– Эстис, отсюда можно как‑нибудь выбраться? – без особой надежды спросила Танаа, осторожно садясь – голова раскалывалась.

– Нет. По крайней мере, мне подобный способ неизвестен. Построено здесь все на совесть, никаких подземных ходов и тайных лазов нет, двери прочные, а засовы снаружи – тяжелые. Так что остается только ждать, когда представится благоприятная ситуация для побега. – Граф развел руками.

Танаа встала, обошла камеру по периметру, ощупывая стены.

Ничего.

– Будем ждать, – проговорила она, опускаясь на пол подле Орогрима и устраиваясь в его объятиях.

Из тревожного полузабытья измученного Талеаниса вырвал крик часового на сторожевой вышке, которую наскоро соорудили по настоянию Гундольфа.

– Всадники на холме!

Мантикора вскочил, быстро натянул сапоги и набросил перевязь с мечом. Пристегнул за спиной колчан стрел, подхватил лук и вышел из сторожки к воротам.

На помосте вдоль стены уже выстроились лучники, внизу Гундольф раздавал последние указания тем, кому придется сразу идти в рукопашную. Увидев полуэльфа, он бросил капитанам небольших отрядов еще несколько фраз и подошел к соратнику.

– На вершине соседнего холма – около полутора сотен всадников, – пояснил он. – Мчатся сюда, так что скоро проверим, насколько полезна была твоя идея.

– Главное, чтобы они не объехали холм, – с сомнением проговорил Талеанис.

– Не должны. Сквозь частокол им не пробиться, а ворота выходят на вершину холма. Должны понимать, что их обстреляют, и потому в их интересах находиться в пределах полета стрелы как можно меньше.

– Ага, главное, чтобы они не догадались, что полет стрел этих горе‑лучников вдвое меньше, чем могу стрелять даже я, не говоря уже о профессиональных стрелках, – горько усмехнулся Мантикора, натягивая тетиву на своем луке.

– Не думаю, что это может случиться. Ладно, мне надо готовить к бою мечников и остальных, кто с ними. Иди на стену, лучники на тебе.

Полуэльф кивнул и быстро взобрался на помост по приставной лестнице. Бросил взгляд в сторону холма, откуда с минуты на минуту должны были появиться враги, и осмотрел своих подчиненных.

Никто не боялся, не суетился – спокойно натягивали тетивы, выкладывали стрелы, чтобы быстрее брать, проверяли натяжение – словно собрались на стрельбище, а не на поле боя.

– Без моего приказа не стрелять – по крайней мере, первые три залпа только после команды «залп!», – предупредил Талеанис.

Первые всадники вылетели на вершину холма через несколько минут. Придержали разгоряченных лошадей, оглядывая окрестности, и помчались вниз, на деревню.

Мантикора возблагодарил мелкий серый дождик, с самого утра поддерживающий землю в состоянии жидкой грязи, не позволяя ей просохнуть под лучами солнца.

– Готовься! – крикнул он, накладывая стрелу на тетиву.

Кони мчали к деревне, копыта бухали в грязь, брызгами разлетающуюся в стороны. Талеанис присмотрелся к вооружению всадников – преимущественно мечи и луки. Последнее было плохо… но тоже предусмотрено Гундольфом.

– Целься!

Передняя десятка, вздымая тучи грязи, достигла пределов полета стрелы, но полуэльф пока не торопился отдавать приказ. Поймав на прицел переднего всадника, о медлил, мысленно отсчитывая темпы галопа его лошади.

Первые и пострадали первыми. До деревни долетели дикие крики всадников и лошадей, когда последние, поскальзываясь в грязи и проваливаясь в ямы, начали напарываться на наклонные острые колья, укрытые травой и дерном.

– По второму ряду залп! – закричал Мантикора, первым спуская тетиву.

Большая часть стрел ушла куда‑то в сторону, но десятка полтора нашли свои цели – кто‑то слетел с коня и остался недвижим лежать на земле, кто‑то закричал, раненый, но живой, рухнули на колья еще две лошади…

До ворот деревни отряд добрался, сократившись почти на треть.

Талеанис быстро пересчитал оставшиеся стрелы – на пару минут хватит. Руки болели с непривычки – он редко пользовался луком, хотя стрелял неплохо. Он окинул взглядом расположение сил противника, оценил потери с обеих сторон, выругался – перевес был уже на их стороне. Полтора десятка вражеских всадников с луками отъехали на сотню шагов и готовились стрелять зажженными стрелами – Мантикора несколькими выстрелами снял троих, но остальные, превосходившие в мастерстве не только горе‑лучников из деревни, но и самого полуэльфа, отъехали еще немного, оказавшись вне пределов досягаемости охотничьего лука. Еще одна группа прорвалась к воротам и теперь пыталась проломить их импровизированным тараном, группу окружали около двадцати воинов, успешно отбивавшихся от наседающих на них людей Гундольфа.

– Клен! – крикнул Талеанис, подзывая местного охотника, одного из лучших стрелков в деревне. Тот мгновенно оказался рядом с командиром. – Клен, принимай командование лучниками, я пошел вниз. Постарайтесь снять таранщиков.

– Есть, – бодро отозвался охотник.

Мантикора ободряюще кивнул ему и, вытащив меч, спрыгнул вниз, где его дожидались еще около тридцати человек, готовых вступить в бой, когда враги прорвутся в город.

В этот миг полетели первые зажженные стрелы. Большинство пропали зря, вонзившись в мокрую от дождей землю, или по одной – в крыши домов, где тоже почти мгновенно потухли в мокрой насквозь соломе, но несколько нашли свою цель – на крыше одного из домов неуверенно занялось пламя, почти сразу же начавшее разгораться.

К дому тут же кинулись женщины с ведрами – далеко не все отправились в укрытия, многие предпочли остаться и сражаться бок о бок с мужьями, братьями, отцами и сыновьями.

Спустя несколько минут напряженного ожидания Талеанис увидел, что занявшийся было пожар прекратился. Но горящие стрелы продолжали лететь, и женщины сбивались с ног, пытаясь успеть залить все очаги возгорания.

И тут треснули ворота.

Мантикора бросился к ним, остановился, не доходя тридцати футов – возле его ног начиналась широкая доска, другой конец которой лежал у самых ворот. Наклонился, взялся за конец доски, поднял ее и отшвырнул в сторону, после чего занял свое место во главе небольшого отряда. Сделал отмашку Клену – охотник подбежал ко внутреннему краю помоста, и с силой потянул на себя прочную веревку, другой конец которой был привязан к огромной щеколде, на которую сейчас были заперты ворота.

Следующий удар тарана распахнул деревянные створки. Люди Птицы с радостными воплями швырнули бревно‑таран и бросились вперед – Гундольф и его воины как раз окружили их с противоположной стороны, и если бы вожак нападающих был бы чуть внимательнее, то он понял бы, что их просто загоняют в город.

Среди врагов было не так уж много наемников, в основном – дешевый сброд, берущий не качеством, а количеством. Увидев, что проход в город открыт, они не подумали, что все получилось слишком легко – нет, они думали только о том, что впереди – женщины, которых можно насиловать, и дома, в которых есть жратва и выпивка, и о том, что Птица обещал хорошую награду, если они с первого раза возьмут деревню.

Когда чуть больше двадцати пеших воинов и полдесятка всадников ворвались в деревню, тонкие доски, спрятанные под слоем соломы и грязи и покрывавшие первые тридцать футов от ворот, не выдержали. И люди Птицы с дикими криками рухнули в образовавшийся пролом, прямо на установленные в десятифутовой яме длинные и острые колья.

Лучники под предводительством Клена дали два последних залпа, убив или тяжело ранив еще человек пятнадцать.

Мантикора выкрикнул команду – через провал ловушки быстро перекинули три широкие доски. Озверевшие от ярости и страха противники ринулись по этим импровизированным мосткам вперед – но на другом конце их уже ждали.