– Не знаю, – ответил он.

– Я думаю, что вы – мой друг, – сказала принцесса, изучающе глядя на него.

Рене приложил руку к груди.

– Я желаю быть им, мадам. По крайней мере, жизнь моего короля была бы легче, если бы я мог помогать его невестке.

– Вы и так помогаете. – Екатерина с трудом поднялась, отклонив его предложение помочь.

– Нет, – сказала она. – У меня есть ноги, и я должна справляться сама.

– Мое восхищение вами растет.

Рене был абсолютно искренен.

– Тогда вы – единственный человек во Франции, который восхищается мной.

Екатерина тяжело вздохнула. Она действительно была некрасива.

Бедняжке не повезло. Любовница ее мужа, Диана де Пуатье, была настоящей богиней по сравнению с ней.

– Оставьте меня, – с достоинством произнесла Екатерина. – Я должна успокоиться. Никто не узнает о том, что касается только меня.

Она многозначительно посмотрела на Рене.

– В течение шести лет я была покорной женой. Я никогда не повышала голоса, никогда не просила своего мужа любить меня, я не причиняла никаких неприятностей.

– Я тоже не причиню вам никаких неприятностей, – уверил ее алхимик. – И любыми способами буду пытаться вам помочь.

Принцесса протянула ему руку. Рене поцеловал, не коснувшись руки губами, и с поклоном удалился.

Мгновение Екатерина стояла в сгущающемся мраке, пристально глядя в том направлении, куда ушел Рене. Потом она задрожала, внезапно мороз пробежал по плечам. Когда солнце скрылось за самыми высокими деревьями леса, комната погрузилась во мрак. Екатерина почувствовала, как страх овладевает ею, и осмотрелась, пытаясь определить причину. Принцесса дрожала, не понимая – от страха или от холода.

– Он просто дурак и не сделает ничего, чтобы помочь вам, – раздался голос из-за статуи Святой Девы.

Одетый в черную мантию, украшенную серпами полумесяцев, с рукавами до пола, отороченными ярко-красной тканью, Джакомо Фулканелли спешил к ней. Безбородое лицо колдуна было все в шрамах и следах побоев, но его черты были четкими и правильными. У Фулканелли был большой рот и темные брови, которые резко контрастировали с белыми волосами, струящимися по плечам. Его глаза были необыкновенного синего цвета. Иссохшую левую руку он держал перед собой. Фулканелли когда-то рассказывал, что рука высохла из-за того, что левый желудочек его сердца, где содержится магия, был переполнен кровью, и вены не справлялись. Екатерина верила ему, она видела проявления его власти.

В правой руке Фулканелли нес цилиндрический предмет, задрапированный черной тканью. Внутри что-то отчаянно скреблось.

– Маэстро, – выдохнула Екатерина, приседая в реверансе. – Я не знала, что вы здесь.

– Я слышал достаточно.

Он пересек комнату и поставил закрытый цилиндр на мраморный стол, где уже был пепел. Принцесса, нахмурившись, глядела на закрытый предмет, не имея никакого желания повторять жертвоприношение, совершенное за час до этого. Истерика, случившаяся после ритуала, совсем лишила ее сил.

– Итак, – продолжил Фулканелли, снимая покрывало, – вы хотите заменить меня им.

– Нет, вовсе нет! – Екатерина была поражена его обвинением. – Он явился без приглашения.

Фулканелли насмехался над ней:

– И вы плакали в его руках. Вы потеряли веру в меня?

Принцесса нервно играла кольцами на пальцах.

– Конечно нет, мэтр. Просто господин Рене предложил помочь. Разве я не должна принять помощь от того, кто мне ее предлагает? – Она колебалась. – Голодающий человек съел бы и инжир, и кусок мяса, не так ли?

Фулканелли закрыл глаза и тяжело вздохнул.

– Как мало вы понимаете, Екатерина. – Он и только он смел говорить с ней так дерзко. Даже муж называл ее не иначе как мадам.

Колдун продолжал:

– Магия сложна, и только Мастер может должным пиратом использовать ее. Если вы позволите этому несведущему придворному вмешиваться, он может сильно помешать моим действиям. – Фулканелли впился в принцессу взглядом. – Думаю, он уже сделал это.

– Как? – спросила она тихо. – Что вы имеете в виду?

– Душа шепчет мне на ухо. – Он поднял голову и потрогал свою серьгу. – «Я хотела, чтобы у нее родился ребенок, – говорит она мне. – Но мне помешали». Его глаза расширились. – И теперь дитя покидает нас, летя к Небесам.

– Нет! – закричала Екатерина, глядя в потолок. Нет, призовите его обратно!

– Он ушел. – Фулканелли протянул к ней руки. Бедный ребенок. Это был мальчик.

Принцесса закрыла лицо руками. Он стремительно притянул ее в свои объятия и прижал ее голову к груди.

– Отвергните этого человека. А лучше – убедите вашего свекра выслать его из дворца. Он является угрозой для вас.

Екатерина плакала на груди у Фулканелли. Он погладил ее по волосам. Замечательно, когда есть кто-то, кто может обнять, приласкать, утешить.

– А лучше – убейте его, – сказал Фулканелли. – Это самое лучшее, что вы могли бы сделать. Конечно если вы действительно хотите детей. Вы ведь хотите, маленькая принцесса?

Она пристально глядела на него со слезами на глазах.

– Да, вы же знаете.

– Тогда хорошо. Фулканелли улыбнулся ей, легко отстранил и положил руку на плечо. Вместе они подошли к задрапированному цилиндру.

С приходом рассвета он показал ей жертву. Крошечный котенок бился за решеткой круглой клетки.

– Нет! – воскликнула Екатерина. Кровь застыла у нее в жилах.

– Ну же. Давайте перестанем колебаться, хорошо? – Фулканелли улыбнулся. – На улицах города много котов. Но в королевской детской нет ни одного королевского ребенка. – Он начал открывать клетку. – Я прав?

– Si, – выдохнула принцесса. – Правы.

Фулканелли вытащил котенка за шкирку. Котенок был серый и худой.

Бездомный, утешала себя Екатерина. Он бы все равно голодал на улицах. Так или иначе, он вскоре бы умер.

На следующий день Баффи с друзьями собрались после занятий в библиотеке, чтобы поговорить о Прыгающем Джеке.

Возникли споры по поводу того, квалифицировать ли Джека как демона, или он был неким не демоническим монстром, либо древней его разновидностью. Ксандр даже высказал предположение о его инопланетном происхождении.

Все это время Баффи думала о Джайлсе. Она пробовала звонить, посылала ему сообщения – все безуспешно. Баффи начала беспокоиться, последние два звонка она сделала со школьного телефона, чтобы Джайлс понял, что они в библиотеке. Он должен был перезвонить.

Так что когда телефон действительно зазвонил, примерно около четырех часов дня, Баффи спрыгнула со стула и, не обращая ни на кого внимания, помчалась к нему. В конце концов, кто еще мог звонить в библиотеку после уроков?

– Алло? – Баффи подняла трубку.

– Баффи?

– Джайлс. Слушайте, я думала, что мы вне досягаемости мобильников. Поэтому и оставила этот номер. Где вы были весь день? Я пыталась…

– Баффи… – голос Джайлса звучал очень слабо.

– Плохая связь, – сказала она, прижимая трубку к уху. – Я еле слышу вас. Слушайте, мне жаль прерывать ваш отдых с остальными сумасшедшими библиотекарями, но тут случилось кое-что сверхъестественное, Уиллоу думает, что небо падает, и…

– Баффи, – повторил Джайлс.

Что-то в его тоне заставило ее замолчать. Она посмотрела на остальных, все насторожились.

– Что случилось?

– Я в больнице, – сказал он просто. – Я был… Меня столкнули с лестницы.

– О боже! – Баффи медленно опустилась стул. Ее тело оцепенело. – Джайлс, с вами все в порядке?

Остальные уставились на нее, беспокойство на лицах граничило со страхом.

– Боюсь, что не смогу быстро приехать, – произнес он медленно. – Я… должен остаться здесь. Джайлс вздохнул. – Должен признаться, я слегка запутался. Мне вкалывают морфий в предплечье. Мерзкая штука, но весьма эффективная. откашлялась.

– Морфий? Боже! Джайлс, – она закрыла глаза, – все так плохо?

– Я в порядке. Немного синяков. Несколько сломанных ребер. И ужасная головная боль.

Сотрясение мозга, подумала Баффи, пошатнувшись. Операция. Он мог умереть на столе. О господи…