Он разыскал Кейт Лайнхэм и спросил:

— Что вы думаете?

Словно оправдываясь, она пожала плечами.

— Трудно сказать. Статистика против нее, но, если забота любящего человека что-то значит, она выкарабкается.

Стивен кивнул, испытывая благодарность за искренний ответ, и направился в душ. Когда он вышел из церкви, зазвонил мобильный.

— Где вы, черт возьми? — спросил Джон Макмиллан.

— В Манчестере.

— Могу я узнать, зачем? — в голосе Макмиллана слышалось плохо скрываемое раздражение.

— Здесь больше вируса, чем где-либо еще, — ответил Стивен. — Кроме того, один мой друг заразился им.

— Мне очень жаль, — сказал Макмиллан уже сочувственно. — Теперь мы знаем, что всем восемнадцати «джокерам» были пересажены донорские клапаны, но получить информацию о донорах оказалось непросто. Органы и ткани поставляются через единую донорскую базу данных в ответ на запросы, поступающие от больниц и клиник. Сами больницы обычно не сообщают личные данные доноров.

— Вообще, имена доноров ничего нам не дадут, — сказал Стивен, — но я хотел бы узнать подробнее об этой базе данных. Может кто-нибудь переслать мне по электронной почте то, что удалось выяснить?

— Разумеется. Какие у вас дальнейшие планы?

— Мне нужно снова поговорить с кардиохирургом. Я наверняка что-то упустил во всем этом деле.

Стивену отчаянно хотелось спать, но он договорился о встрече с Мартином Джайлзом в городской больнице в два часа дня. Он подбадривал себя, выпивая одну за другой бессчетное количество чашек кофе, и думал, что неплохо справляется, пока хирург не приветствовал его словами: «Господи, вы ужасно выглядите!»

Стивен объяснил причину и попросил подробнее рассказать о процедуре пересадки клапанов.

— Как правило, лучшим вариантом считается живая ткань, и лучше всего — человеческая, если вам удастся ее добыть, однако, разумеется, лишь в том случае, если у нее высокая совместимость. В идеале мы предпочитаем готовить клапаны из собственной ткани пациента. В этом случае не бывает проблемы отторжения и, следовательно, нет нужды назначать иммунодепрессанты, что почти всегда приводит к осложнениям. Искусственные клапаны, сделанные из металла, пластика, углеродного волокна или другого материала, тоже активно используются, но поток крови через них уже не такой хороший, как через клапаны из живой ткани из-за ограничения угла открытия. Кроме того, пациент должен всю оставшуюся жизнь постоянно получать антитромботические препараты. В этом случае имеет значение возраст — пациентам среднего возраста мы пересаживаем клапаны из живой ткани, а в более старшем возрасте — искусственные.

— Давайте вернемся немного назад, — попросил Стивен. — Вы сказали, что лучше всего для пересадки подходят клапаны из ткани человека.

— Да.

— Это означает, что есть альтернатива?

— Могут использоваться обработанные клапаны свиней.

— Свиней? А как же отторжение тканей?

— Именно поэтому я и сказал «обработанные», — пояснил Джайлз. — Клапаны свиней обрабатывают химическим веществом под названием глютаральдегид. Сами клапаны слабоватые, поэтому часто приходится поддерживать их так называемым стентированием. Они не так хороши, как клапаны из ткани человека, но используются довольно активно и с довольно хорошим процентом успеха — хотя и здесь могут быть проблемы, например, если пациент — еврей!

Стивен улыбнулся.

— Насколько я понимаю, клапаны из ткани животных проверяются на потенциальные инфекции — СПИД, гепатит, болезнь Крейцфельда-Якоба и другие подобные вещи?

— Можете не сомневаться, — уверил его Джайлз. — Иначе нам не избежать судебных процессов.

Стивен снова поблагодарил его за помощь и вернулся в гостиницу. Он лег на кровать, чувствуя как тяжелеют конечности. В его мозгу, однако, продолжался спор. Логика настаивала, что причиной вспышки заболевания должна быть пересадка клапанов, потому что они являются единственным общим фактором у всех пациентов-«джокеров», но здравый смысл твердил, что восемнадцать клапанов не могут быть взяты у одного инфицированного человека. По мере погружения в сон последнее, что промелькнуло в сознании Стивена, были слова водителя: «Может быть, вам только кажется, что такого не может быть».

Всего через четыре часа он буквально подскочил в кровати, когда горничная с грохотом уронила в коридоре что-то, судя по звуку, металлический поднос, нагруженный посудой с королевского банкета. Несколько секунд Стивен лежал, глядя в потолок, пока наконец не сообразил, что больше заснуть не сможет. Он поднялся, принял душ, затем заказал омлет и салат в гостиничном баре. Ожидая, пока принесут заказ, он включил ноутбук и проверил электронную почту.

Пропустив извинения, что «пока не удалось выяснить имена доноров», он прочитал общее описание процедуры получения органов и тканей для пересадки, составлении запроса и распределения органов в соответствие с единой базой данных. Ему пришло в голову, что сама эта база может дать какую-то информацию, поскольку все донорские клапаны должны проходить через нее хотя бы на бумаге, если не вживую. Он попросил «Сай-Мед» связаться с операторами этой базы данных и проследить, чтобы они проверили свои записи на предмет любого фактора, общего для всех пациентов-«джокеров».

Через полтора часа он получил ответ. В нем содержалось очередное извинение в том, что по-прежнему нет информации по донорам, но на этот раз тому приводилось объяснение. Сотрудник базы данных, занимавшийся запросом «Сай-Мед», заболел и ушел домой. К сожалению, он взял с собой компьютерный диск, на котором находился файл с информацией по донорам. Его коллеги в настоящий момент пытались с ним связаться. Что касается запроса Стивена о каком-нибудь общем факторе для всех пациентов, такой фактор уже появился. Клапанами для всех пациентов-«джокеров» занимался один координатор, Грег Аллан, и именно он, по несчастливому стечению обстоятельств, и оказался тем заболевшим сотрудником.

— Ну-ну-ну, — пробормотал Стивен. — Сдается мне, придется лично навестить мистера Аллана.

Он позвонил в «Сай-Мед» и попросил срочно узнать адрес Грега Аллана. Через четыре минуты раздался звонок дежурного офицера:

— Я узнал адрес, но вряд ли вам будет от этого польза. В настоящий момент его нет дома.

— Я думал, он заболел и отправился домой.

— Его коллеги думали точно так же, и все в один голос заявляют, что мистер Аллан выглядел очень больным, когда уходил с работы. Но когда они попытались связаться с ним по поводу диска, оказалось, что его нет дома, и жена не видела его с тех пор, как он ушел на работу утром.

— Все равно, дайте мне его адрес, — попросил Стивен. В этот раз удача была на его стороне — Аллан жил в Лидсе, и здесь, в Манчестере, Стивену было до него ближе, чем если бы он остался в Лондоне. Он сможет добраться до дома Аллана за час. Вопрос в том, будет ли там Аллан, когда он приедет? Стивен рассказал дежурному офицеру о своих планах и попросил «Сай-Мед» обратиться за помощью к местной полицией и срочно выяснить, где находится машина Аллана.

— Дайте полиции номер моего мобильного и попросите связаться со мной, как только они его найдут, — распорядился он.

— Вы хотите, чтобы его арестовали?

— Нет, пусть просто разыщут. Аллан знает что-то об этих клапанах, чего мы не знаем, и я хочу поговорить с ним лично.

Когда Стивен свернул на Брэйдмур Кресент в Лидсе, было чуть больше половины восьмого. В окне дома Аллана горел свет, и Стивен постучал. Дверь открыла встревоженная женщина лет тридцати. Увидев незнакомца, она ахнула и затараторила:

— Вы по поводу Грега, да? Вы нашли его? Что случилось? Где он?

Стивен извинился, что не может ответить на ее вопросы, показал свое удостоверение и попросил разрешения войти.

— Что в конце концов происходит? — встревоженно спросила женщина, провожая его в гостиную. — Где Грег? Сначала его коллеги говорят мне, что он заболел и ушел домой, затем они решают, что им нужно срочно с ним поговорить, потом о нем начинает расспрашивать полиция, а теперь вы. Что все это значит?