Она выживет.

И переживет все это.

Я знаю это сейчас больше, чем когда-либо, потому что только сильная сможет выдержать прикосновение после того, что она перенесла.

Линди открывает дверь, выглядывая наружу, когда я несу ребенка к ней.

― Кто ты? Чего хочешь?

― Это я, Линди. И я тут, чтобы убедиться, что ты все еще хорошая, какой я тебя помню.

От звука моего голоса она хватается за дверь, распахивая глаза от шока. Она сжимает дверную раму, чтобы не упасть на землю, пока ее тело сотрясает дрожь.

― Ты...

― Я знаю. Знаю. Я мертва, ― говорю, уставшая слышать эти слова в свой адрес.

― Ты в самом деле ангел, ― слабо говорит Лорел, прильнув к моей груди.

Линди смотрит на ребенка, когда включает свет, и цвет сходит с ее лица, когда женщина видит порванную одежду, грязную кожу и спутанные волосы.

― Эта маленькая девочка прошла через слишком многое. Я сказала ей, что тут она будет в безопасности, ― говорю я Линди, наблюдая, как она медленно переводит взгляд обратно на меня. ― Не выставляй меня вруньей.

Она жестом приглашает нас войти, и я позволяю ей взять Лорел из моих рук. Девочка слегка вздрагивает, но так же быстро приходит в себя. Линди несет ее к дивану, кладет туда и накрывает одеялом.

Я смотрю, как материнские инстинкты, которых мне не хватает, зарождаются в моем старом друге. Она бежит к холодильнику, хватает бутылку воды и бросается обратно. Лорел практически вырывает бутылку из ее руки, настолько она хочет пить. Девочка выпивает ее слишком быстро.

― Притормози. Тебе может стать плохо, если выпьешь слишком много, ― говорит Линди успокаивающим голосом, касаясь своей рукой щеки Лорел.

Девочка наклоняется к ласковому прикосновению, уже обретая доверие к Линди. Эта девчушка пробивает меня на слезы. Я слишком эмоциональна. Это очень рискованно. Но она заслуживает шанса быть в безопасности, любимой и счастливой.

― Могу поспорить, что ты голодна.

Лорел решительно кивает, и, хотя время приближается к трем утра, Линди спешит на кухню, хватая хлеб и арахисовое масло.

― Любишь бутерброды с желе и арахисовым маслом? ― спрашивает Линди.

Малышка кивает, все еще глотая воду.

Я терпеливо наблюдаю, немного с трепетом, как Линди делает бутерброд и берет еще одну бутылку воды.

Когда она передает маленькой девочке ее еду, Линди смотрит на меня.

― Что с ней произошло?

Прежде чем я успеваю ответить, Лорел делает это за меня.

― Ангел спасла меня от монстра. Он больше не сделает мне больно. Ангел обезопасит меня.

Я киваю Линди, когда она закрывает рот. Слезы бегут из ее глаз. Это все, что ей нужно знать.

Лорел вгрызается в бутерброд, и я жестом приглашаю Линди присоединиться ко мне на кухне.

Как только мы добираемся туда, я проверяю, что Лорел не последовала за нами.

― Когда это сообщат по новостям, ты выйдешь к прессе. Скажешь им, что маленькая девочка появилась у твоей двери, но ты не знаешь, кто привел ее. Мужчину звали Кеннет Фергюсон. Я прошу прощения, но это единственный способ помочь им найти тела, которые он похоронил, а я сама не предоставлю им информацию, ― рассказываю я Линди шепотом.

Я протягиваю ей листок бумаги, и она тяжело сглатывает, будто болеет.

― Он все еще жив?

Медленно качаю головой.

― Хорошо, ― тихо говорит она, оборачиваясь на малышку.

Она смотрит на нее, а я молчу, изучая женщину, пытаясь понять, что у нее в голове.

― Ты и правда тут. Живая. Выглядишь по-другому.

― Это в самом деле я.

Линди кивает, все еще не глядя на меня.

― Ты пойдешь за ними, да? ― тихо спрашивает она, возвращая ко мне свой взгляд.

Я один раз киваю.

― Я слышала шепотки и слухи, что некоторые из них погибли, но не нашла ничего об этом в новостях. Я надеялась, что это правда. Хотела быть той, у кого хватило сил сделать это.

Сжимаю губы.

― Твоя сила приходит откуда-то из другого места. Она более чистая. Моя? Выпотрошенная и наполненная тьмой, Линди. Я принимаю на себя огромный риск, приходя сюда.

― Но ты хочешь, чтобы эта малышка была в безопасности, ― говорит она, заполняя тишину. ― Доверяешь мне.

― Ты многое потеряла, пытаясь добиться справедливости для меня и моего брата.

Она меняется в лице, ее выражение становится более холодным.

― Это была не твоя вина. Я пыталась всем рассказать, но никто не хотел слушать. Кайл пытался заткнуть меня. Он... он...

Ее голос ломается, а губы дрожат.

― Я знаю. Его день настанет, Линди. Он будет страдать хуже всех.

Она кивает, ее неприступность восстанавливается, когда женщина сердито смахивает слезы.

― Антонио бросил меня, поверив Кайлу. Тот сказал, что мы переспали. Я говорила мужу, что меня... изнасиловали. Он же поверил насильнику, а не мне. И просто ушел от меня.

Я киваю, уже зная это. Антонио есть в моем списке, но не смертельном. Он должен лишь покаяться. Будет весело.

Джейк уже начал процесс разрушения его жизни, начиная с банкротства. Если повезет, ублюдок наложит на себя руки в течение года, когда лишится дома, останется без гроша и смысла.

― Никому не было дела. Никто не хотел слушать. Ни один не хотел возиться с чем-то таким ужасным, невероятно злым. Они хотели притвориться, что этого всего просто не было.

Мрачная улыбка появляется на моих губах.

― Они больше никогда не будут молчать. Будут дрожать от страха каждый раз, когда будет гаснуть свет. Будут бояться перемен. Город сгорит, Линди. Сгорит дотла. Доверься мне. У меня есть план. И ни один невинный не попадет под перекрестный огонь.

Она прерывисто выдыхает.

― Не могу поверить, что ты жива.

Женщина смахивает свежие слезы, оглядываясь на маленькую девочку, которая ест с благодарностью, не обращая внимания на наш разговор.

― Я сделаю все, о чем ты только попросишь.

― Убедись, что Лорел не скажет копам, что я женщина. Пусть она поймет, что не может рассказать им этого, иначе я не смогу останавливать других монстров.

― Я не скажу им ни слова, ― отзывается Лорел из гостиной, доказывая, что она не такая наивная, как я думала. Она поворачивает голову к нам с твердым решением в глазах. ― Я хочу, чтобы ты поймала всех монстров.

Возможно, она даже больше похожа на меня.

Когда она отворачивается, возвращая свое внимание к бутерброду, Линди начинает шептать:

― Я тоже хочу, чтобы ты поймала всех монстров. Твой секрет в безопасности, Виктория.

Холодок пробегает по моему позвоночнику.

― Теперь я Лана. Они убили Викторию в ту ночь, ― сообщаю я ей спокойно.

Она кивает, понимая.

― Что на счет Дианы? Она пыталась...

― Знаю. Они угрожали ее сыну, ― перебиваю я, отмахиваясь от ее беспокойства. ― Она сыграет другую роль. Все идет как по маслу. Я была терпеливой. Все обдумала. Теперь я просто жду, когда фишки встанут на свои места, и пока они играют в покер, я буду играть в домино.

Она ухмыляется, откидываясь назад, чтобы взять для меня бутылку воды. Когда она вручает ее мне, я в последний раз смотрю на Лорел.

― Она сильная. Пусть она станет такой как ты, а не как я, ― говорю я Линди, чей взгляд становится немного тоскливым.

― Я слабая. Немного подралась и сбежала.

― Ты выжила. Сражалась на войне одна. Ты сильнее, чем можешь себе представить, и являешься тем, что ей нужно, ― вздыхаю я, глядя в ее полные слез глаза.

Хотела бы я остаться подольше.

― Мне нужно идти.

Я начинаю отворачиваться, но вдруг она бросается ко мне, и обнимает меня. Ее объятия сопровождаются таким большим количеством скрытых эмоций. Впервые я сталкиваюсь со своим прошлым лицом к лицу и не хочу покромсать его.

Оно ранит так же, как и исцеляет.

Она крепко меня обнимает, и я возвращаю ей теплоту, не уверенная, как долго мы так стоим.

Когда Линди отстраняется, я отдаю ей листок бумаги. Она изучает его, читает указания и кивает мне, доказывая, что готова сыграть свою новую роль.

Когда я собираюсь уходить, Лорел встает на дрожащие ноги и направляется ко мне. Я становлюсь на колени, когда она обнимает меня за шею, застигая меня врасплох.

Медленно, аккуратно я обнимаю ее в ответ.

― Убей всех монстров, ― шепчет она. ― Так, чтобы они больше никому не причинили вреда.

У Линди перехватывает дыхание, а я хмурюсь. Надеюсь, что ее влияние превзойдет мое в долгосрочной перспективе.

― Я убью их всех, чтобы тебе не пришлось, ― шепчу я в ответ, хотя вряд ли было правильным произносить такое.

― Хорошо.

― Не хочешь сходить в душ? ― спрашивает ее Линди.

Она кивает. В ее глазах скапливаются слезы, словно она ничего другого так сильно не хотела.

Линди снова тяжело сглатывает, пытаясь не заплакать перед разбивающей сердце малышкой.

― Я включу для тебя воду и дам тебе побыть одной. Даже позволю запереть дверь, чтобы ты чувствовала себя в безопасности.

Линди говорит это, исходя из опыта.

Я тоже закрывала дверь.

Вы чувствуете себя уязвимым, когда раздеты и отвлекаетесь душем. Ощущаете себя слишком легкой целью.

― Я знаю, что ангел не позволит, чтобы кто-то причинил мне вред. Я не люблю закрытые двери, ― тихо произносит Лорел.

Мое сердце сжимается, а Линди снова сглатывает.

― Займусь душем.

Она идет по коридору, и я киваю Лорел, давая ей понять, что она права; Я никогда не позволю, чтобы что-нибудь случилось с ней.

Она была заперта. Ее шрамы отличаются от наших. Она была в плену. Ей нужен воздух, как нам нужна безопасность изоляции.

Шрамы Линди не такие глубокие и болезненные, как у меня. Ее разрушил один мужчина.

У меня же многие забрали по кусочку.

Но боль та же. Как и страх. И жестокость.

Линди возвращается, и я вижу, что дверь в ванную открыта. Видимо, Лорел попросила об этом.

― У нее другие шрамы, ― тихо говорю я.

― Я научусь быть той, кто ей нужна. Спасибо, что доверила ее мне. Я чувствовала себя такой бесполезной все эти годы, но если смогу применить то, что случилось со мной, чтобы помочь ей… возможно, не все будет казаться таким бессмысленным.

Понимаю это чувство.

― Что я должна буду сказать, если они спросят о Делейни Гроув? ― тихонько спрашивает она, пока на расстоянии шумит душ.