— А ты знаешь, что размер гипердвигателя в первую очередь зависит от камеры Мейнхарда? А та в свою очередь основана на квантовой природе гравитации? И меньше быть не может. — спросила Элла, подперев голову руками.

— А квантовый принцип гравитации сам по себе неверен. — ответил Йол.

— И кто же это утверждает?

— Я. Ну и еще пара-тройка человек.

— Конечно. И вы, парни правы, а весь мир ерундой страдает, ага…

— Элла, да я сейчас квантовую теорию гравитации на куски разнесу…

— Всем привет! Я уже трусы поменял. Теперь красненькие, очень элегантно.

— И даже если не трогать квантовый принцип, все равно есть резервы для миниатюризации гипер движка.

— Эй, девчонки, я трусы поменял! Ааа, ладно…

— Конечно, Джимми, для тебя Мейнхард не авторитет.

— Я этого не утверждал. Но может же он один раз ошибиться?

— Джимми, я решил…

— Решай следующую. Элла, ты неправа. Надо быть открытым новому, сколько можно цепляться за устарелые представления о мире!

— Йол, ты бы сиськи снял…

— Это не новые представления, это экстремизм какой-то! Фундаментальная наука…

— Фундаментальная наука — фуфло!

— Смирно! — выкрикнула Элла, выполняя свой долг дежурного. В комнату отдыха вошел дежурный по академии. Сегодня это был Каримбе.

— Разрешите доложить, за время моего дежурства происшествий не было. Дежурный по учебной роте курсант Покацки.

— Вольно, курсант. Продолжайте.

— Ээ, сэр?

— Ну, я тут слышал что-то про ошибочность фундаментальной науки… и о квантовой теории гравитации… Йол, это вы выдвинули гипотезу? — Каримбе заинтересованно потер руки.

— Ммм… да, сэр, теория квантованости гравитации основана на неверных постулатах.

— И как же вы это докажете? Кстати, что это у вас на груди?

— Извините, сэр. — Йол покраснел и сорвал с себя "сиськин симулятор": — Но все дело в точке отчета, сэр, если мы развернем основную переменную не вдоль построения графика кривой Мейнхарад, а проведя ось, началом координат которой будет служить… вот здесь, сэр.

— Интересно… интересно мыслите, молодой человек. А как же основные постулаты Мейнхарда?

— Они же экспериментально не проверялись!

— Вы знаете почему.

— Знаю, сэр, потому что для этого понадобилось энергии океан и планетарные массы, но нельзя же исходить только из наблюдений! — и Йол с Каримбе с головой погрузились в дебаты. Через некоторое время Йол перестал называть Каримбе "сэр" и стал постоянно перебивать, а Каримбе обозвал Йола "тупоголовым примитивом."

— Думаю нам пора спать. Все равно сегодня уже ничего не выучим. — сказал Итан: — Элла, проследи, чтобы они друг друга не съели. Завтра нам в увольнение, надо выспаться.

— Ага. Спокойной ночи. — и они побрели в спальные помещения.

— Повторяю еще раз — правила для всех курсантов абсолютно одинаковы. Никаких драк. Никаких конфликтов будь то с гражданскими лицами или с армейскими ублюдками. При появлении патруля старший группы отдает честь и представляет группу. Никакой выпивки. Никаких стимуляторов или имплантантов. Ваше поведение — наше лицо, а оно и без того безобразное. Если кто-то хочет залезть на гражданских девушку или парня все должно делаться по-флотски: быстро, четко и не привлекая лишнего внимания. Всем ясно?! — дежурным по академии сегодня был преподаватель строевой подготовки, маразматик и самодур Богомилов, и он вовсю веселился, проводя инструктаж курсантам перед выходом в увольнение.

— Далее. Тут у нас учатся некоторые богатенькие сынки и дочки. Всякие там дискотеки и прочие развраты. Это понятно, что где у вас совесть была, там член вырос, но позорить честь офицера Императорского флота я не дам! Пусть даже будущую. Теперь девочки, наматывайте на ус. Там, в большом мире ходят всякие типы, которым хлебом не корми, дай под юбку офицеру залезть. Мундир их видите ли возбуждает. Боевая задача — таким не давать! У вас есть боевые товарищи и коллеги курсанты. На худой конец найдите офицера флота в увольнении, ну или там служащего какого-нибудь. И не надо мне тут валить с больной головы на здоровую задницу. Если насилуют — определить местоположение, вызвать патруль и измудохать засранца знаниями рукопашного боя или бегом по пересеченной местности. Ясно? — Богомилов остановился и вперил взгляд своих глаз прямо в Перси, стоящего навытяжку.

— И потом. Не надо думать, что я не понимаю, зачем вы тут все собрались в увольнение. Думаете, что дурак Богомилов здесь останется, так что можно спиртное пьянствовать и безобразия хулиганить. Не выйдет. Я вас всех по приходу в расположение лично обнюхаю. Девушек дважды. Мне тут происшествия не нужны, а если нужны, так радостные. Ну, там, например курсант Дорбан научился правильно винтовку держать, или Йол наконец перестал своим товарищам в строю пятки отдавливать. Или вы наконец песню строевую выучили, а то мычите как коровы на пастбище. Я бы на вашем месте, пока строевую не выучил в город постеснялся выходить. А то встретит вас сегодня в кабаке Окки Лауне и спросит — курсант а вы песню какую-нибудь знаете, а вы будете как баран стоять и крыльями размахивать. Я ясно выражаюсь?

— Так точно, сэр! — рявкнули сорок глоток.

— Так. — сказал Богомилов, смягчаясь. Он очень любил, когда уши закладывало от рева. Поговаривали, что ранее тот служил в гвардейских частях, непосредственно при дворе императора. Потому и стал таким солдафоном. Но Перси, зная неприязнь между флотскими и армейскими частями, не очень верил в это.

— И это только видимая часть айсберга, господа курсанты — то, что у вас из под юбок торчит! Возьму линейку и проверю, на какую длину вы флот хотите опозорить! — пригрозил Богомилов, наметанным глазом определив, что девочки подрезали форменные юбки. Надин, стоящая рядом с Перси только глаза закатила.

— Не надо мне тут. Здесь вам не где вы там себе что хотите, то и вытворяете. Здесь вам флот. А не бордель. Бордель там. — Богомилов махнул рукой в сторону КПП.

— Теперь самое главное правило. В семь-ноль-ноль завтрашнего утра я здесь стою и удивляюсь — почему это вы все уже здесь, трезвые и непомятые. Если я не удивлюсь кому-либо, тот сам удивится. Штрафным очкам и нарядам. В девять ноль-ноль построение и если этот удивленный и на него не появиться, то это значит дезертирство. А за такое вас вывести в чисто поле, поставить лицом к стенке и пустить разряд в лоб. То есть, конечно, пока мирное время вас просто отчислят. Но я бы вас всех… и вообще на вашем месте, Богомилова послушав взял бы свой талон на увольнение и спокойно проспал в спальном помещении сутки, чтобы с утра уже на плацу стоять. Но я вас знаю, вам ногами в городе подрыгать важнее родины и императора вместе взятых. Вот вы стоите и думаете — старый дурак мозги нам проел, а я дело говорю, чтобы не было потом ерунды всякой, как в прошлый раз, когда курсант из увольнения с ребенком пришел. Дескать родил. А уходил даже не беременный был. Тем более — мужчина. Хочу я вам доброе дело сделать, предупредить, да вас, курсантов куда не целуй, везде задница, так что… Смирно! Правое плечо напра-во! В увольнение — шагом марш! — закончил Богомилов. Курсанты уходящие в увольнение печатали шаг только до КПП, где предъявили документы дежурному наряду ВП и вышли уже с той стороны.

— Подумать только! Свобода! — сказал Итан и подбросил фуражку вверх. Фуражка улетела словно маленький флаер.

— Вот сейчас потеряешь фуражку — Богомил с тебя сорок шкур спустит. — сказал Йол.

— Не нуди, Джимми, Итан просто непосредственный. — ответила Элла, глядя, как тот пытается поймать фуражку.

— Это точно. Непосредственней его никого нет. Слушайте, какие планы на сегодня?

— Эээ. Как обычно. Напьемся до потери пульса, снимем девок, для дам — мужиков, набьем морду патрулю, разобьем пару зеркал. Будем танцевать голые при луне и устроим оргию на травке перед императорским дворцом. Пусть Марк Второй порадуется. — предложил Итан.