Бонни кивнула.

— Правильно, потому что твоя учеба оплачена теми, кто убежден, что никогда за это не платил, — Шеф говорил жестко, рублеными короткими фразами. — Подведя неутешительные итоги. Вам всё время врут, а вы принимаете это вранье за чистую монету. Вам не дают большую часть того, что вам положено, и обирают до нитки — а вы про это даже не думаете. Вообще, Фадан, если честно, то ваша система образования напоминает мне анекдот.

— Это почему? — недовольно спросил Фадан. Он уже понял, что Шеф, к его огромному сожалению, прав. Во всем прав. Просто никому из них никогда и в голову не приходило посмотреть на это всё под таким углом — уж больно много крамолы несли в себе подобные мысли.

— Потому что все вы, дорогой мой Фадан, все вы, кто едет сейчас в этой машине — интеллектуальная элита. Три историка с университетским образованием, при этом не владеющие даже зачатками логики и анализа, чтобы суметь понять: вы всё это время изучали фальшивку. Медик, который не знает даже основ физиологии и анатомии, и умеет максимум — приложить примочку и заполнить кучу бумаг. Священнослужитель — которая не в состоянии сообразить, откуда берутся деньги на её обучение и занятия, и которая проповедует строго по регламенту… но она хотя бы видит грань, и знает, пусть и немного, о том, что существуют запретные темы. Ведь так, Бонни? У вас хоть что-то, да просачивается. А вот у остальных — нет. Вы всю жизнь прожили за глухим забором, и вам даже в голову не пришло ни разу за него заглянуть.

— И что из этого следует? — мрачно спросил Фадан. Шини и Аквист пристыжено молчали, а Бакли, кажется, сосредоточился на дороге до такой степени, что и вовсе перестал слушать то, что говорили рядом.

— Только одно. Вы все — безнадежные идиоты, — закончил Шеф. — Безграмотные, запуганные, несчастные, с рождения обворованные идиоты. Вы трусы, потому что вы сейчас отчаянно боитесь это всё исправлять. Ведь я прав?

— Нет, не прав, — решился Аквист. — Мы ведь поехали. А, Шеф? Если бы мы были такие безнадежные, мы бы остались дома.

— Ну, значит, не всё еще потеряно, — улыбнулся Шеф. — Не обижайтесь, ребята. Иногда лучше отрубить сразу, чем рубить по частям. Как прививка. Да, Бакли?

— Ну да, — Бакли вздохнул. — Прививка… Та еще прививочка получается.

— Что поделать, — развел руками Шеф. — Ладно. Давайте обсудим, как можно замаскировать машину.

— Ит, по-моему, ты как-то круто берешь, — с неодобрением заметил Ри.

— Нормально я беру, — отмахнулся Ит. — Рыжему сказал, и тебе говорю: не нравится, не читай.

— Да нравится, нравится, не в том дело, — поспешно заверил Ри. — Просто у тебя полезла твоя бывшая официальская сущность, которая ворчит про социальные процессы. Налоги там, и тому подобное. Оно надо?

— Надо, — твердо ответил Ит. — Потому что одно тянет за собой другое, а другое…

— Можешь не продолжать.

— Все явления взаимосвязаны, Ри, не мне тебе про это рассказывать. Любой разумный — это продукт социума, в котором он вырос. Который его сформировал. И если общество пестует идиота, то потенциал этого идиота канет в Лету, и на выходе получится тот самый идиот, который обществу требуется. Именно это с командой и случилось.

— Ну да, ну да, они хорошие и талантливые, но их воспитали и выучили — вот так, — согласился Ри. — И мне их жалко, Ит. Жестокий ты всё-таки.

— Ничего, не бойся, — улыбнулся Ит. — Я их в такой беде не брошу. Учителя у них уже есть, заметь. Пусть порой и жестокие, как Шеф, но добросовестные. А это уже немало.

— Ит, а этот белоглазый точно отец Бонни? — с интересом спросил Ри.

— Точно.

— И как они про это узнают?

— Увидишь. Дождись восьмой главы, пожалуйста.

— Ит, нам через десять дней уезжать, — напомнил Фэб.

— Угу…

— Ты не забыл, из-за кого нам вообще дали эти путевки?

— Угу…

— Ит, я с тобой разговариваю!

— Угу…

— Нет, это невыносимо, — Фэб встал с дивана, прошелся по номеру. Остановился перед столом и решительно накрыл блокнот ладонью. Ит недовольно поморщился и посмотрел на Фэба.

— Ну чего тебе? — немного раздраженно спросил он. — Дай дописать.

— Что я только что сказал?

— А ты что-то говорил?..

Фэб взял блокнот в руки, повертел, а затем решительно сунул себе в карман. И застегнул карман на пуговицу. Ит проводил блокнот беспомощным взглядом, но спорить со скъ`хара не решился.

— Ит, это твоё легкое, — напомнил Фэб. — Мы собираемся работать в госпитальном режиме. И нам дали эти путевки только из-за того, что кто-то собирался долечиться. Долечиться, твою мать, а не сидеть в номере целыми днями!

— Не ругайся, — попросил Ит. Улыбнулся. — Во-первых, только верхушка. Во-вторых, море мне в данном случае, как мертвому припарки. В-третьих, я сам знаю, что надо оперироваться. Но мы, кажется, решили, что я это сделаю после того, как Дарья пойдет в первый класс. Хотя бы.

— Не смешно, — Фэб отвернулся. — У тебя не закончен курс, а до операции остался год. После этого ты на полгода снова осядешь дома, потому что надо будет восстанавливаться. И, кстати, если бы ты не рвался на работу, раньше, чем позволили, сейчас этих проблем бы не возникло. Но нет! Тебе же больше всех надо было на «Балтику»!

— Черти что, — Ит встал, решительно задвинул стул. — Ну, хорошо. Ладно, пойдем на море. Пойдем, пойдем, тем более что все остальные давно уже там. Как будто это что-то изменит.

Фэб подошел к Иту, взял за плечи, развернул к себе. Лицо у него было в тот момент виноватое и немного печальное. Словно он, Фэб, почему-то извинялся. Хотя никаких причин извиняться у него, конечно, не было и быть не могло.

— Родной, пожалуйста, не надо, — попросил Фэб. — Не сердись на меня. Ты же отлично знаешь, что я говорю правду.

— Знаю, — согласился Ит. — И что переживаешь, знаю. А что я оперироваться совершенно не хочу, так это так… моё личное. Фэб, давай про это не будем, а? Ну подумаешь, ну посидел я немножко в номере…

— Две недели почти, «немножко», — передразнил Фэб. — Я позвонил в Москву, нам еще неделю оплатили.

— Правда? — Ит совершенно по-детски обрадовался. Фэб улыбнулся в ответ.

— Правда, — кивнул он. — Никому из нас эта неделя лишней не будет. И… слушай…

— Чего?

— А можно я тоже почитаю? — попросил Фэб. — Все читали, а я не читал. Несправедливо.

— Но ты же не любишь такое, — возразил Ит. — Оно же так… несерьезное.

— Ну и что? — пожал плечами Фэб. — А может, я хочу несерьезного.

— Начальник отделения экстренной хирургии госпиталя «Вереск» конклава Санкт-Рена проявил интерес к несерьезному, — поддел Ит. — Куда мир катится? Этак ты детективчики почитывать начнешь, скъ`хара. И любовные романчики.

— Ща как дам больно, — пообещал Фэб. — Промеж глаз. А потом в лоб. А потом возьму ремень, и добавлю по филейным частям. Как Фадан.

— А говоришь, что не читал, — упрекнул Ит.

— Мне рыжий рассказал. Всё, идем на пляж, и фруктов по дороге девчонкам купим.

— Аквист, пойди-ка сюда, — ласково позвал Бакли. — Иди, иди, не бойся.

— А чего сразу я? — с подозрением спросил Аквист.

— Ну, надо, — туманно ответил Бакли. — Да это ненадолго. На полчасика.

— На какие полчасика?!

— Ну, мне же Сеп сказал тренироваться.

— А почему на мне?!

— Потому что на Шини я уже тренировался.

— Сейчас он тебе сначала врежет несколько раз посильнее, а потом разрисует точечками, — сообщил Шини. — И ты от него тоже не сумеешь добиться объяснения, на фига ему это нужно.