Даргел смотрел это по второму разу. Он знал, что сейчас произойдет.

Ким поднырнул под удар своего противника, на миг оказавшись в опасной близости от его клинка, выбросил вперед руку – пальцы сжались на горле. Эльф захрипел, закашлялся, попытался еще поднять руку с мечом и ударить своего убийцу – безрезультатно. Спустя секунду он уже бессильно обвис. Ким резко дернул рукой – даже сквозь шум боя до Веги долетел хруст ломающихся позвонков.

Мимо свистнул короткий метательный дротик, де Вайл прыгнул вперед, пытаясь его поймать, остановить смерть… но не успел. И поднявшийся было на ноги Вернер вскинул руки к горлу, хватаясь за древко, даже попытался зачем‑то его выдернуть… и осел на землю. Его удивленно распахнутые глаза заливал усилившийся наконец‑то дождь, но аналитику было все равно…

Вега уже видел все это. В том самом странном полусне‑полубреду. Все произошло точно так, как он увидел.

Из состояния, близкого к шоку, его выдернула резкая боль в животе. Дернувшись назад и наугад рубанув катаной, даргел выругался, увидев в руках падающего эльфа клинок, по рукоять перепачканный его черной кровью.

Прыжок вперед, удар ногой – меч уже мертвого эльфа отлетает в сторону, густая трава надежно скрывает улику. Следователь оборачивается к третьему противнику – и с удивлением наблюдает, как тот оседает на мокрую, окровавленную траву, а из груди, прямо напротив сердца, торчит метательный нож.

Звуки боя стихли. Все нападавшие были мертвы.

Де Вайл скользнул взглядом по команде, мгновенно отмечая, кто в каком состоянии. Ларис, целый и невредимый, медленно опускается на колени рядом с телом Вернера. Рагдар, отчаянно ругаясь, зажимает глубокую рану в плече – ничего страшного, к утру регенерирует. Киммерион с каменно‑спокойным лицом вытирает свой меч от крови.

Только убедившись, что с выжившими членами группы все более или менее в порядке, Вега обернулся.

Он знал, что за его спиной кто‑то стоит. Кто‑то, метнувший нож. Больше того, он догадывался, кто.

И тем не менее был удивлен, увидев ее.

Невысокая, хрупкая фигурка, затянутая в зеленый с коричневым плащ. Капюшон откинут, и капли дождя мелкими бриллиантами оседают на коротко подстриженных белых волосах. В аметистовых глазах – настороженность, но не страх. В изящных руках несколько метательных ножей, готовых к броску, если понадобится.

Вега усмехнулся и вежливо поклонился серой эльфе – пока что, впрочем, не убирая оружия.

– Приветствую вас, госпожа Янатари.

Глава II

ПУТЬ ПРЕДАТЕЛЬСТВА

– Спасибо вам, что приютили, – улыбнулась Арна, отпивая молоко из чашки. – К сожалению, нам не удалось договориться с хозяином постоялого двора о ночлеге за помощь в работах, а Гундольф еще не полностью оправился от ран, так что мы не могли ночевать под открытым небом.

– С этим старым хрычом еще никому не удавалось договориться, кроме как за звонкую монету, – усмехнулся Мантикора. – А рабочей силы за кружку эля – дерьмового, надо сказать, эля – у него хватает всегда. Вся деревня ждет не дождется, когда же его наконец демоны заберут на тот свет.

– Не стоит так говорить о живых людях, как бы они не были вам несимпатичны. – В негромком голосе Арны звучал даже не укор – слабый на него намек. Но Талеанису отчего‑то сразу стало нестерпимо стыдно…

Они сидели вчетвером на террасе, залитой мягкими лучами заходящего солнца. Мантикора, рыцарь‑Грифон Гундольф фон Кильге, орк по имени Орогрим и слепая девушка – Арна.

Когда трое путников вышли к его дому, полуэльф даже не нашел в себе сил удивиться. Только тень радости скользнула по его лицу, когда он понял, что они сами пришли – значит, его вина хоть немного, но уменьшится… Хотя какое, к Ярлигу, уменьшится? Талеанис мысленно обругал самого себя последними словами. Сколько уже можно искать оправдания предательству – тому, что не прощается?

Разговор шел плавно, неспешно. Арна рассказала несколько забавных историй, случавшихся с ней в странствиях, Орогрим, заметивший характерные шрамы на руках хозяина дома, спросил об их происхождении, что немедленно переросло в продолжительный ностальгический диалог… Только рыцарь весь вечер хмуро молчал, отделываясь общими ничего не значащими фразами.

Когда солнце село, Арна сослалась на усталость и пошла спать. Орк, разумеется, отправился вместе с ней, а Мантикора наконец‑то остался с Гундольфом наедине.

– Может, вина? У нас в деревне делают неплохое домашнее вино, не чета напиткам из замковых виноградников, но все же, – дружески улыбаясь, предложил Талеанис.

Фон Кильге неопределенно кивнул. Пользуясь возможностью, Мантикора расценил кивок как согласие и спустя две минуты выставил на стол узкогорлый кувшин и два высоких кубка. В одном из них на дне еще плескалась рубиновая жидкость, и полуэльф поставил ее себе. Ловким движением извлек пробку, закрывающую горло кувшина, и разлил вино по кубкам.

– Урожая прошлого года, – добавил он, закрывая кувшин.

Пробка выскользнула из пальцев и упала прямо под ноги Гундольфу.

– Ох, извините…

– Ничего, я сейчас достану… – Рыцарь наклонился…

И в этот момент Талеанис молниеносно поменял кубки местами, ставя перед гостем напиток, содержащий жидкость из флакона Маар‑си.

– Что ж, за знакомство!

И осушил кубок до дна, в глубине души надеясь, что Гундольф последует его примеру, и тихо проклиная себя за эту надежду…

Фон Кильге поставил на стол пустой кубок.

– Хорошее вино – для местного, конечно, – сдержанно похвалил он.

– Хотел бы я когда‑нибудь попробовать настоящего вина из подвалов Клюва… – мечтательно вздохнул Мантикора.

– Хотел бы я, чтобы мне еще представилась эта возможность… – Гундольф резко помрачнел.

– А как она может не представиться? – осторожно спросил Талеанис, интуитивно чувствуя, что напал на верный след.

– Я не знаю, как меня примут в родном замке, – на миг по лицу рыцаря скользнула тень сомнения – похоже, он и сам был удивлен своей откровенностью.

– Простите, если лезу не в свое дело, но почему? У вас какие‑то проблемы с вашим Орденом?

– О, да, у меня некоторые проблемы! – с ядовитым сарказмом воскликнул Гундольф. – Налейте еще вина, если не сложно.

Повторно осушив кубок, фон Кильге откинулся на спинку скамьи и тяжело вздохнул.

– Что ж, полагаю, вам будет интересно послушать историю о том, как глупого мальчишку, возомнившего себя великим героем, лишили всего, в том числе – лица и имени…

Все началось с того, что я имел неосторожность поспорить с графом де ла Маром, младшим магистром Ордена, о целесообразности и допустимости введения пошлины на вход в город, и о ее размере. В результате чего был отправлен к недавно поселившемуся на наших землях богачу с унизительной просьбой о займе Ордену… Этот странный человек, приехавший неизвестно откуда, купил себе один из самых дорогих особняков, привез с собой слуг, и, судя по всему, в деньгах не то что не нуждался – он мог есть золото, как иные едят хлеб. Он носил очень странный титул, князь‑герцог…

Деревянный кубок в руке Мантикоры хрустнул, глаза побелели от ярости. Но увлеченный своим рассказом Гундольф этого, по счастью, не заметил.