— Не стоит извинений, сир. Я уже все забыл. — проскрипел обиженным голосом советник. Император прекрасно знал этот голос, — таким тоном Ромул давал понять, что идет на компромисс только потому, что его вынуждает к этому долг.

— Ромул, прекрати. Я попросил прощения. Хочешь орден в придачу?

— Вам бы все шутки, сир… — проворчал Ромул, изрядно повеселевшим голосом. Ему не внове было переживать неизбежные вспышки гнева императора, равно как и получать вознаграждения за свое долготерпение. Тем временем новый оратор, взгромоздившийся на трибуну начал свою речь с упоминания о титулах и заслугах своего рода и его древности.

— Так что хотят эти развалины за утверждение контракта с "Людвиг Инк"? — спросил император, делая вид, что внимательно слушает оратора.

— Так. Вот… минуточку… я говорил с семи-лордом Ауцвайном и он предоставил мне документы… ага, вот они. Итак, три бумаги. Одна — представление лорду Пиквину ордена Алой Звезды, вторая — разрешение лорду Лоуленсу на ввоз трех с половиной тонн семуты для нужд домашней медицинской лаборатории, и… вот жалоба от лорда Николаевски по поводу дискриминации в рядах Имперских Вооруженных Сил.

— Мгм. — протянул император, разглядывая следующего докладчика. Золотых пуговиц на нем не было, но эти здоровенные золотые шнуры, свисающие с одного плеча…

— Понятно. Спасибо, Ромул. Орден Алой Звезды — без вопросов. Пусть носят, кровососы. Лоуленс снова провозит семуту, якобы для медицинских целей. Боюсь, что здесь мы вынуждены будем отказать ему, ведь Империя не может поощрять наркоторговцев, пусть даже и столь родовитых. Определенно, придется натравить на него Секретную Службу, дабы не позорил Сенат. Но это значит, что придется принять меры по жалобе Николаевски. О чем, говоришь, жалоба?

— О дискриминации, сир. Он пишет, что в рядах элитных подразделений Имперской армии, а конкретно в ударных истребительных частях нет ни одного терминга.

— О, господи, у нас даже в Сенате нет дискриминации. Мне, по большому счету неинтересно, кто тут кто, в Империи хватает народностей и рас. Если этих, как его… термитов…

— Термингов, сир.

— Вот, и я говорю, если этих термитов нет в истребительной авиации, значит они дерьмовые пилоты.

— Именно это ответили лорду Николаевски в штабе армии.

— И что он сделал? Впрочем не отвечай, понятно, что он написал эту чертову жалобу. Дерьмо. Ладно — пиши указ, чтобы завтра же в рядах истребительной авиации был один термит.

— Терминг, сир.

— Да хоть таракан! — разозлился император: — Лучше пусть в Имперском Флоте будет один дерьмовый пилот, чем в Сенате — наркобарон, имеющий наглость просить меня о прикрытии его делишек! Пиши — и пусть только попробуют взять больше одного термита, но чтобы он служил в авиации вечно! Как знамя полка, как реликвия бабушки за комодом! Если понадобиться, пусть прикуют его к истребителю цепями или замуруют в кабине! И еще — добавил император остывая: — Ромул, напомни мне, что я хотел поговорить с Лойолой по поводу Лоуленса. Что-то он совсем обнаглел.

— Как скажете, сир. Я обязательно напомню вам это во время ближайшей вашей встречи с главой Секретной Службы.

— Спасибо, Ромул. Ну, ладно, раз мы погладили их по спинке, они погладят по спинке нас, не так ли?

— Да, сир. Ваш заказ будет отдан "Людвиг инк"

— Отлично. Вернемся к нашим баранам, Ромул. — и император повернулся к золотой трибуне, скрывая накатившую на него зевоту. Что за скука сегодня днем — подумал он, вытягивая ноги и откидываясь на спинку кресла.

— Да, кстати, Ромул…

— Да, сир?

— Пусть это будет самая дерьмовая часть в моем флоте. И желательно где-нибудь на задворках, где тихо, мирно и скучно.

— Будет сделано, сир. — Ромул знал такое место.

Адмирал Волков сосредоточенно смотрел в одно место, а точнее — прямо на лист белой бумаги, украшенный вензелем императорского дома Марков. А еще точнее на фразу "обязательно к исполнению в течении двадцати четырех часов". Адмирал прекрасно понимал, что подобные приказы подлежат немедленному исполнению, однако смысл приказа упорно ускользал от понимания. "Включить в состав первого Ударно-Истребительного Соединения одного представителя нации термингов в качестве боевого пилота малой палубной авиации." Пожав плечами Волков обернулся к адъютанту:

— Рэм, вы знаете, кто такие терминги? -

— Одну минуту, сэр… — адъютант поднял глаза вверх, произведя поиск в справочной системе флота, подключенной непосредственно к его шунту.

— Терминги, или иначе — Весселы, одна из малых гуманоидных народностей, предположительно потомки первых земных колонистов эпохи Конквистадорства, некогда заселявших равнинные территории Октавы — 5, планеты с характеристиками…

— Опусти подробности. Я уже понял. Среди наших пилотов истребителей случайно нет этих термингов? — с затаенной надеждой спросил Волков.

— Ээ… нет сэр. Абсолютно точно нет. Есть хазары и даже пара габольтов, но термингов нет.

— Конечно. — с горечью произнес адмирал: — было глупо надеяться.

— Но один терминг есть в списках курсантов, в Императорской Высшей Летной Школе на Прайме.

— Да? И он готов к вступлению во флот?

— Нет сэр. К сожалению он не в состоянии пилотировать машины класса "Циклон" и старше — у него индекс нейроадаптации около десяти. Он даже не может управлять мусорным погрузчиком, сэр.

— Срочно свяжи меня с этим питомником желторотых. И еще, Рэм…

— Да, сэр?

— Чтобы эти сведения — ну насчет нейроадаптации и все такое, чтобы ни одна живая душа…

— Да, сэр. — адъютант умел хранить тайны и секреты. Он видел немало и слышал вдвое больше, но понимал, что если бы он разболтал хотя бы десятую часть того, что он знал о отдельной Тридцать Восьмой Эскадре Военно-Космического Флота Империи с лихвой хватило бы для того, чтобы его нашли в подворотне со сломанной шеей.

— Вот и отлично. Связь с Летной Школой. — перед адмиралом появилась голографическая проекция директора школы Яна Васера.

— Добрый день, Ян.

— Так. Вообще-то у нас сейчас полночь, адмирал, но я рад вас видеть. — проворчало изображение.

— Ян, в прошлый раз, когда я тебя видел ты сказал, что отдал бы правую руку за то, чтобы я увеличил квоту на десять мест для твоих птенцов. Так вот, я увеличу ее на двадцать мест.

— Кого мне надо убить, адмирал? — директор школы моментально проснулся.

— Никого. Надо только зачислить в ряды вашей славной школы одного терминга.

— Кого? Это что — фамилия? Так. Владимир, я не понимаю…

— Это национальность. Один терминг учится в вашем гадюшнике. Так?

— Минуточку. — изображение Яна повернулось, он что-то включил, всмотрелся: — Так. Был такой. Но у парня индекс нейроадаптации почти ниже нуля, ему только на транспортниках служить.

— Что значит — был? Где он?

— Так. Отчислили, конечно. Жаль, способный малый, но что сделаешь? Он же не в состоянии подключатся к тактической системе истребителя. Генетический дефект. Это бывает, хотя редко. А что? — удивился Ян.

— Мне очень нужен этот парень. Если ты найдешь его и примешь в свой питомник, а потом выпустишь с зачислением в мое подразделение, то я выделю тебе твою квоту.

— Что же, мы найдем его, адмирал, хотя я не могу понять, для чего вам нужен парень с таким уровнем нейроадаптации. Он же истребителем управлять не сможет. Но для вас — все что скажете. За квоту, разумеется. — Ян хитро улыбнулся. Волков вздохнул:

— И это еще не все, Ян. Мне он нужен к завтрашнему дню.

— Так, ну конечно, мы сделаем все… что? Владимир, ты хотел сказать — когда закончит Школу?

— Мне он нужен завтра, Ян.

— Но мы не… черт, ты просишь принять и выпустить парня с отличием за одни сутки?!

— Он же учился чему-то все это время? Полгода, так? Все равно, нам приходится переучивать этих салаг и вытирать им сопли, учить их азам и началам.

— Ты хочешь сказать, что моя Школа ничему не учит?