Всякий художник имеет право на исторический домысел, нельзя отнимать этого права и у Гомера. Больше того, нельзя сбрасывать со счетов географический кругозор древних, их миропонимание и искажения в изустной передаче поэмы. Впервые официальные (государственные) тексты гомеровских поэм были отредактированы и записаны комиссией в составе афинского поэта и прорицателя Ономакрита, гераклейца Зопира и кротонца Орфея при тиране Писистрате и его сыновьях в VI в. до н. э., но известно, что их выправлял Аристотель, а еще много лет спустя — александрийские ученые Зенодот, Аристофан Византийский, Аристарх Самофракийский, Дидим. Вероятно, этот список далеко не полон. Кто теперь может сказать, как производился отбор, что выбрасывалось и что добавлялось в поэмы? Философ В. Ф. Асмус отмечает, что, "по мнению большинства исследователей, окончательная редакция гомеровских поэм сложилась в культурном мире малоазийских греков, выселившихся из континентальной Греции" (3, с. 317). Забегая вперед, скажем, что для такого вывода имеется немало оснований, и дело тут не только в легенде о том, что ионийские города основали сыновья последнего афинского царя Кодра, переселившиеся в Малую Азию с частью афинского населения. И даже не в том, что Малая Азия явилась ареной Троянской войны. Исследователям, о которых упоминает В. Ф. Асмус, достаточно было внимательно прочесть поэму. Думается, что документально точно восстановить маршрут Одиссея невозможно, но некоторые географические пункты локализуются довольно легко. Последуем же за Одиссеем, руководствуясь указаниями первоисточника.
Земля киконов
начинает Одиссей свое повествование (12, IX, 39–40). Землей киконов называлось северное побережье Эгейского моря между реками Траус (Куру) и Гебр (Марица) с прилегающими островами; самый крупный из них — Самофракия, а город Исмар — это теперешний Имерон. "Область эта еще издревле принадлежала киконам", — свидетельствует Геродот, и с ним никто не спорит. Память об Одиссее увековечена здесь в названии речки, вытекающей из озера Исмарида (во времена Страбона она называлась Одиссием), а древний топоним — в названии видного далеко с моря красного утеса Измароса высотой 678 м. Впрочем, имя этой местности и без того много говорило древнему читателю: здесь, среди киконов, жил и слагал свои песни великий Орфей — коллега Гомера и участник похода за Золотым Руном.
Остров Лотофагов
Комментируя этот пассаж, Полибий справедливо отмечал, что "несущие гибель ветры" совсем не то, что "заставляющие корабль плыть по прямому курсу", а следовательно, указанная Гомером продолжительность плавания не соответствует фактическому расстоянию при существующих возможностях кораблей. Аргументация его остроумна и убедительна: "Если принять, что расстояние от мыса Малей до Геракловых Столпов составляет 22 500 стадиев, и если… предположить, что оно было пройдено в 9 дней с одинаковой скоростью, то расстояние, покрываемое каждый день, соответствовало бы 2500 стадиям. Но кто же когда-нибудь видел, что какой-нибудь человек прибыл из Ликии или Родоса в Александрию за 2 дня, хотя расстояние между этими пунктами только 4000 стадиев?" (33, С 25).
Это, безусловно, верно применительно к чисто гребному судну. Но Одиссей кроме полусотни могучих гребцов располагал еще парусом. А с двойным движителем да еще при постоянном, хотя и буреносном ветре условия, поставленные Гомером, вполне могли быть выполнены. Не следует, правда, забывать и о том, что это все-таки эпос, где и время течет по-иному, и пространство подвластно герою, и боги помогают, и числа округляются… Не стоит требовать от мифа бухгалтерской точности, достаточно удовлетвориться правдоподобием. В конце концов, Гомер не совсем точно называет и ветер, что не было замечено Полибием.
Строго говоря, Борей (северный ветер) должен был отбросить флот Одиссея от южной оконечности архипелага — острова Киферы (Китира) в Киренаику, к мысу Зефирию (Эль-Хилаль). К острову лотофагов ("пожирателей лотоса") Одиссея мог доставить северо-восточный, получивший позднее имя Эвриклидон ("вздымающий широкие волны")[6], но во времена Гомера (или Одиссея?) знали только четыре основных ветра, да и те толковали довольно широко: например, Борей не только северный ветер, но и северо-восточный; Зефир — не только западный, но и северо-западный.
Если вспомнить эпос об аргонавтах, то нетрудно представить, насколько дурной славой пользовался у моряков мыс Малея: именно отсюда буря забросила "Арго" в Тритониду, откуда они начали новый круг своих странствий. И это неудивительно. Лоции всего мира отмечают, что в Средиземном море почти круглый год господствуют западные и северо-западные ветры, причем последние особенно характерны для восточной части моря, где штормы и циклоны — Довольно частое явление. Ветры здесь настолько сильны, что способны изменять направление течений, отклоняя их в ту или иную сторону.
Еще страшнее для моряка северо-восточный ветер, с которым, очевидно, и имели дело Ясон и Одиссей. (Это свидетельствует о постоянном направлении штормовых ветров в определенный сезон, когда, по-видимому, имели место оба путешествия.) Проносясь над бесчисленными островами, словно сыпь усеявшими поверхность Эгейского моря, наталкиваясь на бесконечные излучины побережья, Эвриклидон несет с собой большие массы воды, которые образуют здесь картину, напоминающую кипящий котел. При этом наиболее опасными местами оказываются как раз мыс Малея, отделяющий Лаконский залив от Критского моря, и мыс Тенар (Тенарон), разделяющий заливы Лаконикос и Месиниакос. Недаром на Тенарском мысу греки помещали один из входов в Аид. Морское дно у южной оконечности Пелопоннеса представляет собой настоящее кладбище кораблей.
У берегов Африки, очевидно, и следует искать остров лотофагов — негаданный приют Одиссея. Что же это за остров и где он находится? Ответ может быть лишь один, и притом предельно точный. В заливе Малый Сирт (Габес), в двух километрах от тунисского города Эль-Джурф, лежит о. Джерба. В том, что это и есть остров лотофагов, не сомневались даже античные исследователи "Одиссеи", например Эратосфен — автор крылатой фразы о том, что "можно найти местность, где странствовал Одиссей, если найдешь кожевника, который сшил мешок для ветров" Эола (33, С 24)[7]. С древнейших времен до наших дней излюбленным лакомством джербийцев и жителей близлежащего побережья является растение семейства зизифоровых Zizyphus letus, плоды которого из-за примеси эфирных масел очень ароматны и внешне напоминают лотос, а вкусом — мед. В переводе название растения означает "плод смерти" или "плод забвения". Очевидно, это древнее название, узаконенное потом ботаниками, ввело в заблуждение и Гомера, который сообщает о спутниках Одиссея (12, IX, 93–95), что