Пельмешки задорно булькали в кастрюльке, когда голодающий выполз из ванной.

- Ты там утоп, что ли? – не выдержал я, обернувшись к другу.

- Не, засмотрелся. Такую красоту увидел, не поверишь!

- И где ж ты прекрасное созерцал, ценитель ты мой?

- Дык, в зеркальце, где ж ещё? – заржал он.

Не, нормально? Такой скромный, куда деваться.

- Давай, Милька, корми меня! – уселся он на табурет.

- Бля, да ты нахал!

- Я – гость! А это звучит гордо! – в довесок постучал ложкой по столу.

- Да? Ну, давай, гость, прибери пока за собой, я на стол накрою.

- Ээээ…

- Беее… Неужели думаешь, что я твои носки ароматные в руки брать буду? Обойдешься! Если хочешь в стирку – корзина в ванной. И шмотки остальные из мусорки как раз простирнешь.

- Во ты гад! Я же гость!

- Давай-давай, гость, не рассусоливай. Пинка для скорости дать?

Я хотел было добавить, что и посуду он тоже мыть будет, но не успел, в дверь позвонили. Долго, хорошо так звонили. И кого несет на ночь глядя?

- Ты кого-то ждешь? – спросил я у друга.

- Савсэм бальной, да? – фыркнул он. – Может, к тебе?

- Хрен его знает, – буркнул я, двигаясь в коридор.

Звонок. Открываю. Охереваю. Закрываю. Мгновение тишины. Опять звонок.

А я уже боюсь открывать. Там такое!!! Круглый метр в прыжке в пикантном розовом поясе а-ля «юбочка» и оранжевой футболке. Чудо-челка, жертва многократных обесцвечиваний, замерла под неожиданным углом. Красная помада на жабьем рту, синяя тушь, призванная придать пикантность взгляду, синяками смотрелась на широкоскулом лице барышни, чьи предки лишь недавно вышли из мордовских лесов. Эта и есть та дура??? Бедный Федечка! Мне вот интересно: барышня, вообще, адекватная? Как она вообще решилась в таком виде на улицу выйти-то? Может, проспорила кому, и теперь окружающие страдать должны? Потому как, если нет, то плачет по ней домик с мягкими стеночками.

А за дверью все еще звонят.

Ладно, решать надо быстро. Делаю самое приятное и доброе лицо из всех возможных. С больными людьми шутки плохи.

Открываем. Улыбаемся.

- Добрый вечер, милая девушка, вам кого?

«Милая девушка» зависла, разглядывая меня. Она, что, парня в фартуке никогда не видела? Я вот тоже таких макак потыканных ни разу в жизни не видел, и ничего, не пялюсь же.

- Барышня, очнитесь! – окликнул я посетительницу, пощелкал перед фейсом. – Вам кого?

Чудо в поясе моргнуло, шагнуло, задница опасно качнулась. Аааа! Да на такие надо вывеску вешать «Занос 1 м»! Не, вот честно, я не против полных дам, но если это смотрится гармонично и вкусно (та же Ирина Геннадьевна - начальник кадров, вполне упитанная дама, но вместе с тем очень красивая и элегантная! Да ей ухажеры проходу не дают! И не глядят, что замужем!), я и сам предпочитал всегда девчонок пышненьких, чтоб подержаться было за что. Но тут – это же просто кошмар!

Между тем тело очнулось и выдало:

- Мне бы Феденьку.

Тааак, и как, интересно, она узнала?

Ладно, это все потом…

- Вам которого?

- Савельева.

- Нет таких.

- Неправда, – прогундосило оно, – мне дядя Жора сказал, что он тут.

- Да откуда же дяде Жоре знать?

- Мой дядя - майор полиции! Он все знает!

Пиздец, детский сад, штаны с дырой. Чуть ли не ногой топнула, грознулька ты моя.

- Н-да? И у кого это он тут?

- Дядя Жора сказал, что у него друг есть, к нему может пойти.

- Ооо! Какой умный дядя Жора. А что за друг?

- Дядя сказал, ужасный извращенец!

- Это почему это?

- А он с мужиком живет! Как с бабой! – выдало оно.

- И этот друг тут? Точно? Ты уверена? – всё, не могу больше! Над ней стебутся по полной программе, а она все хавает!

- Да! Уверена!

- И, что, не побоялась к нему домой пойти?

- Да! Моего Федечку спасать надо!

- Ты уверена? Если у твоего Федечки ТАКИЕ друзья, может, он и сам - ужасный извращенец?

Она зависла. Трудный мыслительный процесс всеми щелкающими шестеренками отображался на челе барышни, радеющей о спасении потенциального мужа.

- Неее. Федечка не такой!

- Н-да? Ты уверена? – она так активно закачала головой, что я испугался за её шею. - Ну, как знаешь! – я обернулся к кухне, благоразумно не открывая шире дверь. Надеюсь, я знаю, как отвадить барышню от друга. – Федечка, милый, к тебе пришли! – пропищал я приторным голоском.

- Милька, ну с какого, бля, ко мне? Охренел? – выдал он, выходя из кухни и вытирая руки о футболку.

- Ну, нет, это, похоже, ты, мой ненаглядный, охренел! – сладенько ответил я, приоткрывая дверь и нежненько так прижимаясь к другу. – ВОТ скажи мне, ненаглядный, что это за милая девушка, и почему она тебя ищет?

Федька, глядя на позднюю гостью, молча разевал рот.

- Вот проказник! Наказать тебя надобно, как следует! Вот приедет Никитушка, пожалуюсь, что ты, блядун такой, изменяешь нам! – с напускным возмущением воскликнул я. – Сам, лично, – зловеще понизив голос, продолжил я, – надену на тебя твои любимые дивные кожаные шортики и Никитушке плетку в рученьки вложу! И держать буду, пока наш ненаглядный строгий хозяин тебя трахать будет… – мурлыкнул напоследок я, поглаживая его по шее. Глазки у девахи впервые с рождения прорезались на неведомую доселе ширину, а широко открытый жабий рот явил золотые достижения стоматологов. «Добить!» - злобно решил я и выдал: – И от меня, сладенький мой пупсик, не отвертишься! Долбиться буду по самые гланды! А девушка, пожалуй, тоже пригодится, молодец, что познакомился, – ласково так я глянул на неё, – смотри, какой ротик, такой большой, такой замечательный, на двоих сразу хватит…

Барышня взвизгнула и слонопотапом погрохала вниз, перепрыгивая ступеньки, напрочь забыв о лифте. Я не выдержал и заржал, складываясь пополам и держась за живот. Федька, опомнившись, отскочил от меня.

- Ты, бля, объебина! – заорал он. – Ты чё тут нес!

Я, отсмеявшись, разогнулся, смахивая невольные слезы.

- Да, ладно тебе! Зато теперь путь в твою квартиру свободен! Эта дура тебя за версту обходить будет!

- Идиот! – проревел он. – А если она родителям натреплет?!

- Да кто этой мокрице поверит! – махнул рукой небрежно. – Сама молчать будет, такого кошмара, бедолажка, натерпелась! – я снова засмеялся, физия этого колобка долго меня теперь радовать будет. – А если снова нагрянет, скажи, что я очень скучаю по её бездонному ротику!

- Злыдень писюкатый, вот ты кто.

- А я знаю! И горжусь тем, что писюкатый! – снимая, наконец-то, фартук, ответил я. – Пошли ужинать. Ты там не все, надеюсь, выжрал?

- Надейся! – буркнул он, возвращаясь на кухню. – Максимилиан Валерьевич, авторитетно заявляю: вы больной!

- Это не заразно, поверь! – ухмыльнулся я, садясь за стол.

Но не успел я и половины своих пельмешек откушать, как в дверь опять зазвонили.

- Бляяя, Милька, да ты нарасхват! – заржал друг, которого уже отпустило от нежданной встречи.

- Да ну тебя! – фыркнул я и пошел открывать дверь.

Там обнаружилась троица в полном составе.

- Опа! Какие люди на ночь глядя!

- Милька, спасай! – воскликнул Дар, бросаясь мне на шею.

- Ээээ, это чего он? – спросил я у парней.

- Милька, ей-богу, спасай. Еле-еле от родни сбежали, – ответил Алекс, проходя в квартиру и скидывая куртку. – Отпустили только с тем, что ты у нас без Никитушки жутко скучаешь, ночами в подушку рыдаешь, и тебя развлечь ну просто смертельно необходимо!

Я засмеялся, глядя на беженцев.

- Ну, раз так, то проходите! Ужинать будете?

- Нет, спасибо, закормили нас на год вперед, – поблагодарил Таш. – Вот выпить – в самый раз.

- У нас все с собой! – встрял Дар.

- Славненько! – радостно воскликнул Федька, выруливая с кухни. – Мозги промыть сейчас просто жизненно необходимо!

- Ха, Савельев, нигде от тебя спасу нет! – заржал Алекс. – Ты-то здесь откуда?

- А он тоже в беженцы заделался! – сдал друга я. – Проходите скорей, щас вам поведаю эпическую повесть о трагичной судьбинушке селяночки, чудом вырвавшейся из цепких лап коварных извращенцев!