– Посмотри-ка, не болен ли ребенок, что-то он спит так долго.

А жена:

– Нет, что с ним может быть, заспался, видно, пусть спит, жалко будить.

Подождали еще, нет, не просыпается мальчик, подошли, отбросили одеяло; видят лежит мальчик с перерезанным горлом.

Закричала, упала мать, будто чувств лишилась, возятся с нею, в чувство приводят. Очнулась она и стала вопить да причитать, рвать волосы да бить себя в грудь.

Стали искать убийцу.

Сказала мать:

– Осмотрите всех, у кого нож окровавленный окажется, тот и убийца.

И вдова тут же. Плачет, убивается, что племянника потеряла, и не знает, какое ее несчастье еще ждет.

– Осмотрим, дорогие, поищем, может, найдем, кто убийца, – говорит бедняжка.

Обошли всех, ни у кого нет ножа, посмотрели у вдовы и нашли в кармане окровавленный нож. Оборвалось сердце у несчастной, плачет она, клянется, что невиновна, да кто ей поверит?

Закричала старшая невестка, налетела на мужа:

– Вот, слепец несчастный, понял теперь, что у вас за сестрица. Как ее почитали, никому верить не хотели. Все ей спускали. И буйвола она зарезала, и коня извела, все ей сходило, вот теперь и сына тебе сгубила. Рви теперь волосы да кричи, много ты поможешь горю!

Разгневались братья, ослепили сестру и погнали несчастную слепую. Пригнали к берегу одной реки, далеко от дома, и бросили там вместе с ее детьми.

Сидит слепая у реки, плачет, убивается, обнимает своих детей-сирот. И ни еды у нечастных, ни кровли над головой.

Что делать? Смастерили дети маленькие удочки и стали удить рыбу.

Клюнет рыбка, достанут ее, подержат на огне и съедят. Тем и живут. Только нет у соли, вот и говорят дети матери:

– Мать, вот там пастухи овец пасут, пойдем попросим, может, дадут нам соли.

Отпустила их мать, побежали дети, достали соли, принесли.

Сказала мать:

– Дайте, дети, посмотрю, соль ли это или что другое.

Дали они, а только не видит она; взяла, попробовала на язык – и вправду соль. Сказала:

– Да, дети, соль это. Присыпьте рыбу и так жарьте.

Вот раз рыбачат дети. Попалась им большая рыба.

Обрадовались мальчики:

– Эта одна нас всех троих накормит, – говорят.

Только хотели они выпотрошить ее, а рыба и говорит:

– Отпустите меня, отплачу за добро.

Удивились дети, перепугались, побежали к матери, говорят:

– Мать, поймали мы одну большую рыбу, а она говорит по-человечьи, просит отпустить, обещает за то добром отплатить, как быть? Отпустить ее или зажарить все же?

Удивилась мать и говорит детям:

– Отпустите, дети.

Понесли дети рыбу и пустили в воду, она и говорит:

– Стойте здесь, где вы меня отпустили, ждите, пока вернусь, – сказала и уплыла

Стоят дети и ждут.

Прошло немного времени. Показалась опять рыба, подплыла к берегу, выбросило берег два глазных яблока и говорит:

– Возьмите, приложите к глазам матери, прозреет она.

Сказала, плеснула в воде хвостом и уплыла.

Взяли дети глазные яблоки, принесли к матери, приложили к глазницам, мать и прозрела.

Обрадовалась она, обнимает, целует детей.

Поселились они возле этой речки. Выстроили себе домик и живут.

Подросли сыновья, трудятся, работают. Так понемногу и пару волов завели. Стали пахать и сеять. И такой урожай у них богатый, что не только сами сыты, еще и остается. Продадут – купят, что нужно, живут, нужды не знают.

Вот на родине этой вдовы, где ее братья остались, не уродился хлеб. Изголодались все. Решили братья вдовы ехать за хлебом.

Прослышали они, что в таком-то месте, у таких-то людей много хлеба есть для продажи. Взял старший брат деньги, поехал покупать хлеб.

Приехал к своей сестре, да где ему узнать ее, он и не поверил бы, что жива она и ее дети-сироты.

А сестра узнала брата. Узнала, забилось у нее сердце.

Купил он зерна, сколько надо, отмерили ему, укладывают.

А мать подозвала старшего сына, дала ему кольцо и говорит:

– Это твой дядя, сынок. Ты возьми это кольцо и брось ему незаметно в чусты.

Взял мальчик кольцо и незаметно опустил в чусты дяди.

Вот уложил тот все зерно на арбу, съезжает со двора. Подняла мать тревогу, посылает сыновей вдогон. Остановите арбу, кричит, кольцо у меня пропало, верно, он украл, больше некому.

Клянется брат ее, божится: вот небо, вот земля – свидетели, ничего я не брал, никакого кольца и не видел.

Нет, не верят ему.

– Придется вам вернуться, на слово не верим, пойдем, посмотрим, не на вас ли кольцо.

Что делать? Вернулся он в дом, а сестра встречает его, как чужого, и корит:

– Что же это? Приняли мы вас с честью, отмерили вам хлеб, а вы еще кольцо унесли, честно ли это?

Клянется бедняк: вот бог, вот мое слово, никогда я не крал ничего.

– Нет, не годится так. Осмотрите его, нет ли у него моего кольца, – велела мать.

Осмотрели его. Вывалилось из чуст это пропавшее кольцо. Посерел он, да уж что делать?

– Видит бог, не виноват я, – говорит, – да уж в ваших я руках, делайте со мной, что хотите.

– То-то же, брат, – говорит ему сестра. – Как ты не украл этого кольца, хоть и у тебя оказалось оно, так и я не убивала твоего ребенка, а это твоя жена убила и нож окровавленный мне подбросила.

Обнялись они, целуются. Рассказала сестра брату все про себя – и как прозрела она, и как жила одна с детьми.