Тэлли ушла с тропы и бесшумно побежала в глубь леса. Легко передвигаясь по мягкому подлеску, она сделала приличную петлю и вернулась на тропу, обогнав преследуемого. Она прошла немного вперед и вскоре увидела дерево, высокая ветка которого нависала прямо над дорожкой. Идеальный наблюдательный пункт.

Девушка начала взбираться вверх по стволу. Костюм-невидимка сразу принялся за работу и окрасился в цвет древесной коры, испещренной пятнышками лунного света. Тэлли припала к ветке и с часто бьющимся сердцем стала ждать.

Светящаяся фигура появилась среди деревьев совершенно бесшумно. К запаху немытого тела не примешивались никакие синтетические ароматы. Ни пластырей от солнечных ожогов, ни репеллентов от комаров и клещей, ни малейших следов мыла или шампуня. Тэлли наложила на поле зрения несколько поисковых схем, но не обнаружила на человеке ни куртки с подогревом, ни каких бы то ни было электронных устройств. Не расслышала она и тихого жужжания очков ночного видения.

Правда, даже если бы у преследуемого ею человека имелось такое оборудование, оно бы ему не помогло. Заметить Тэлли — абсолютно невидимую, едва дышащую — невозможно было даже с помощью самой совершенной техники.

И тем не менее, проходя под веткой, на которой спряталась Тэлли, человек замедлил шаги и склонил голову к плечу, как бы к чему-то прислушиваясь.

Тэлли затаила дыхание. Она знала, что невидима, но сердце у нее забилось чаще, и все звуки леса зазвучали громче. Может быть, поблизости находился кто-то еще? Кто-то видел, как она забиралась на дерево? Боковым зрением она уловила пляску световых фантомов. Ее тело рвалось покинуть укрытие и действовать.

Довольно долго человек не шевелился. А потом — очень медленно — он запрокинул голову и посмотрел вверх.

Тэлли не растерялась. Она спрыгнула с ветки, в полете превратив цвет костюма в непроницаемо-черный. В следующее мгновение она обхватила незнакомца обеими руками и повалила на землю. От вони, исходившей от него, она чуть не задохнулась.

— Не хотелось бы делать тебе больно, — прошипела она сквозь ткань маски, — но я сделаю, если придется.

Незнакомец попытался вырваться. В его руке блеснул нож. Тэлли еще сильнее прижала его к земле — так, что у него хрустнули ребра. Человек выронил нож.

— «Чезви», — прошипел он.

Его акцент поразил Тэлли. На нее нахлынули воспоминания. «Чезви»? Откуда-то она помнила это странное слово. Она отключила инфракрасное зрение, рывком поставила незнакомца на ноги, оттолкнула и всмотрелась в его лицо, озаренное луной.

Он был грязный и бородатый, одетый в балахон и штаны из грубо сшитых между собой звериных шкурок.

— Я тебя знаю… — тихо проговорила Тэлли.

Человек молчал. Тэлли стащила с головы капюшон и показала ему лицо.

— Молодая Кровь, — с улыбкой проговорил человек. — Ты изменилась.

Его звали Эндрю Симпсон Смит, и Тэлли была с ним знакома.

Когда она бежала из города, став красоткой, она набрела на лесную резервацию, где городские ученые проводили эксперимент. Люди в этой резервации жили как до наступления эпохи ржавников: одевались в звериные шкуры и пользовались только орудиями каменного века — дубинками, палками и огнем. Они обитали в маленьких деревушках, которые постоянно воевали между собой. Ученые наблюдали за этим бесконечным циклом кровной мести. Для них он был чем-то вроде очищенного образца человеческой жестокости, помещенного в лабораторную чашку Петри.

Обитатели деревень ничего не знали об остальном мире. Они не ведали о том, что все проблемы, с которыми они сталкивались ежедневно, — болезни, голод, кровопролитие — решены человечеством несколько столетий назад. То есть они не знали об этом до тех пор, пока в один прекрасный день Тэлли не встретилась в лесу с охотничьим отрядом. Те охотники приняли ее за богиню, а потом она рассказала жрецу по имени Эндрю Симпсон Смит всю правду.

— Как тебе удалось уйти? — спросила Тэлли.

— Я пересек край света, Молодая Кровь.

Тэлли изумленно вздернула брови. Резервацию охраняли «маленькие человечки» — куколки, подвешенные к деревьям и начиненные небольшими электропарализаторами. Эти устройства вызывали нестерпимую боль у любого, кто осмеливался приближаться к «маленьким человечкам». Жители деревень-резерваций были слишком опасны, их нельзя было выпускать в реальный мир, потому городские власти окружили места их обитания непроходимыми барьерами.

— Как же ты сумел сделать это?

Эндрю Симпсон Смит ухмыльнулся и наклонился, чтобы поднять нож. Тэлли сдержалась и не стала отнимать у него оружие. В первый момент он назвал ее «чезви» — так жители резервации прозвали ненавистных чрезвычайников. Правда, теперь он разглядел ее, узнал и вспомнил, что она друг и союзник в борьбе с городскими богами. Он понятия не имел о том, что означает ее новое лицо, украшенное подвижными татуировками, и не понимал, что она стала одной из тех, кто помогает осуществлять жестокую волю богов.

— После того как ты показала мне, как много всего находится за краем света, Молодая Кровь, я стал гадать, боятся ли чего-нибудь маленькие человечки.

— Боятся?

— Да. Я испробовал многое, чтобы напугать их. Песни, заклинания. Медвежьи черепа.

— Понимаешь… они ведь на самом деле не люди, Эндрю. Они машины. Их нельзя напугать.

Взгляд Эндрю стал более серьезным.

— А вот огня они боятся, Молодая Кровь. Я понял, что они боятся огня.

— Огня? — Тэлли облизнула пересохшие губы. — А скажи, Эндрю, это был очень большой огонь?

Эндрю улыбнулся:

— Очень большой. Он сжег много деревьев. И маленькие человечки убежали прочь.

Тэлли застонала:

— Ты их тоже сжег, Эндрю. То есть ты устроил лесной пожар?

— Лесной пожар, — повторил Эндрю и на миг задумался. — Да, это хорошие слова.

— Да нет же, Эндрю, это очень плохие слова. Тебе просто повезло, что сейчас не лето и что этот пожар не охватил весь твой… мир.

— Теперь мой мир стал больше, Молодая Кровь, — усмехнулся Эндрю.

— Да, но все равно… Я не хотела, чтобы все так получилось.

Тэлли вздохнула. Ее попытка рассказать Эндрю о реальном мире привела вовсе не к просвещению, а к масштабной катастрофе. Может быть, после лесного пожара по лесам разбрелось население нескольких деревень — множество опасных дикарей. А в этих краях на них могли наткнуться дымники, беглецы из Нью-Красотауна и даже горожане, отправившиеся в поход.

— Давно ты это сделал?

— Двадцать семь дней назад. — Эндрю покачал головой. — Но маленькие человечки вернулись. Новые. И они не боятся огня. С тех пор я не бывал в моем мире.

— Но ты завел новых друзей? Друзей из города?

Эндрю посмотрел на Тэлли подозрительно. Может быть, догадался, что она видела его с «кримами», следила за ними.

— Молодая Кровь, — осторожно спросил Эндрю, — благодаря какой удаче мы встретились с тобой?

Тэлли не сразу нашлась, что ответить. В деревне Эндрю практически не существовало понятия лжи — по крайней мере, до тех пор, пока Тэлли не рассказала ему, какой огромный обман представляет собой вся их жизнь. Но теперь Эндрю наверняка больше опасался городских жителей.

Она решила ответить осторожно:

— Те боги, с которыми ты только что встретился… некоторые из них — мои друзья.

— Они не боги, Тэлли. Ты меня этому научила.

— Верно. Ты молодец, Эндрю.

«Многое ли он уже понимает? — задумалась Тэлли. — Теперь он говорит гораздо грамотнее — похоже, часто упражнялся».

— Но откуда ты знал о том, что они придут? Ты ведь не случайно на них набрел?

Эндрю посмотрел на Тэлли с опаской и покачал головой:

— Нет. Они убегают от «чезви», и я предложил им помощь. Они твои друзья?

Тэлли прикусила губу.

— Один из них был… в смысле он мой бойфренд.

Во взгляде Эндрю появилось сострадание. Он негромко рассмеялся, протянул руку и похлопал Тэлли по плечу:

— Теперь понимаю. Вот почему ты следишь за ними и становишься невидимкой, как «чезви». Бойфренд — возлюбленный.