— Кто поставит вторую ногу на землю — не пройдет испытания! Можете сразу идти к рынде! — Тор кивнул на стоящий посреди плаца колокол. Потянулись минуты. Сперва они пели в голос, а потом уже вразнобой.

— Слушай, Вайс, ты где-нибудь видел такую стаю обезьян? — спросил Тор у взводного и не дождавшись ответа рявкнул на кого-то в строю: — Поднял ногу! Быстро! Держать ногу!

— Куда это ты намылился, сынок? — это парню во второй шеренге: — Подними ногу.

Перси стоял и ему казалось, что все это какой-то дурной и пустой сон, с яркими, слепящими блюдцами прожекторов, неестественно ярко освещенными бетонными плитами плаца, длинными тенями взводных сержантов и гулким голосом Тора, доносящимся откуда-то издалека…

— Встать можешь? — над ним склонился взводный. Перси с безразличием заметил, что он лежит на плацу. Тело словно было сделано из ваты, а голос взводного звучал приглушено.

— На, понюхай. — взводный поднес что-то к носу и Перси словно что-то ударило прямо в мозг. Нашатырь!

— Вставай. Пойдешь в медчасть? — спросил взводный, поднимая его. Перси молча покачал головой.

— Ну как знаешь. Тогда — в строй. — Перси поднял винтовку, чувствуя, что та стала весить добрую тонну и встал в строй.

— Всем поднять ногу, я сказал! Ты, толстый! Поднял ногу! Или дуй к остальным симулянтам! — Тор ткнул Перси стеком в живот, чтобы привлечь внимание и указал на Золотую Рынду. Возле нее уже сидел одна девушка из второй роты. Перси вспомнил, что ее звали Ванда.

— Эй, обезьяны! Это сидит счастливый человек. Она сейчас пойдет и выспится. А потом сожрет столько мяса и бобов, запьет пивом и будет ковырять пальцем в пупке. Потому что она уволена из рядов нашего славного космофлота! И она может себе это позволить, как и любой свободный гражданин Империи. А вы в это время будете прыгать на полосе препятствий и валяться в грязи! Потому что вы — не люди а недоразумение! Взводный, уведите гражданских лиц с плаца. — взводный сержант взял Ванду под руку и мягко, но настойчиво повлек за собой. Та даже не обернулась назад.

— Судя по всему вы, ублюдки больше не сможете держать ногу. — сказал Тор, обозревая их. Все уже просто держали ногу у самой земли, едва-едва касаясь ее носком.

— Поставьте ногу. Да, я сегодня добрый, поставьте ее нахрен. Теперь — на полосу препятствий! А чтобы вам там не было скучно — Валлет, Ромовский — взять рынду! БЕГОМ! МАРШ! — Перси побежал за всеми. Он уже ни о чем не думал, мыслей ни осталось ни одной. Он просто держался за мелькающими впереди ногами и старался не упасть. Винтовка больно била по спине и приходилось придерживать ее одной рукой.

— Кто хочет бить в рынду — давайте, не стесняйтесь! Я никуда не уйду с полосы препятствий, пока не услышу звона! — Тор жестом указал курсантам куда поставить маленький колокол и обвел всех взглядом.

— Ну, кто спасет столько хороших мальчиков и девочек от всего этого дерьма и шагнет вперед, чтобы ударить в рынду? Кто у нас сегодня добрый и поможет всем нам пойти в казарму досыпать ваши грязные сны? Нет таких? РОТА! По отделениям — на полосу препятствий — БЕГОМ! МАРШ! — и курсанты, окончательно одуревшие от недосыпания послушно разбились на отделения. Перси поднял, что когда ты очень устаешь, твое внимание рассеивается и ты не можешь уследить за всем сразу. А на полосе препятствий внимание очень нужно. Он не раз слышал, как курсанты говорили, что пробежать по полосе все же немного лучше, чем тупо бежать двадцать километров. Здесь стенка, тут яма, веревки, все не так скучно, как просто волочить свои ноги за впереди бегущим. Потом многие снаряды требовали не силы и скорости а внимания и координации движений — как например бревно над ямой с грязью или три каната над колючим кустарником. Казалось, что это легче, чем просто упражнения на силу или выносливость. Однако Перси понял, что это не так тогда, когда ты очень устал и не выспался, когда ноги у тебя сводит от судороги, а желудок — от голода, когда в глаза словно насыпали песка а стоит тебе только на секунду встать спокойно, как они слипаются и ты погружаешься в беспокойную мутную дрему, изматывающую еще больше. Перси с трудом понимал, что он делает, двигался как во сне, на автомате, почти отключившись. Когда он упал с бревна в яму, наполненную грязной водой, он обеспокоился только о том, чтобы держать голову над водой. Краем глаза он заметил, что в яме, кроме него полно людей, а на берегу взводные приводили в чувство Йола, нахлебавшегося мутной жижи. Перси с трудом вылез на покатый край ямы, склонился, откашливаясь, желудок сводило судорогой, он выворачивался наизнанку. Что-то больно хлестнуло по плечу. Стек. И указательный палец ткнул в начало полосы. Перси встал и пошел. Просто встал и пошел. Хотя на данный момент это казалось просто подвигом. Потом он вдруг понял, что какой-то дребезжащий звук доноситься до него вот уже около минуты. Кто-то все-таки ударил в эту чертову рынду. Перси вяло подумал, что вот и хорошо, можно будет вернуться в казарму, выспаться, потом его догнала мысль, а что если это Йол? Или Надин? Но мысль пропала где-то между мозжечком и правым полушарием, не оставив потомства. Кто-то опять кричал на них и это воспринималось так же буднично, как и все окружающее.

— … повезло! Будь моя воля, все бы вы здесь у умерли, между канавой и утром! Но мое слово — кремень! Можете идти спать, маменькины сыночки и папенькины дочки! РОТА! В расположение — Бегом! МАРШ! — как он прибежал в казарму и снимал ли что-нибудь с себя и заходил ли в душ, Перси уже не помнил. На следующий день повторилось тоже самое. Ушли еще два человека. И на следующий. А в конце третьего дня рында словно бы сошла с ума — в нее били почти беспрестанно. Состав учебной роты сократился из трехсот пятидесяти человек почти вдвое. Но главные испытания ждали их впереди, судя по тому, как довольно скалился Тор.

Это очень старое испытание. Старое и простое как мир — берутся молодые сопляки, которым дается старое и никому ненужное, зачастую толком не работающее оборудование, немного еды и воды и все это забрасывается куда-нибудь к черту на рога. Расстояние и маршрут выброски варьируется в зависимости от внешних условий, еды дается с расчетом, что она кончится за два дня до выхода в точку сбора. В окрестностях Олд-Прайм-Сити таких мест почти не было, планеты была очень плотно обжита, за исключением крайних южных районов, объединенных под общим названием Вадлай с суровым климатом, немногочисленным местным населением и почти полным отсутствием того, что на экранах головизоров обычно называют цивилизацией. В свое время местные добились от Империи ограниченной автономии и попытались сохранить экологию своего континента нетронутой. Увы, как и все хорошие идеи эта была погублена исполнением. В результате факт запрета активно использовался золотой молодежью Прайма, для рискованных поездок в поисках приключений с последующим бегством от полиции — район высочайшим указом был объявлен заповедником с запретом всех видов охоты от промысловой до развлекательной. А также увеселительных прогулок, пикников, постановок объемных шоу и рекламных акций, благотворительных концертов и прочей муры. Как и любые запреты, этот конечно же породил целую волну нарушений. Горячие головы потянулись в заповедники целыми компаниями, появился своего рода спорт, выраженный в том, чтобы все-таки устроить пикник на побережье Вадлая, и хотя обычно никто не стал бы устраивать пикник на промозглом ветру при минусовой температуре, на берегу холодного моря, в окружении чахлой растительности, но запрет — запрет совсем другое дело! Устраивать пикник на побережье стало экстремальным видом спорта, зачастую заканчивающиеся арестом всех участником пикника и выплатой довольно крупного штрафа. Но это не остужало горячие головы. Это также стало своего рода показателем статуса — кое-кто платит эти штрафы по два раза в неделю. Полиции пришлось увеличить штат сотрудников и парк транспорта для обеспечения исполнения закона. И теперь не только аппараты золотой молодежи разрезали воздух над Вадлаем, но и постоянно проносились на низкой высоте полицейские скиммеры и флаеры, оглашая окрестности воем сирен и воплями громкоговорителей, предупредительными выстрелами и разрядами ЭМП, от которых вставала на дыбы вся окрестная электроника. Посыпались жалобы в департамент общественного спокойствия от местного населения. Начальник департаменты, недолго думая, увеличил количество сотрудников и машин, направляемых в район Вадлая вдвое и очень удивился, когда количество жалоб возросло пропорционально. По этому поводу он даже доверительно сказал своему заместителю, сидя как-то в баре за кружечкой пива, что эти чертовы вадлайцы, что им не делай — все против шерсти и вообще, волка кормить смысла нет все равно в лес смотрит, они дикари и язычники, в прошлом году миссионер от учения Антропоса принес им веру и колесо с крестом, а получил пинок пониже спины. Одно слово — сволочи и как только император Марк терпит этих засранцев на своей территории, я бы, будь моя воля… — здесь он замолк и перевел разговор на другую тему. Дальнейшее развитие дискуссии граничило с оскорблением короны. Потому они выпили еще по кружке и пошли по домам. А на Вадлае все было так как и прежде — дикие, пустынные равнины, омываемые холодным морем, горстка местных, живущих в своих переносных жилищах, носящиеся над ними флаеры полиции и нарушителей, смятый мусор, остающийся после пикников, выплаты местному населению за этот мусор… короче говоря вместо вселенского заповедника получилась эдакая гигантская помойка на задворках Прайм-Сити. Идеальное место для проведения войсковых учений. Хотя гражданские власти не могли нарушить автономию Вадлая, военные имели это право и использовали его, время от времени проводя там маневры. Поэтому, когда в Высшей Императорской Летной Школе (среди своих называемой почему-то академией) приходило время экзамена по выживанию — взоры руководства неизменно обращались к южному континенту. Как и на этот раз. Во флоте все руководствовались простым правилом — зачем что-то чинить, если это не сломалось. Курсантам выдали сухой паек и здоровенные старые винтовки без единого патрона, но зато с дополнительным прицелом и тактическим шлемом, а также устройство ПСС — Подачи Сингулярного Сигнала, в народе называемое — Помоги Себе Сам. Устройство активизировалось в случае травмы, или невозможности иным способом исполнить задание, этакий электронный аналог Золотой Рынды. Нажимаешь — и через десять минут над тобой уже зависает скиммер Летной Школы, через двадцать, ты уже отогреваешься в теплом месте с кружкой кофе в руках, а через тридцать — вылетаешь из академии со сверхзвуковой скоростью. Курсантов планировали разбросать вдоль побережья и вручить каждому по запечатанному пакету с координатами места сбора. Курсантов предполагалось ждать в течении шести дней от высадки — с оценкой отлично, в течении двух недель — с оценкой удовлетворительно. И в течении еще недели в случае недостачи личного состава будут производиться поиски. В течении этого времени ПСС будут переведены в пассивный режим — маячками. Командование всегда будет знать, кто и где из курсантов находиться. Среди курсантов же ходили дикие слухи о том, что зверь и садюга Бертран Тор и его взводные вместе с младшими унтер-офицерами школы проводят целый тотализатор, со ставками и выигрышами, что где-то в подвале, где их инструкторы отдыхают и пьют пиво, пока их ученики покрываются ледяной коркой и отмораживают себе задницы, в это время на черной доске белым мелом выводятся ставки, и в режиме реального времени огромный монитор транслирует карту региона и светящиеся точки, обозначающие курсантов, деньги переходят из рук в руки, страсти накаляются, а наставница по истории Империи Ивес Артана танцует на столе эротический танец, пьяная и полуголая, что за это время никто из преподавателей Школы и минуты не ходит трезвый, что выигравший в эту лотерею автоматически повышается в звании. Много чего говорили курсанты про эти времена. Но они были не правы. Бертран Тор не играл в эту лотерею. Ему, как и взводным было запрещено играть — слишком легко они могли воздействовать на прямой результат, проще говоря — мошенничать. Играл только высший преподавательский состав, во главе с начальником Школы. А Ивес Артана и в самом деле была та еще штучка. Впрочем кого-кого, а курсантов в данный момент это интересовало меньше всего. Стоя на бетонной взлетной полосе, на пронизывающим ветру в полном боевом снаряжении они старались, чтобы их дрожь не переходила в тряску.