Рене полагал, что они правы. Он не знал о великой схеме Фулканелли, несущей беды и опустошение. Но даже тогда ему было ясно, что колдуна необходимо остановить, иначе мир будет окончательно разрушен. Француз преследовал своего могучего соперника по горам и ледникам, искал его в степях и пещерах, столь же глубоких и безнадежных, как вход в ад. При каждом столкновении они вступали в бой, меряясь силами, как физическими, так и магическими.

Наконец, спустя почти столетие после того как Фулканелли был выслан из, Франции, Рене остановил его.

Однако когда Фулканелли умер, Рене почувствовал себя потерянным в Европе. Был уже открыт Новый Свет, и он решил провести там остаток своих дней. Волшебники вроде него проживали долгую жизнь. Фулканелли было почти двести лет, когда он умер. И даже тогда он был переполнен энергией. Рене не исполнилось еще ста тридцати.

Новый Свет, размышлял он, пристально глядя на гавань и чувствуя соленый бриз, дующий в лицо. Это означает новую жизнь.

Хотя строительство его дома было начато недавно, он решил уже сейчас проводить ночи на своей земле в своем маленьком доме. Слуга зажег огонь, и Рене отослал его домой, так как с удовольствием ждал одинокого вечера среди книг.

Конечно, он привез с собой все свои ценные вещи: тайные волшебные книги и медальон, подаренный им Джулиане, красивой венецианке, которую любил и на которой женился… и кости которой лежат в итальянской земле, столь далекой от него теперь.

Он открыл дорожный сундук. Медальон филигранной работы лежал сверху. Его сердце забилось чаще, когда он открыл медальон. Пальцем он прослеживал овал ее лица, ямочки на щечках. Необыкновенная красота, тем более, что в то время синими глазами и белокурыми волосами обладали самые красивые женины. В Италии блондинки ценились больше всех.

Джулиана, его Джулиана… Ее зарезали… Фулканелли, позорное и мерзкое существо, чтобы отомстить ему, погубил невинную душу…

Покой покинул сердце Рене, как будто знал, что для него там нет места. Он сжимал кулаки, и слезы бежали по его щекам при воспоминании о потерянной любви. Он никогда не полюбит снова, в этом он был уверен.

Все еще плача, Рене достал журнал, тщательно уложенный в боковой карман дорожного чемодана. Постепенно успокаиваясь, Рене открыл журнал, ища утешение среди страниц. Хотя он и потерял все самое ценное в этом мире, все же, по большому счету, он выиграл. 2 сентября 1666 г.

Весь город охвачен ужасным пламенем. Собор Святого Павла разрушен до основания. Крики и причитания народа тяжко слышать: дети вопят в панике, матери стенают из-за своих малышей, мужчины кричат, приказывая уничтожить здания, которые все еще стоят, взывая к Богу, чтобы огонь угас.

Но этот пожар кормится Злом. И самому злому созданию пожар приносит выгоду. Я видел Фулканелли, стоявшего на верхушке лондонского Тауэра в черном плаще колдуна, и по его широкой, торжествующей улыбке было ясно, что он ожидал, когда я замечу его. Я погрозил ему кулаком и извлек свою волшебную палочку. В другой раз я буду более осмотрительным, но тогда наступал конец мира. Я вызвал молнию и услышал ропот недоумения среди окружавших меня людей, но он отвел ее движением руки. Мгновение спустя он исчез из виду, скрывшись за дымом, повалившим от горящих зданий.

Я был в отчаянии. Он насмехался надо мной. В течение почти столетия меня преследовал Фулканелли, главный слуга Падшего! 3 сентября Долгие дни и ночи я оттачивал свое искусство. Сегодня я найду Фулканелли, поскольку уверен, что он все же остался в городе. Найду и убью его. 4 сентября Преследуя злодея, я был свидетелем многих ужасов, но ни один не был столь сильным, как огненная буря в Лондоне. Я рыскал по адским местам более решительно, чем когда-либо, чтобы лишить жизни того, кто был причиной этого ужасного пожара.

Я видел его мельком, а потом снова потерял в огромном облаке дыма.

Но моя ярость была столь велика, что я помчался в дым, произнося заклинания, чтобы не сбиться с пути, так как был ослеплен пожаром. Мое сердце подсказывало, что я всего лишь в нескольких шагах от него, но стены пламени вновь взвились вокруг меня. Я был весь охвачен огнем, но не испугался, поскольку огонь был синий, а значит, это он пытался остановить меня. Я поклялся, что в этот день убью Фулканелли.

Но в том несчастном, обреченном городе он сбежал от меня. По Тауэр-стрит, по Фен-черч-стрит и по многим другим улицам и дорогам бежал я с невероятной скоростью, мне помогала магия. Я прибежал к Темзе: по ней плыли лодки, наполненные людьми и товарами, в нее прыгали люди, на которых горела одежда.

И там, на большой изящной барже из черного дерева, я увидел его. Около дюжины людей монашеского вида, окружавших его, гребли веслами. На них были закрытые черные одежды и не было видно их лиц. Я понял, что это – его верные последователи и помощники, члены секретного ордена, созданного им.

Фулканелли стоял спиной ко мне. Но я заметил его иссохшую руку, седые волосы и узнал его, как мою Немезиду.

Прежде чем он начал действовать, я вызвал огонь из своих кулаков, и он образовал дугу на воде. Огонь охватил его волосы и плащ, и почти сразу он стал корчиться в столбе яростного пламени.

Его последователи с воплями кинулись врассыпную. Я слышал, как один из них просил на родном итальянском языке дать воды Фулканелли. Колдун был полностью охвачен пламенем и вертелся по кругу, как горящий столб.

Он повернулся и увидел меня. Я крикнул:

– За Джулиану и всех невинных, что ты загубил!

Один-единственный синий язык пламени слабо выстрелил в меня, и больше ничего не осталось, только дым и пепел.

Половина его проклятой банды упала на палубу судна, вопя и стеная. Другие повернулись ко мне, и я мог видеть едва различимые жесты их рук: они готовились направить свою собственную черную магию против меня.

Помолившись Богу и ветру, я опрокинул их судно. С удовлетворением наблюдал я, как они упали в воду. Их тяжелые черные одежды начали топить их… Я хотел побежать к ним, чтобы убедиться, что погибли все, но в этот момент прекрасная девочка протянула ко мне руки. Ее лицо было покрыто сажей, длинные темные волосы были спутанными и тусклыми. На ней была подпаленная ночная рубашка.

Я поднял ее и, бросив тяжелый взгляд на тонувшую баржу, покинул это место. Фулканелли был мертв; в этом я был уверен. Если один или двое из его развращенных слуг выжили, что из этого? Они ничего не значили для меня 21 сентября Завтра я уезжаю из Англии и оставляю Европу. Новый Свет манит меня.

Многие мои родственники прибыли уже в город Бостон, и мои рунические камни направляют меня туда же.

Уезжаю с волнением и грустью. Вчера я поместил потерявшегося ребенка в приют в сельской местности, и монахини там были счастливы принять такую симпатичную и милую душу. Я говорил с матерью-настоятельницей этого прекрасного монастыря. Невероятно, но ее власть простирается до женских монастырей в Венеции, и она слышала от своих сестер о смерти моей обожаемой жены (Джулиану многие любили – она занималась благотворительностью).

Поэтому мы решили переписываться. Она обещала, что будет писать мне о жизни сироты, которую назвала Джульеттой, в честь моей жены. От последователей Фулканелли я не получил никакого знака и, таким образом, полагаю, что они рассеялись по свету Джулиана, ты отомщена.

И мое сердце, хотя оно разбито и никогда не излечится, довольно этим.

Ричард М. Рене, Кавалер и Волшебник

Дувр, Англия.

Рене закрыл журнал и спрятал его в карман плаща. Он замерз, сумерки были холодными. Его новые соседи также отмечали, что было слишком холодно для этого времени года. Рене вспомнил, что во Франции холода часто наступали несвоевременно. А в Италии никогда. Где улыбалась Джулиана, там солнце растапливало все ледяные поля и замерзшие сердца.

Он смотрел на недостроенный фундамент дома. Это будет роскошный дом; даже теперь те бостонцы, которые следовали верному примеру полковника Винтропа, отбрасывая показную роскошь и живя простой жизнью, обсуждали «дворец», который скоро облагородит склон. Рене улыбнулся сам себе: это не будет дворцом. Он жил во дворцах. На его взгляд, это больше похоже на виллу, прекрасный итальянский загородный дом, который понравился бы Джулиане. Действительно, художественное оформление и сады напоминали о Тоскане и Венеции… и всегда, всегда о Джулиане.