Немецкие военные столпились вокруг изобретателя, посыпались поздравления. Но Маркони лишь скромно разобрал свою установку и упаковал ее. Все задавали один и тот же вопрос: «Как это было сделано?» Маркони ответил: «Было бы лучше, если бы вы сосредоточились над проблемой установки моего оборудования на подводных лодках и самолетах», после чего он спокойно ушел.

Успешные испытания стали причиной огромной шумихи. Как только Вольф узнал о результатах, он тут же отрапортовал Гиммлеру, который, в свою очередь, торжественно провозгласил: «Я знал, что мы имеем дело с гением!»

Даже Муссолини поддался общему восторгу. Он написал письмо Вольфу, в котором дуче официально выразил свои сожаления в связи с тем, что прежде не мог должным образом отблагодарить немецкий народ и его руководителей за то, что они направили героя Скорцени, чтобы помочь ему обрести свободу в трудный для него момент жизни. Теперь же у дуче есть такая возможность: его «соратник» Маркони смог сделать нечто такое, чтобы помочь Третьему рейху. Муссолини предлагал даже подписать особый договор о передаче Маркони в распоряжение Германии и очень просил для себя разрешения присутствовать на новом испытании, которое должно будет проходить непосредственно в ставке фюрера.

Еще более поражен был бывший руководитель Маркони по операции «Бернхард», главный коммерческий представитель Швенда в Милане. Он пригласил своего коллегу на специально организованный в его честь праздничный ужин. После изысканных блюд двое мужчин заговорили о делах. Маркони заявил, что его научные изыскания неожиданно дали один побочный эффект: для него вдруг открылись двери строго засекреченного места, где хранились все запасы технического золота и платины научных учреждений Италии. Ему даже удалось кое-что получить оттуда на свои личные нужды. Большая часть этих материалов предназначалась для тех клиентов, что предпочитали банкнотам ценные металлы, но Маркони, возможно, сумеет сохранить часть своих запасов для друзей.

— На какое количество я мог бы рассчитывать? — нетерпеливо спросил его шеф.

— А сколько вам бы хотелось?

— Не могли бы вы достать для меня по сто граммов золота и платины?

Маркони рассмеялся:

— Не имело бы смысла ввязываться в такие мелкие игрушки. Если вы закажете в качестве первой партии пятьдесят килограммов золота и, скажем, двадцать пять килограммов платины, мы могли бы делать бизнес вместе. Поставка состоится до начала декабря.

Главный коммивояжер удивленно присвистнул.

— Пятьдесят килограммов золота и двадцать пять килограммов платины! Вы, наверное, шутите?

— Вовсе нет. — Маркони сделал значительную паузу. — Для того чтобы подтвердить серьезность ваших намерений, я прошу у вас в качестве аванса одну тысячу фунтов стерлингов.

Несколько позже тем же вечером Нерина решила, что ее любовник все-таки может оказаться хорошим вложением капитала.

Пока происходили все эти события, Крюгера вдруг срочно вызвали в Заксенхаузен. Он сразу же отправился туда, надеясь, что проблема не касается его персонала. Но его надеждам суждено было сбыться лишь отчасти. В отделе контроля подняли шум.

— Здесь имеет место факт настоящего саботажа, — сердито заявил один из двух братьев-поляков, — вы можете сами убедиться в этом.

И Крюгер лично увидел, что дела обстояли именно так. Вот уже несколько недель не было изготовлено ни одного банкнота первой категории, — все купюры всех номиналов при ультрафиолетовом освещении отбраковывались как фальшивки. А ведь именно этот тест проводит любой банковский специалист в первую очередь. Поляк уже был готов свалить всю вину на печатников, но Крюгер вскоре сумел переубедить его:

— Здесь, скорее всего, что-то не так обстоит с бумагой, наверное, попалась бракованная партия.

Вернувшись к себе, он связался с поставщиками бумаги. В конце 1944 года Турция разорвала дипломатические отношения с Германией, соответственно, прекратилась и торговля с этой страной. А как только закончился «чистый» турецкий лен, производителям бумаги пришлось использовать немецкий «заменитель», что привело к тем же проблемам, которые несколько лет назад с таким трудом удалось решить Науйоксу. Крюгер приказал поставщикам бумаги сделать все возможное, а также начать решать проблему изготовления бумаги для долларов.

Хольтен оказался перед лицом сложной проблемы. Его приятель из полиции Санкт-Галлена легко решил проблему с въездом на территорию Швейцарии. Должен ли он рисковать жизнью и ехать туда? Ему было хорошо известно на примере многих, что в гестапо его выезд с территории Германии станут рассматривать как сделку с врагом, но только таким образом он смог бы до конца выполнить свой долг. В конце концов, Хольтен решил пойти на риск.

Он установил контакт с сотрудником британского консульства, который имел тесные рабочие отношения с Алленом Даллесом. С точки зрения немцев, предмет переговоров был не совсем тот, которого они добивались. Союзники прежде всего стремились избежать упорного сопротивления войск Германии в горной местности. Конечно, в обмен на отказ немцев от планов войны на «последнем бастионе» союзники были готовы пойти на некоторые уступки. Но здесь и речи не шло о том, чтобы совместно выступить против русских. Получив столь неутешительный результат, Хольтен вынужден был вернуться в Германию почти ни с чем.

Как только Хольтен пересек границу, он сразу же насторожился, ожидая, что за ним тут же начнется слежка. Но на самой границе не было ничего подозрительного, ничего не случилось и примерно через пятьдесят — семьдесят километров. Хольтен успокоился только после того, как достаточно углубился на территорию рейха. Он действительно без всяких проблем добрался до Будапешта. Офицер доложил о поездке Кальтенбруннеру и получил от того разрешение на любые действия, которые могли бы привести к успеху.

Комиссия немецких ученых наконец прибыла в Италию. Эти люди не скрывали своих подозрений, полагая, что всех их попросту дурачат. Для того чтобы защитить своего итальянского гения от любых нападок со стороны немецких «коллег», генерал Вольф организовал первую встречу с ним на своей личной вилле в Фасано, на озере Гарда.

Все было обставлено так, чтобы как можно скорее добиться установления достаточно теплых отношений с его подопечным. Торжественно и церемонно, тщательно подбирая слова, Вольф вручил Маркони личное послание от Муссолини. Маркони был глубоко тронут. В прочувствованной речи он пообещал, что не пожалеет сил для того, чтобы оправдать доверие, оказанное ему «нашими политическими руководителями и всеми теми, кто здесь собрался». Вечер закончился в дружеской обстановке, и генерал Вольф почувствовал себя спокойнее.

К этому времени Крюгеру удалось найти человека, который брался за изготовление долларов. Это был цыган из Болгарии, который представился Крюгеру как Солли Смолянов. В полицейских участках по всей Европе, где он был известен как один из самых искусных фальшивомонетчиков во всем Старом Свете, этого человека знали и под многочисленными другими именами. Во время первой встречи Солли заверил Крюгера, что сумеет быстро сделать прекрасные клише для изготовления стодолларовых купюр. Крюгер добился перевода Солли из тюрьмы в Заксенхаузен. Но едва он устроил его там, как ему неожиданно позвонили из лагеря:

— У охраны возникли проблемы с заключенными.

На этом последнем этапе войны по всей Германии мораль упала до чрезвычайно низкого уровня. Как раздумывал Крюгер, возможно, эта тенденция распространилась и среди его рабочих-заключенных. В лагере охранники в один голос твердили одно и то же:

— Все прекратили работать.

Крюгер отправился в блок № 19, собрал своих людей и спросил у них, что произошло. Ведь они договорились, не так ли? Заключенные будут хорошо трудиться, а он, Крюгер, проследит за тем, чтобы с ними нормально обращались. Каждый согласился с этим, так зачем же сейчас было останавливать работу?