Я бы точно такую непонятную хрень от страха затыкал чем-нибудь острым… Хотя здесь, думаю, без страха затыкают. Люди тут наверно крепкие и морально устойчивые, все-таки жить в мире с привидениями по-другому никак. Тут нужно иметь поистине стальные яйца…

Деревня была маленькая, навскидку домов в двадцать, но очень основательных. Сквозь приоткрытые ворота было видно часть широкой улицы и пару плетеных заборов, окружающих дворы. Из домашних животных смог увидеть обычных земных куриц, снующих туда-сюда везде, где им заблагорассудится, что-то похожее на корову и даже услышал, как лает собака, хотя их самих видно не было.

Люди тоже временами курсировали через ворота, в основном взрослые. Но была и пара стаек малышей, которых какая-то предприимчивая особа колоритных размеров под веселые визги и смех загонял платком обратно в деревню. Видел несколько раз охотников с добычей, возвращающихся в поселок. В общем, обычная жизнь деревни, где все при деле. Даже один раз слышал звуки, похожие на удары молота по наковальне…

Остаток дня провел на своем наблюдательном посту, вслушиваясь и всматриваясь во все происходящее. На вышках днем были молодые ребята, а вечером их сменили взрослые мужчины. За все время наблюдения мой переводчик усердно анализировал речь, даже тогда, когда я ее не мог толком расслышать или вовсе не слышал. Результаты появились гораздо быстрее, чем тогда, у Детей Леса. К концу дня я различал предлоги и простые слова «я, ты, мы, да, нет, дай, надо, хочу». И кстати речь у здешних людей была гораздо приятнее, чем у бастов, что-то среднее между «сю-сю му-сю» французов и грубым «Ахтунг!» немцев.

Когда солнце село, и небо начало сереть, я пополз вокруг деревни на разведку. Обнаружил вторые ворота и недалеко от частокола в юго-восточном направлении рукотворную заводь с каким-то деревянно-веточным нагромождением в центре. Это было похоже на пруд с хаткой бобра посередине. Странное конечно сооружение, но заняло оно меня всего минут на пять.

Как бы то ни было, а когда день совсем потух, ворота в деревню закрылись. Пришлось лезть через частокол. Мне позарез нужна нормальная одежда и еда. Живот настойчиво твердил, что питаться сырой рыбой и теми фруктами, распознанными как съедобные, долго не стоит. Одежда после моей прогулки по горам и недельном заседании в лесу стала похожа больше на кучу хлама, чем на что-то приличное, да и сильно контрастировала с местной модой. А еще нужна была обувь… И самое главное — надо найти средство для розжига костра. Моя зажигалка еще чудом держалась. Но газа осталось совсем мало, буквально покрыто тонким слоем донышко и все. Если попаду домой, то расцелую в губы руководство компании производителя.

Песец остался на страже моих пожитков, когда я отправился на дело. Собаки временами перегавкивались, где-то выходил недовольный хозяин, орал на своего пса и тогда временно наступало затишье. Я молился, чтобы не попасть во двор к такому бдительному сторожу и не перебудить пол поселка, отдирая собаку от своей задницы.

В деревне было всего две улицы, одна самая широкая шла от ворот до ворот, а вторая кривая и более узкая располагалась перпендикулярно широкой. Как и предполагал, домов оказалось два десятка, все остальное пространство во дворах занимали загоны для скота и всякие хозяйственные постройки.

Я хотел получше рассмотреть быт людей, позаглядывать в окошки, а заодно определить, где можно поживиться чем-нибудь съестным, но каждый раз перелазить через плетень мне не улыбалось. Поэтому мой выбор остановился на одном ничем не примечательном дворе, где вокруг дома стояли две хозпостройки, между которыми были натянуты веревки с высыхающей после стирки одеждой, а рядом находился сенник, причем так удобно, что можно прокрасться практически незамеченным от самого забора. Именно одежда привлекла меня к этому дому, нужно по возможности отработать все пункты плана легко и без заморочек. Здесь одна из целей прямо на улице, и похоже собаки тут нет.

Я аккуратно перелез через забор и начал продвигаться ближе к веревкам, замирая от каждого шороха. Преодолев сенник, приблизился к ним и начал аккуратно снимать штаны… И только тут заметил, что недавно пропавшая надпись «Анализ…» снова висит в уголку «экрана». Просто, когда стало темно, то люди разошлись по домам и большую часть темного времени переводчик ничего не анализировал, а тут вдруг начал. Значит где-то рядом разговаривают люди… Но не успел я это осознать, как из-за спины послышался гневный выкрик, а потом моя тушка впервые в жизни испытала ощущение грабель на своем хребте.

— ….Ma arra, su enaky!!! Mu'rre! Nae b'rost! Ba marrey, b'ro-o-ost![8] — Неслось мне в спину, когда у меня на пятках выросли крылья, помогающие буквально перепрыгивать забор.

Конечно таким образом частокол не преодолеть… Пришлось петлять среди дворов и запутывать погоню. Переполох поднялся немалый, людей на улицу высыпало много. Некоторые выбегали с зажженными факелами, другие — с орудиями труда, третьи же держали наготове охотничьи луки со стрелами. Поэтому пришлось затихариться в темном углу и внимательно следить, когда обстановка позволит мне убраться отсюда.

На главной улице в полутора десятках метров от моего лежбища собралась гомонящая толпа, во главе которой был тот молодчик с граблями и какая-то деваха, кружащая возле него. Этот парень что-то втирал окружающим. Несколько минут пояснений на высоких тонах и большинство собравшихся, сплюнув на землю, опустило оружие и пошло по домам. Несколько человек осталось стоять посреди улицы и наблюдать, как подошедший с топором внушительный дядька сначала что-то резко крикнул девчушке и, дернув ту за руку, спрятал ее у себя за спиной, а затем обратился к молодчику с граблями. Короткий диалог и тут лицо дядьки как-то раздувается, в глазах проскакивает что-то недоброе, а молодчик, залепетав, начинает отступать от него и похоже готовится к геройскому подвигу — свалить пока не припекло…

— Поздно батенька… — Выдал я шепотом и тут же заткнулся.

Фух. Вроде никто не услышал, слишком все заинтересованы спектаклем….

— Ласька! Я тебе чего сказал, а? Почему не дома? Ану подь сюда! — Дернул девушку за руку подошедший отец. — Я с тобой потом разберусь… Чего тут происходит?

— Папка, Хима вора гнал, который у нас одежку воровал… — Попыталась сказать из-за спины девушка.

— Цыц тебе! — Оборвал ее отец. — Не болтай чепухи!

— Да правда это! Он с веревки штаны снимал. — Вклинился юноша. — Я схватил грабли, что в сеннике и…

— В сеннике? У том, что подле веревок? — Уточнил мужчина.

— Ага, так вот, схватил грабли и…

— А чего это ты в моем сеннике делал? — Нахмурился мужчина, а затем взглянул на притихшую за спиной дочь. — Погоди…. Так это, Ласька с улицы прибежала… и ты в сеннике…. Ах ты сукин сын! Ану подь сюды! Щас я тебе всыплю!..

— Дядь Ман, да я мимо проходил… — Начал пятиться парень.

— Мимо он проходил! Да Ласька небось помешала-то пройти, да? Ану сюда поди ирод! Кому сказал!..

И смешно и грешно — именно так я себя чувствовал, когда наблюдал за тем, как молодой парень с граблями убегает от взрослого мужика с топором. Это представление опять собрало небольшую кучку зрителей, но часа через полтора селяне начали рассасываться по домам. Рисковать растревожить «улей» еще раз я не стал. Просто стянул для комплекта рубаху и упер петуха из удачно подвернувшегося мне по дороге курятника. Ужин у нас с маленьким песцом в этот вечер был вкусным… но пресным.

Следующие несколько дней были похожи один на другой. Я пробирался под покровом ночи в поселок и изымал «плохо лежащие» вещи. Так я обзавелся неплохой одеждой, сменив простые штаны и рубаху на приличную жилетку, куртку с капюшоном и кожаные штаны со шнуровкой. Обзавелся неплохими сапожками и заплечной сумкой, в которую пришлось переложить свои пожитки. Да, мои пожитки увеличили свой объем. Клинок, доставшийся мне от Детей леса, тоже пришлось переложить туда, иначе он сильно надавливал мне спину, когда я нес сумку на себе. Просто все оставить в вакуумном рюкзаке можно конечно, но тогда под одеждой у меня появлялся нехилый горб, а сама одежда становилась очень уж неудобной, да и ворот сдавливает горло от этого.