— У меня родители были с Лиры. Имя от них осталось.

— Понятно… — Секира замолчала.

— Мэм? — раздался неуверенный голос в наушниках.

— Чего тебе?

— Что со мной будет, мэм?

— Кабы я сама знала… слушай, Мефала, а ты как насчет сдачи в плен на почетных условиях, а? Мы тебя до базы проводим, а потом с моими девчатами останешься. — в наушниках раздался вздох.

— Нет, мэм… — грустно сказала Мефала: — у нас же видели, что вы с пленными делаете.

— Да это все пропаганда, Мефала… черт… — Секира мысленно еще раз выругала Змея, купившегося на подначку этих тупиц из отдела пропаганды, теперь вот и не докажешь ничего…

— Нет, мэм… — пришел тихий, но твердый ответ. Наступило молчание. Секира понимала эту женщину. Она была готова на все, чтобы защитить своего ребенка, но сдача в плен для нее означала не просто смерть, но смерть мучительную и позорную. И ребенка этим не спасти, лучше уж так, в пространстве, сразу…

— Аааа, да черт с тобой! — сказала Секира: — Убирайся отсюда.

— Что?

— Я говорю — лети отсюда поскорей, пока я добрая… — буркнула Секира, отводя свой истребитель в сторону.

— Правда? Вы меня отпускаете, мэм?

— Ты, что глухая? Вали, пока я не передумала.

— Спасибо… спасибо, мэм! — штурмовой бот увеличил скорость и стал удаляться. Секира смотрела ему вслед и знала, что у нее будут крупные неприятности. Очень крупные неприятности.

— Извините, мэм… — снова раздался в эфире голос Мефалы.

— Ну, чего тебе еще? — беззлобно спросила Секира.

— У вас есть имя? Ну, нормальное…

— Меня зовут Алиса. Алиса Кирштейн.

— Если родится девочка, я назову ее вашим именем, мэм.

— Спасибо, Мефала. А теперь вали отсюда. И выключи наконец передатчик.

Что нужно для заговора? Две тысячи крепких рук, сотня горячих сердец и один холодный ум — так говорил император Марк Первый, прапрадед нынешнего и большой знаток такого рода дел. Достаточно сказать, что и сам-то он не был прямым наследником трона. Только цепочка случайных событий, включавших в себя и трагические моменты, привела Марка Первого, умного и хладнокровного стратега к заветному трону. Поэтому его словам можно было верить. И Ромул верил. У него были крепкие руки, в которые уже были роздано оружие с имперского закрытого склада, и горячие сердца проповедников, причем каждый отвечал за свой отряд, как правило составленный из его прихожан, а значит людей, которых он знал лично и легко мог контролировать ситуацию в группе. Вообще, религиозные организации закрытого типа — это же готовая армия, подумал Ромул, достаточно вспомнить суннитов в Альянсе, там они практически заменяют собой власть, хотя и действуют нелегально, но никому и в голову не приходит подвергать сомнению их "рекомендации". Идеальный регулятор общества. Правда, в результате все общество практически утрачивает способность к развитию и рано или поздно будет разрушено соседями. Чего, правда, иногда приходится ждать столетиями. То, есть, на наш век хватит. Впрочем, что говорить об Альянсе, у Ромула полно своих дел. У него есть крепкие руки, горячие сердца и один холодный ум. Один ли? — подумал он, вспомнив взгляд жреца-кардинала. Амибал Кромвел, м-да, это человек с двойным, а то и тройным дном. Похоже, что он умнее своего заместителя Атласа, но тот уверен в обратном. И еще очень похоже, что он играет по своим правилам. Что он может сделать? Перехватить управление? Нет. Повлиять на результат? Тоже нет. В ближайшем будущем Ромул не видел провала, все будет идти как и запланировано. Никаких неожиданностей. И в конце тоже все будет так, как и планировалось, Ромул уже придумал, как именно он осуществит это. Хотя и не любил об этом думать. Ромул вздохнул еще раз и повернулся к нетерпеливо ожидающему гвардейскому офицеру.

— Теперь отключите все автоматические системы защиты.

— Все? Но, сэр…

— Это же учения, не забыли? Императора все равно здесь нет, он на стадионе. Отключайте.

— Есть. — офицер повернул большой красный ключ и ввел кодовое слово, повернувшись спиной к Ромулу. Ромул знал кодовое слово. "Патрокл".

— Системы отключены.

— Вот и прекрасно. А теперь я подам свой сигнал… это кодовое слово. — нахмурился Ромул, заставив офицера повернутся спиной. Легкий щелчок и в шею гвардейца вошла маленькая, почти невидимая игла, состоящая из спрессованного мощного транквилизатора. Офицер рухнул на пол. Игла действовала на протяжении трех суток, постепенно растворяясь в крови, по окончании процесса она растворялась полностью, не оставляя следов.

— Теперь — сигнал. — Ромул нажал на кнопку передатчика и где-то на окраине города в воздух поднялись мощные транспорты, несущие на борту участников заговора. Крепкие руки сжимали мощные лазерные винтовки, огнеметы и даже плазменные пушки малого калибра, все, новое, все только со складов. Через сорок минут транспорты зависнут над садом императорского дворца. В обычных условиях их сперва запросили бы о перемене курса, а потом вылетели полицейские флаеры. И если бы они все-таки прорвались, то на расстоянии десяти километров от дворца их распылили бы многочисленные автоматические зенитные батареи. Но не в этот день. Автоматика отключена, личный состав под разными предлогами убран, осталась только дежурная смена. Но она не помеха в их плане. Теперь надо убедить императора, что все идет по плану. Ромул повернулся и вышел из комнаты дежурного офицера.

— Ваше величие, все идет по плану. — сказал он, входя в комнату императора.

— Надеюсь на это, Ромул. Наверное я окончательно спятил в тот день, когда решил послушаться тебя. — проворчал властитель, прикладываясь к граненой бутылке: — Давай выкладывай.

— Персонал распущен, жертв не будет. Асмунд со специалистом уже в подвале. Рассматривают настенные фрески времен первой империи.

— Ну, как же… фрески они там рассматривают… — император прищурился и снова отхлебнул из бутылки: — мой братец и искусство… единственное искусство, которое он освоил — это искусство задирать юбки и доставлять мне неприятности.

— Ваше величие…

— И потом, что, там действительно есть фрески первой империи?

— Нет. Это подделка.

— Ага. Ясно. Напомни мне впредь держать с тобой ухо востро. А что там с этими долбанутыми фанатиками, что летят сейчас раздолбать мой дворец к такой-то матери?

— Они в сорока минутах лету.

— Ясно.

— Что с моими войсками и всем прочим? Проблем не будет?

— Не должно быть, все уверены, что вы на стадионе, туда даже отправили вашего лоренцо. — это конечно была совершенно секретная информация, однако все почему-то знали или догадывались, что у императора, как и у всех мало-мальски берегущих свою шкуру правителей были биологические двойники, сделанные с помощью биопластики и имплантации. Внутри среды службы безопасности такие трюки называли "Великий Лоренцо", никто и не помнил, почему.

— Да, я помню об этом. Не слишком ли много секретности, а Ромул? Даже шеф СБ ничего не знает. Не нравиться мне это.

— Вспомните, сир, вы сами были против того, чтобы посвящать Лойолу в истинные причины нашей операции… — напомнил Ромул. Его расчет был верен — император не хотел, чтобы об этом знал кто-либо вообще, будь его воля, он бы и Ромула заставил забыть… но это уже после того, как все будет закончено. А пока, пока он и император во дворце, здесь же Асмунд и сюда летит пять тысяч фанатиков истинного Учения. И об этом никто кроме них не знает. Лоренцо будет играть свою роль вплоть до разоблачения, а это произойдет только тогда, когда заговор уже войдет в силу.

— Да, я помню… но все равно мне это не нравиться… — сказал император и залпом допил остатки бренди. У него работает интуиция, подумал Ромул, у них весь род славится своей интуицией, вот потому он и пьет, потому что начинает чувствовать неладное. А разум говорит — успокойся, все под контролем, он не прав, разум, никогда и ничего не бывает под нашим королем, на все воля божья и случайности — его бич, которым карает он отступников. Как я могу быть уверенным, что все пройдет как надо, даже если я тысячу раз проиграл все в уме и на схемах, расставил всех по местам, сыграл на дворце, как на самой большой в мире арфе, рассмотрел и предотвратил тысячи случайностей и возможностей, предусмотрел миллионы вероятностей, но все равно я волнуюсь, черт бы меня побрал…