— Вы еще придете? — спросила официантка.

— Если вы не возражаете, — ответил Скриппс.

— И птицу свою приносите.

— Да, — сказал Скриппс. — Малыш сейчас сильно устал. В конце концов, у него выдалась тяжелая ночь.

— Да уж, — согласилась официантка.

Скриппс снова вышел в город. В голове у него прояснилось, и он чувствовал себя готовым вновь встретиться с жизнью лицом к лицу. Насосная фабрика — это может оказаться интересным. Насосы теперь — большой бизнес. В Нью-Йорке на Уолл-стрит каждый день делают и теряют состояния на насосах. Он знавал парня, который на насосах огреб добрые полмиллиона меньше чем за полчаса. Они знают, как такие дела делаются, эти большие биржевые маклеры с Уолл-стрит.

Выйдя на улицу, он поднял голову и снова прочел: «Искус — на всякий вкус». Да, они хорошо знают свое дело, сказал он. Интересно, у них и впрямь есть повар-негр? Только раз, только на миг, когда кухонная дверь-калитка открылась, ему показалось, что он мимолетно увидел черное лицо. А может, парень просто закоптился от печной сажи.

Скриппс О’Нил искал работу. Хорошо бы поработать руками. Он шел по улице от столовой, мимо парикмахерской Маккарти. В парикмахерскую он не зашел. Она выглядела так же заманчиво, как и прежде, но сейчас Скриппс искал работу. Он резко свернул за угол парикмахерской и вышел на Главную улицу Петоски. Это была красивая широкая улица, с обеих сторон обрамленная домами из кирпича и прессованных каменных брикетов. Скриппс направлялся по ней в ту часть города, где располагалась насосная фабрика. У входа на насосную фабрику он смешался. На самом ли деле это насосная фабрика? Правда, паровые насосы выносили во двор и складывали в снегу, и рабочие поливали их водой из ведер, чтобы они покрылись ледяной коркой, которая должна защитить их от зимних ветров наподобие краски. Но были ли это действительно насосы? Может, все это — трюк? Они хитрецы, эти насосные рабочие.

— Простите, — Скриппс кивнул одному из рабочих, обливавшему водой новый неотшлифованный насос, только что вынесенный и с недовольным видом торчавший в снегу, — это насосы?

— Станут в свое время насосами, — сказал рабочий.

Скриппс понял, что это действительно фабрика. Его не обманывали. Он подошел к двери. На ней висел плакат:

«НЕ ВХОДИТЬ, ЭТО К ВАМ ОТНОСИТСЯ».

«Ко мне, что ли?» — подумал Скриппс. Он постучал и вошел.

— Я бы хотел поговорить с управляющим, — сказал он, скромно остановившись в полумраке.

Рабочие проходили мимо него, таща на плечах новые нешлифованные насосы. На ходу они мычали обрывки каких-то песен. Рычаги насосов жестко хлопали при каждом шаге в знак молчаливого протеста. У некоторых насосов рычагов не было. Может, этим как раз больше повезло, подумал Скриппс. К нему подошел низенький мужчина. Он был хорошо сложен, мал ростом, с широкими плечами и мрачным лицом.

— Это вы спрашивали управляющего?

— Да, сэр.

— Я — мастер. Здесь делают то, что я говорю.

— Это вы нанимаете и увольняете? — спросил Скриппс.

— Могу сделать одно так же легко, как другое, — ответил мастер.

— Мне нужна работа.

— У вас есть опыт?

— По части насосов — нет.

— Ладно, — сказал мастер. — Будете работать сдельно. Эй, Йоги! — окликнул он рабочего, стоявшего у окна и смотревшего на улицу. — Покажи новичку, где ему свалить свои пожитки и как ориентироваться на местности. — Мастер смерил Скриппса взглядом. — Я австралиец, — сказал он. — Надеюсь, тебе тут понравится. — Он ушел.

Человек по имени Йоги Джонсон оторвался от окна и подошел к Скриппсу.

— Рад познакомиться, — сказал он. Это был коренастый хорошо сложенный мужчина. Тот тип, который встречается почти повсюду. Он выглядел как человек, всякое повидавший.

— Ваш мастер — первый австралиец, которого я встречаю в жизни, — сказал Скриппс.

— Да он не австралиец, — сказал Йоги. — Просто воевал вместе с австралийцами, и это произвело на него большое впечатление.

— А вы воевали? — спросил Скриппс.

— Да, — сказал Йоги Джонсон. — Я был первым, кто пошел на войну из Кадиллака.

— Должно быть, это было серьезное переживание.

— Это много для меня значило, — ответил Йоги. — Пойдемте, я покажу вам фабрику.

Скриппс последовал за мужчиной, который показал ему всю насосную фабрику. На фабрике было темно, но тепло. Обнаженные по пояс мужчины огромными клещами захватывали насосы, когда те проплывали мимо на бесконечной ленте транспортера, отставляли бракованные и помещали соответствующие требованиям на другой бесконечный транспортер, который уносил их в охладительную камеру. Другие — большей частью индейцы — в одних набедренных повязках, крушили бракованные насосы гигантскими молотами и теслами и быстро перековывали их в топорища, вагонные рессоры, скользящие части тромбонов, патронные гильзы и прочую побочную продукцию большой насосной фабрики. Здесь ничто не пропадает даром, подчеркнул Йоги. Группа парней-индейцев, бормоча какую-то старую племенную рабочую песню, сидя на корточках в углу огромного кузнечного цеха, штамповала из стружки от насосов безопасные бритвы.

— Они работают голыми, — сказал Йоги. — А когда выходят с фабрики, их обыскивают. Иногда они пытаются спрятать лезвия и вынести их, чтобы продать контрабандой.

— Это, должно быть, приносит большие убытки, — сказал Скриппс.

— Да нет, — ответил Йоги. — Контролеры отлавливают большинство из них.

Наверху, в отдельном помещении, работали два старика. Йоги открыл дверь. Один из стариков посмотрел на них поверх очков в стальной оправе и нахмурился.

— Не устраивай сквозняк, — сказал он.

— Закрой дверь, — сказал другой старик высоким ворчливым, совершенно старческим голосом.

— Это два наши мастера, — сказал Йоги. — Они делают все насосы, которые фабрика посылает на крупные международные насосные выставки. Помните нашего «Несравненного качка», который занял первое место на насосной выставке в Италии, где убили Фрэнки Доусона[20]?

— Я читал об этом в газетах, — ответил Скриппс.

— Мистер Борроу, тот, что сидит там, в углу, сделал «Несравненного качка» своими собственными руками, — сказал Йоги.

— Я вырезал его прямо из куска стали с помощью ножа. — Мистер Борроу поднял вверх похожий на бритву нож с коротким лезвием. — Мне потребовалось полтора года, чтобы довести его до ума.

— «Несравненный качок» был хорош, — сказал маленький старичок с тонким голосом. — Но сейчас мы работаем над таким, который обставит все иностранные насосы, так ведь, Генри?

— Это мистер Шоу, — тихо сказал Йоги. — Он, наверное, величайший из ныне живущих насосных мастеров.

— Идите-ка вы, ребята, и оставьте нас в покое, — сказал мистер Борроу. Он методично долбил сталь, его немощные старые руки немного дрожали в перерывах между ударами.

— Пусть молодежь посмотрит, — сказал мистер Шоу. — Вы откуда, ребята?

— Я только что пришел из Манселоны, — ответил Скриппс. — Меня бросила жена.

— Ну, ты без труда найдешь себе новую, — сказал мистер Шоу. — Вы симпатичные молодые люди. Только послушайтесь моего совета и не спешите. Плохая жена не намного лучше, чем отсутствие жены.