— Ну, может вы и служили во флоте, или где ни было, а отныне вы будете служить в войсковой части 42-143 АР. - пожал плечами чиновник. Ему явно было все равно — флот, армия, приходская школа или орден инквизиции.

— Это ошибка. — упорствовал Перси.

— Ну так оспорьте ее в существующем порядке по инстанции. — кивнул человечек, не собираясь более спорить. Перси вздохнул. Оспорить по инстанции. Значит — сперва выполнить приказ, прибыв в срок, а уже потом разбираться на месте. Ну, ничего, конечно же это просто ошибка, в пехотном подразделении он нужен как пятое колесо телеге, конечно все исправят, но столько времени он потратить зря! Кстати о времени…

— У вас все? — спросил чиновник.

— Нет. Извините, сэр но что за дата поставлена в распоряжении? Мне полагается полуторамесячный отдых, я хотел съездить на родную планету, навестить семью и…

— Минуточку… — сказал человечек и нажав несколько кнопок уставился на что-то, невидимое Перси: — Ах, да… Отпуск вы уже почти использовали. У вас осталось всего пять дней.

— Использовал? Как это использовал, когда я в госпитале валялся тридцать два дня!

— Видимо эти дни и были зачтены в качестве вашего отпуска.

— Но это же неправильно! — возмутился Перси.

— Конечно, неправильно. И мы обязательно это поправим. У вас есть справка-отчет о вашем лечении?

— Эээ… пока нет. Я сейчас ее добуду. — Перси отключился и набрал номер своего врача.

— Извините, что беспокою, но тут у меня потребовали справку-отчет о моем лечении, сэр…

— О лечении? Это кто? А, Дорбан… декомпрессионный синдром, контузия и два перелома, помню-помню… сейчас. Вы же только что выписались, верно?

— Да, сэр.

— Ну, тогда ясно. Только что выписавшимся справок не выдаем. На оформление справки дается неделя, так что подождите.

— Но мне надо прямо сейчас!

— Таков порядок, молодой человек. — врач отключился. Перси набрал номер Имперской Канцелярии.

— Извините, но справка будет готова только через неделю.

— В таком случае ничем помочь не могу. Извините. — человечек грустно покачал головой: — Я вам сочувствую и понимаю… но для изменения сроков прибытия в войсковую часть нужны веские формальные основания.

— Значит, если я не прибуду в часть через пять дней, то буду считаться дезертиром? — Перси вздохнул, смиряясь с неизбежным. А он-то хотел съездить домой на месяц, повидать всех родных, как раз успевал на свадьбу Милисенты и Торнтона, порадоваться вместе с Анитой ее поступлению… но приказ есть приказ. Уж что-что а это Перси за время службы во флоте усвоил крепко.

— Не расстраивайтесь. Как только справка будет готова, они направят ее к нам и мы в свою очередь обеспечим вам внеочередной отпуск задним числом. По крайней мере постараемся, хотя идет война и гарантировать это… — человечек пожал плечами и вздохнул: — В конце концов идет война, вы это знаете?

— Да, но…

— Так вот, идет война и поэтому — не задавайте глупых вопросов, а выполняйте приказания. Их отдаю не я. Я просто слежу, чтобы они попали по адресу. Всего хорошего. — экран погас. Перси еще раз вздохнул и набрал номер домашнего кома. Придется извинится и объяснить что дома он будет всего два-три дня. И… до прибытия в часть времени всего ничего. Перси посмотрел на свое отражение в погасшем мониторе и покачал головой. Значит нельзя терять времени даром!

Через тридцать минут Перси уже сидел в баре под названием "Медная Обезьяна". Пол был усыпан деревянными опилками, а в зеркальной полутьме стойки маячил строгий силуэт бармена в белой сорочке и черной жилетке.

— Интересно, и что же такого у тебя случилось, что ты вдруг про меня вспомнил? — спросила Хлоя, сидящая напротив.

— Да я всегда про тебя помнил. — соврал Перси: — всегда. Просто мне еще и отпуск не дали… и вообще… Извини, что не всегда писал.

— Да ладно… — махнула рукой Хлоя: — Всегда так, ничего особенного… все обещают, что будут писать через день, а потом, как попадут в части, так ни слуху, ни духу. Знаешь, я иногда жалею, что сейчас во флоте полно женщин. Вот раньше брали одних мужиков, и те, как миленькие писали каждый день. И верность хранили, вот.

— А я почему-то помню, что наоборот… — нахмурился Перси: — что из-за того, что они женщин по месяцам не видели они так в каждом порту отрывались, что даже поговорка появилась… ну, знаешь — поматросил и бросил.

— Хорошая поговорка. Дельная. Очень к месту. — прищурилась Хлоя.

— Ну, знаешь на самом деле я не думал, что у нас с тобой… такие отношения… — осторожно подбирал слова Перси. Хлоя немного натянуто улыбнулась:

— Расслабься Перси, мы не на трибунале. И я не прошу тебя жениться на мне, как честного человека. Мне гораздо удобнее быть свободным человеком.

— Правда? — обрадовался Перси.

— Правда. — скривилась Хлоя: — Ну посмотри на себя. Какой-то лейтенантишко из Верхнего Синнея, да еще и потрепанный в боях. Про твои душевные качества, Дорбан я вообще молчу, чуткости у тебя как у утюга чугунного. Дубина стоеросовая… — глаза у Хлои начали подозрительно поблескивать. Она отвернулась и принялась промакивать их платочком.

— Если я и выйду замуж, Перси, то не за тебя… останемся просто друзьями и все такое. — сказала она, не поворачиваясь.

— Если ты этого хочешь, то конечно. — неуверенно сказал Перси: — Ты уверена, что…

— Уверена, Перси, еще как уверена… давай завязывай с этим дерьмом. Как-то же мы с тобой общались без этих соплей, верно? Когда ты был курсантом?

— То есть все по-прежнему? — Перси махнул рукой проплывавшей мимо могучей официантке с грацией броненосца, заказал себе и даме особый звездный и две суперзакуски, дежурное блюда, вам скидка, очень вкусно, попробуйте еще, расплатился и повернулся к Хлое.

— Почти все. — сказала та: — Ты ведь все-таки стал пилотом, верно? И даже участвовал в боях… что это за орден?

— Это не орден. Это медаль. — пояснил Перси.

— Ну какая нахрен разница. За что-то же ее дали?

— Ну, да. Я служил в отдельной Тридцать Восьмой и…

— В Тридцать Восьмой, это в той, которая вся погибла? — перебила его Хлоя.

— А ты в курсе? — удивился Перси

— Ну, еще бы я не была в курсе. Да вся Империя в курсе, черт, я сейчас… — Хлоя приподнялась и крикнула: — Эй, у стойки! Новости последние погромче запустите! — бармен кивнул, все равно в баре кроме них почти никого не было, только парочка игроков резались в бильярд, да кто-то в темном спал, опустив голову на руки, поборотый дьявольской силой "Особого Звездного".

— Героический подвиг Отдельной Тридцать Восьмой эскадры под командованием адмирала Волкова, посмертно представленного к званию Героя Империи… — голос диктора дрожал от переполняющей его скорби и гнева.

— Дети Империи первыми приняли предательский удар в спину населенной системы Айм… — на экране проплывали пейзажи Вериоки на фоне разрушенного почти до основания Атлантума. Пепелища домов, ветер разносит какие-то обрывки, дым и пепел… вот крупным планом появилась брошенная кем-то кукла, у куклы нет глаза и оплавлено лицо, но она продолжает улыбаться целлулоидной вечной улыбкой… вот часы, разбитые, но все еще продолжающие идти.

— На развалинах Атлантума наше чувство становится ясным. Это скорбь… — крупный план братской могилы жителей Вериоки и стоящие над ними в стойке смирно гвардейцы. Камера наплывает на строй, следует залп, еще один… камера выхватывает одного гвардейца, в его руках нет оружия, он держит маленькую золотоволосую девочку, девочка прижимает к себе игрушечного медвежонка.

— Из сорока пяти тысяч жителей Атлантума в живых осталась только Дана… — говорит диктор. Камера показывает лицо девочки крупным планом. Она хмурит брови и кусает губы, но глаза ее сухи.

— У маленькой Даны не осталось слез, чтобы оплакать своих родителей, сестру и остальных сорок пять тысяч своих земляков… но они остались у нас! У нее нету сил, чтобы отомстить за них. Она всего лишь маленькая девочка. — камера крупным планом показывает лицо гвардейца, держащего девочку, лицо, больше похожее на скалу.