Ит мрачно кинул взгляд на море — и тут же отвел глаза.

Да уж.

Маску, что ли, включить? Включить, и сделать изнутри непрозрачной — а Сабу потом соврать, что голову напекло… нет, не пройдет номер, к сожалению. Саб отнюдь не дурак. Хотя черт знает, может, и прокатит. Ведь Саб сейчас занят. Очень занят.

Да, Саб сейчас действительно был занят.

Саб трахался.

Метрах в пяти от берега в воде находился гладкий плоский камень, и на этом камне сейчас лежал Скрипач, рядом с которым стоял Саб. На первый взгляд казалось, что он вообще не двигается, но на самом деле это было не так — Саб вывел сейчас рыжего на предел, на самый предел, но сорваться и пойти вразнос не давал, потому что балансировал на грани — три-четыре миллиметра движения, и будет пройден основной нервный узел. А хрен. Пока Саб не решит, что с рыжего хватит, он эти три миллиметра не пройдет. Мало того, он еще и отодвигаться будет, чтобы максимально продлить это мучительное удовольствие — когда предел, он уже вот, он уже тут… а его всё нет. Ит подумал, что это ж сколько нужно тренироваться, чтобы достичь такого совершенства. Причем мало того, рыжего Саб бережет — одной аккуратно придерживает левую ногу, чтобы не повредить протез, а вторую под голову ему положил, чтобы Скрипач в несознанке башкой об камень не приложился. Какая забота, сил нет.

Ит поморщился и отвернулся.

Очень занятый Саб это мгновенно заметил.

— Смотри, — приказал он. — Смотри, я сказал.

Ит тяжело вздохнул. И в сотый, наверное, раз задал себе вопрос — хотел бы он оказаться на месте Скрипача? Разум говорил «нет», а вот тело говорило… не говорило, орало уже — «да!». Рыжему сейчас — хорошо. Очень хорошо. И потом… ведь это красиво. Это действительно красиво: гладкое, как зеркало, абсолютно спокойное море, серый камень, и два тела — мужское, с развитой мускулатурой, сильное, напряженное, как туго натянутая струна, и — тело гермо, гибкое, поджарое, изящное. Ит в который раз уже подумал, что люди в большинстве своем — узколобые идиоты. Гермо, средний, ну никак не мужчина. Вот Саб — да, Саб — это мужчина. А гермо — это именно средний, и сейчас эта принципиальная разница заметна как никогда.

Нет, спокойно на это смотреть невозможно. Спокойно на такое смотреть, наверное, смог бы только робот. Ит вытащил из поясной суки приемник, и принялся читать поступившие за сегодняшнее утро молитвы — он хотел хоть как-то отвлечься от того, что происходило в воде. Ну-ка, интересно, кто и по какому поводу решил поклянчить чего-нибудь у бога? Может, хоть один достойный вызов появился, на который Саб согласится слетать в их компании.

За прошедший месяц Саб брал их на вызовы пять раз. Работать не пришлось ни разу. Они просто стояли с ним рядом, или, максимум, выполняли несложные команды — дай то, принеси это. Причем команды Саб отдавал исключительно через маски, поэтому снаружи не было слышно ничего. Два случая оказались пустяковыми — перелом руки у молодого мужчины, и простуда у ребенка. Три случая — уже по факту смерти «объекта», там требовалась заливка, и не более того. Все вызовы, на которые Саб брал помощников с собой, приходили, по его словам, из домов второстепенных ветвей основного рода. Расположены они были не в городах, а в небольших поселениях; причем строили эти поселения, как понял Ит, отнюдь не местные — их строили интервенты. Добротные каменные дома, богатые, большие, снабженные всеми благами чужой цивилизации: от бассейнов и канализационной системы, до электрического освещения и парковок для воздушного транспорта. Все тихо, мирно, чинно, и благородно. Местных они почти не видели: Саба местные небезосновательно побаивались, и контактировать с ним не стремились. Во всех случаях к покойному или к больному их всегда провожал кто-то один. Провожал, и побыстрее смывался от греха подальше. Береженого, само собой, бог бережет. И отнюдь не этот, в шакальей маске.

Скрипача Саб вынес на берег на руках. Вынес, аккуратно положил на расстеленное плотное покрывало, сел рядом. Погладил Скрипача по плечу.

— Молодец, — удовлетворенно произнес он. — Понял?

— Да, — кивнул Скрипач. — Прости, я потом… уже не мог просто…

— Пока и не надо, — покачал головой Саб. — Пока что учись чувствовать сам момент и удерживать сознание хотя бы на несколько секунд.

— Я пробую, но не получается.

— Получится. Ты ведь не животное, верно? У тебя есть разум, а разум всегда сильнее любых инстинктов. И только разум позволит тебе насладиться тем, что может твоё тело. Представь себе, что ты умеешь удерживать предсостояние полчаса, час, два. Идеальный баланс желания тела и контроля над ним. Ты думаешь, что я не получаю удовольствие, из-за того, что собран? Получаю. И даже в большей степени, чем ты. Но мне нет необходимости как-то это демонстрировать.

— А женщина тоже может… так же? — Скрипач повернулся к Сабу.

— Если ты сумеешь ее обучить, то да, — кивнул тот. — Только они учатся медленнее. И не все хотят учиться.

— Эээ… — Ит кашлянул. — Саб, тут пришло кое-что.

— Чего? — Саб с недовольным видом посмотрел на Ита. — Что пришло?

— Вызов. Поселение 24/8, просят спасти «надежду на продолжение рода, прекрасный цветок и отраду чресел», — процитировал Ит.

— 24/8? Опять? И где он их только берет, — пробормотал Саб. — Не, не полетим. Ну их всех.

— Почему? — с интересом спросил Скрипач.

— Потому что там падаль, — поморщился Саб. — 24/8 это отщепенцы, род третьего сорта, который никак не может выбрать, куда податься. То ли к нам, то ли к Яхве. Род этот… ну, в общем, через десять лет там никакого рода уже не будет. Чистоту убеждений они не удержали. Неверные. Нам они уже не интересны.

— А если подробнее? — Ит вдруг поймал себя на каком-то нехорошем предчувствии.

— Ну, можно и подробнее, — пожал плечами Саб, который, по всей видимости, прибывал сейчас в хорошем настроении. — 24/8 — горное поселение, там полторы тысячи местных. Было шесть тысяч, осталось полторы. Местный царек на редкость бездарен. Но его главная проблема, на его взгляд, в том, что он никак не может зачать достойное потомство. То есть ему так кажется. Параноик. Про золотую кровь что-то слышали?

Ит кивнул, Скрипач тоже.

— Это когда гермо становится настолько бесконтрольной скотиной, что в процессе остановиться вообще не может, и в результате загоняет сперму во вторую камеру, — пояснил Саб. — Да, это действительно гарантирует чистоту потомства по генетической линии. Вот только у нашего параноика одна проблема — если гермо так называемый «золотой», это значит…

— Значит, кто-то уже в этом убедился, — подсказал Скрипач.

Саб рассмеялся и кивнул.

— Верно. Этот придурок собирает «золотых» не первый год, по всему побережью. И… ну да, есть методика, чтобы очистить «золотого» от чужих наследников.

Ит нахмурился — про такое он вообще никогда не слышал. Да и речи Саба ему, мягко говоря, не понравились. Хорошо, что хватило ума не признаться в том, что сам такой.

— И как это делается? — спросил Скрипач.

— Примитивным варварским методом, — пожал плечами Саб. — Раскачивают в четыре руки, возбуждают, потом загоняют в матку трубку, чаще всего золотую — смешно, да? и льют слабый раствор кислоты. Или уксус. Год такой обработки, и снова можно пользоваться.

Ит почувствовал, что его, не смотря на жару, пробирает озноб.

— «Золотые» тут в большой цене, — продолжал Саб. — Их покупают, продают, воруют… впрочем, неважно. Но наш параноик из 24/8, сами они называют свой поселок Каль, пошел дальше. Ему не с руки обрабатывать «золотого» целый год. Он торопится. Поэтому он решил несколько усовершенствовать методику. Кислоту они льют концентрированную, и разогретую градусов до семидесяти. Результат, думаю, ясен?

— Жуть, — Скрипач поежился. — И это уже не первый?..

— Это только за этот год восьмой. Шесть раз я туда летал. Четверых застал уже мертвыми, двоих пришлось забрать, добить, и прикопать по дороге в лесу.