Вечеринка была слишком унылой, слишком плоской. На фоне тусклых уродцев и сами «резчики», и их потенциальные жертвы выглядели куда как ярко. А теперь уродцы разрезвились. Они увлеченно плясали, размахивая руками. По воздуху летали пластиковые стаканчики, вся поляна превратилась в вихрь движения. Если дымники планировали затесаться в толпу, сейчас для этого было самое время.

Передвигаться по поляне стало сложнее. Тэлли с трудом пробралась сквозь компанию девочек помладше. Они танцевали зажмурившись. На их щеках сверкали блестки, подсвеченные пульсирующими огнями дискотечного шара. Девочки не шарахались в стороны, не вздрагивали, когда Тэлли задевала их плечами: ее аура «особенности» была приглушена новой энергией вечеринки, колдовством танца Шэй.

Прикосновения тел маленьких дурнушек напомнили Тэлли о том, как сильно она изменилась — изнутри. Ее новые кости были изготовлены из авиационной керамики, они были легкими, как бамбук, и прочными, как алмаз. Ее мышцы были покрыты слоем самовосстанавливающегося моноволокна. Уродцы казались ей мягкими, бестелесными, похожими на ожившие плюшевые игрушки. Они были шумными, но безопасными.

Тэлли услышала мелодичный сигнал. Фаусто увеличил радиус действия сети скинтенн. До Тэлли донеслись обрывки различных шумов: возбужденные вскрикивания девчонки, танцующей рядом с Тэксом, громкие басы (Хо стоял рядом с динамиками) и шепот Шэй, которая болтала всякие глупости на ухо своему партнеру по танцу. У Тэлли возникло такое ощущение, словно она превратилась в пять разных людей, а ее сознание растеклось по вечеринке и впитало в себя звуки и свет.

Она сделала глубокий вдох и зашагала сквозь толпу к опушке. Ей хотелось оказаться подальше от вспышек дискотечного шара. Она решила, что оттуда ей проще будет наблюдать за толпой.

Продвигаясь вперед, Тэлли обнаружила, что легче идти, пританцовывая, чем просто расталкивая уродцев и дурнушек. Она постаралась не обращать внимания на то, что ее тормошат, — представила, будто парит на скайборде и на нее налетают порывы ветра.

Закрыв глаза, Тэлли восприняла вечеринку другими чувствами. Возможно, это и означало быть особенной: танцевать с остальными, но при этом ощущать себя единственным реальным человеком в толпе.

Вдруг волосы на затылке у Тэлли встали торчком, крылья носа непроизвольно расширились. Запах, отличный от остальных — от запаха пота и пролитого пива, — вернул ее сознание к тем временам, когда она была дурнушкой, к ее побегу из Уродвилля, к дням, когда она впервые оказалась за городом совсем одна.

Дым. Всепроникающий запах костра.

Она открыла глаза. Городские уродцы не разводили костры, не зажигали факелы: им это не позволялось. Свет па вечеринке исходил только от дискотечных шаров и луны, проделавшей половину ночного пути по небу. Следовательно, запах мог распространяться только от того, кто не принадлежал к миру уродцев.

Тэлли направилась по широкому кругу, присматриваясь к толпе и пытаясь определить источник запаха.

Она не находила никого, кто отличался бы от остальных. На поляне плясала компания уродцев. Запрокинутые головы, машущие руки, летящие в разные стороны пластиковые стаканчики. Никто из них не был строен и изящен, уверен в себе и силен.

И тут Тэлли заметила девочку.

Она и какой-то парень медленно перетаптывались, и девочка что-то серьезно шептала ему на ухо. Ее пальцы нервно бегали по его спине. Оба двигались не в такт с музыкой и были похожи на неуклюжих малышей. Куртка девочки была повязана вокруг талии. Видимо, холод им был не страшен. А на тыльной стороне предплечья сохранились бледные квадратики от противосолнечных пластырей.

Эта девочка провела немало времени за городом.

Приближаясь к ней, Тэлли снова уловила запах древесного дыма. От новых, зорких глаз не укрылась рубашка девочки, сшитая вручную из грубой натуральной ткани. От рубашки исходил другой странный аромат: пахло стиральным порошком. Эта рубашка предназначалась для долгой носки, она не была одноразовой. Ее следовало замачивать, намыливать, тереть шершавым камнем и полоскать в холодном ручье. Тэлли обратила внимание на неровную прическу девочки. Ее явно стригли вручную металлическими ножницами.

— Босс, — прошептала Тэлли.

— Что, уже, Тэлли-ва? Мне тут так хорошо, — отозвалась Шэй чуть сонным голосом.

— Похоже, я выследила дымницу.

— Уверена?

— Да. От нее пахнет прачечной.

— Я тоже ее вижу, — пробился сквозь музыку голос Фаусто. — Коричневая рубашка? С парнишкой танцует?

— Да. И к тому же она загорелая.

Послышался раздраженный вздох, негромкие извинения. Шэй оторвалась от своего партнера-уродца и спросила:

— Еще есть?

Тэлли снова пошла сквозь толпу вокруг девочки, пытаясь найти другие источники запаха дыма.

— Пока нет.

— Я тоже больше никого странного не замечаю, — сказал Фаусто, пробираясь к дымнице.

Неподалеку замелькала его голова. С другой стороны двигались Тэкс и Хо.

— Что она делает? — спросила Шэй.

— Танцует и… — Тэлли умолкла: заметила, как рука девочки скользнула в карман парня. — Она только что ему что-то отдала.

Шэй негромко, но сердито зашипела. Еще несколько недель назад дымники ограничивались в Уродвилле словесной пропагандой, а теперь, похоже, начали доставлять сюда нечто более опасное — нанокапсулы.

Крошечные наноустройства, заключенные в этих капсулах, уничтожат микротравмы головного мозга — результаты операций, вследствие которых красотки и красавцы глупели. Это лекарство ликвидировало безудержные эмоции и страсти. В отличие от многих препаратов, действие которых носило временный характер, нанопилюли давали необратимый эффект. Они представляли собой микроскопические, необычайно голодные механизмы, способные расти и размножаться. С каждым днем после приема их становилось в организме все больше. У тех, кому не повезло, они могли сожрать головной мозг целиком. Одна капсула — и можно лишиться рассудка. Тэлли видела такое своими глазами.

— Взять ее! — распорядилась Шэй.

Адреналин забушевал в крови Тэлли, четкость полученного приказа рассеяла музыку и движения толпы. Тэлли первой обнаружила девчонку, поэтому привилегия задержания доставалась ей.

Она повернула кольцо на среднем пальце и почувствовала, как выдвинулось маленькое жало. Один укол — и девчонка-дымница начнет шататься, а потом отключится, будто слишком много выпила. Она очнется в штаб-квартире Комиссии по чрезвычайным ситуациям, и ее отправят в операционную — под нож.

От этой мысли у Тэлли по коже побежали мурашки. Очень скоро еще одна дурнушка станет пустоголовой: милой и счастливой красоткой. Абсолютно безобидной. Но ей хотя бы будет лучше, чем бедняге Зейну.

Тэлли согнула пальцы, защищая иглу, чтобы случайно не уколоть в толпе кого-нибудь из уродцев. Еще несколько шагов — и она, протянув другую руку, отодвинула в сторону парня дымницы.

— Можно к вам? — спросила Тэлли.

Парень вытаращил глаза, его губы разъехались в усмешке.

— Что? Хотите потанцевать вдвоем?

— Все нормально, — сказала девчонка. — Может быть, она тоже хочет этого.

Она развязала рукава куртки и сначала набросила ее на плечи, а затем полностью надела и стала рыться в кармане. Тэлли услышала шуршание пластикового пакета.

— Обалдеть, — сказал парень и, сделав шаг назад, осклабился.

Стоило Тэлли взглянуть на него — и ее щеки снова вспыхнули. Уродец насмехался над ней — будто она была такой же, как все вокруг, будто в ней не было ничего особенного. Ей стало жарко в пластиковой маске. Этот тупой мальчишка решил, что с Тэлли можно развлечься. Нужно было показать ему, что он ошибается.

У Тэлли появился новый план.

Она резко нажала кнопку на магнитном браслете. Сигнал мгновенно распространился по гибкому пластику на ее лице и руках. Умные молекулы рассредоточились, маска дурнушки превратилась в облачко порошка — и проступила жестокая красота чрезвычайницы. Сильно сжав веки, Тэлли сморгнула контактные линзы. Ее глаза с угольно-черными радужками блеснули на морозном воздухе. Она почувствовала, что на зубах ослабели коронки, и сплюнула их под ноги уродца, после чего улыбнулась ему, оскалив острые клыки.