— Мы просто маршрут неправильно построили, — попытался воззвать к ее разуму Ит. — При чем тут…

— Не вы неправильно построили маршрут, а Он направил вас сюда, своей волей, — женщина гордо подняла голову. — Или вы думаете, что способны сами принимать судьбоносные решения?

Скрипач и Ит недоуменно переглянулись.

— Раньше нам казалось, что да. Теперь не знаем, — ответил Ит. — А когда мне нужно будет пройти этот тест?

— Завтра. Если вы пройдете тест удачно, то послезавтра он, — кивок в сторону Скрипача, — получит протез. Согласитесь, врач с одной ногой плохой работник.

— Да, с этим сложно не согласиться, — заметил Скрипач. — Трудно стоять за операционным столом на одной ноге. Можно на больного упасть не вовремя.

Женщина вдруг улыбнулась.

— Люблю веселых, — заметила она. — Это достойно: с улыбкой принимать удары судьбы. Встретимся завтра, Ит Соградо. Желаю удачи.

Тест в общей сложности продлился восемнадцать часов, и к его завершению Ит чувствовал себя совершенно разбитым и страшно уставшим. Все эти восемнадцать часов его гоняли по самым разным темам полтора десятка местных врачей, и к исходу седьмого часа он думал лишь об одном — только бы не сорваться случайно, и не начать отвечать по гораздо более привычным уровням, пятому и шестому. Кроме того, далеко не все темы этого теста были ему знакомы — например, они никогда не работал с ни с различными биоморфами, ни с зивами, ни с атлантами. Поэтому отвечал честно: их основными направлениями были люди, рауф, нэгаши, в меньшей степени когни, с другими расами он дела не имел. Дальше пошли вопросы о полевой работе, которые заинтересовали спрашивающих чрезвычайно: они быстро просекли, что Ит действительно много времени провел «в поле», поэтому тест быстро ушел в сторону от заявленных тем, и превратился в обсуждение методик, химии, и схем, а так же — работе с броней и встроенным оружием. Ит рискнул, и выдал им с десяток схем, которые они с рыжим использовали во время боевых операций на Земле-n — вызвав тем большое оживление среди опрашивающих. Да, да, да, это очень, очень интересно. Дальше, по всей видимости, пришел кто-то из «главных», и разговор превратился обратно в тест: пошли вопросы по госпитальным этапам, градациям, психологическим особенностям рас; Ит интуитивно понял, что спрашивающий с методиками Санкт-Рены знаком, поэтому пришлось выворачивать память наизнанку, а так же мысленно ни один, и не два раза благодарить прозорливого Фэба, который не позволил учиться сразу по пятому уровню, а заставил пролезть всё обучение, от первого уровня, до шестого…

На девятнадцатом часу ему велели выйти в коридор, сунули в руки крошечный стаканчик с водой, и сказали ждать. Прождал он еще почти час — сначала подпирая стену, а потом и вовсе сидя на полу, потому что никаких скамеек в коридоре почему-то не имелось. Первые полчаса он просто приходил в себя, потом стал прислушиваться. Да, там, в комнате, обсуждали его — немало не заботясь о какой бы то ни было конфиденциальности.

Нет, не обсуждали.

Их с рыжим сейчас делили.

— Да, весьма успешно, действительно хороший полевой врач… я заберу обоих, мне не хватает… — кажется, говорила та самая рыжеволосая женщина.

— У тебя восемнадцать под началом, а у меня двенадцать, — возражал мужской голос.

— Вы всегда в простое, — гермо, этого гермо Ит запомнил, потому что самые каверзные вопросы задавал именно он. — Я бы хотел рискнуть и попробовать перевести их в группу для элиты.

— С ума сошел? Не в первый год, — возражала женщина.

— У меня выбили обоих псов, — произнес вдруг смутно знакомый голос. — Если они мне подойдут, их заберу я.

— Ты? — задохнулся от возмущения гермо. — А больше тебе ничего не надо?

— Надо, — тут же отозвался голос. — Не забывай, с кем разговариваешь.

— Я не забываю, — гермо сбавил тон. — Но… ты ведь запросил уже… ты в очереди на двоих кандидатов…

— Будем считать, что моя очередь подошла вне очереди, — говоривший усмехнулся. — Подожди, не дергайся. Я же не проверял еще. Может быть, они достанутся тебе, и будут под твоим началом гонять пикси по карьеру. Потому что если ты мне сейчас что-то собьешь, угадай сам, где окажется твоя группа для элиты. И как ты вообще представляешь себе работу модификатов в твоей группе?

Ит решил, что с него, кажется, на сегодня уже достаточно.

Он подошел к двери, и в пространство произнес:

— Скажите, я прошел тест? Можно мне пойти к себе?

Дверь распахнулась.

— Вы еще здесь? — удивилась женщина.

— Ну да, вы ведь велели ждать, — пожал плечами Ит.

— Да, тест вы прошли, идите, — сообщила она. — Можете обрадовать брата. Мы сейчас решаем, в какую рабочую группу вы попадете.

— Я так и понял, — кивнул Ит. — На счет протеза…

— Операция завтра, первая половина дня. Идите, идите.

— Спасибо, — Ит вздохнул. — По дороге бы не заснуть.

— Как идти помните?

— Конечно.

— Ну вот и идите. Попросите кого-нибудь, чтобы вам дали поесть, и ложитесь спать.

Для того чтобы попасть на нужный этаж к нужной палате, Иту предстояло спуститься вниз на три уровня, потом пройти по длинному коридору, и лишь затем, миновав зону стерилизации, оказаться в госпитальном отделении. Коридор этот вызвал у Ита полное недоумение — кажется, он шел сквозь скалу, узкий, длинный, извилистый; от него уходило в сторону с полтора десятка проходов, так же в нем имелось бесчисленное количество дверей.

Такое строительство, в теле горы, Иту было не в новинку — они долгое время жили в Саприи, и что такое стабилизированный склон, подготовленный под стройку, Ит знал более чем хорошо. Если его что и поражало, так это убогость того, что он видел — да, гора явно стабилизирована, да, в ней живут, но коридор, по которому он сейчас шел, выглядел, мягко говоря, кустарно. Грубо обтесанные стены, проход узкий, потолок низкий, пол неровный… неужели нельзя сделать так, как делают другие? Да и света маловато: через неравные промежутки горят наспех повешенные тут и там слабые лампы. Нет, для рауф света достаточно, но вот человеку в таком коридоре было бы некомфортно. Усталость брала своё. Ит брел по бесконечному коридору всё медленнее, то и дело спотыкаясь, и почти не глядя по сторонам. Именно поэтому он и пропустил момент, когда из-за одной из дверей, мимо которой он только что прошел, высунулась чья-то рука, и втащила его внутрь.

Рефлексы агента, пусть и сильно уставшего, всё равно остаются рефлексами — Ит на автомате продолжил чужое движение, вывернулся, и…

…и в тот же момент понял, что он, во-первых, уже в захвате, а, во-вторых, тот, кто его держит, подготовлен ничуть не хуже, чем он сам…

…и что вырваться, кажется, не получится, потому что оппонент в несколько раз сильнее…

— Как я и думал, — произнес над ухом знакомый голос. — Не дергайся. Будет хуже. Значит, ты врач? — ехидно продолжил голос. — А до того?

Ит ничего не ответил.

— Молчишь, агент? — продолжал издеваться голос. — Или до сих пор думаешь, что ты первый агент, подавшийся из официалки во врачи? Или ты до сих пор агент, а врач — только прикрытие? Ну?

— Мы ушли из официальной двести с лишним лет назад, — ответил Ит. — Да, мы действительно там работали. А что?

— То, что ты про это нашей замечательной комиссии не соизволил доложить. Забыл? Ладно, ладно, тут ты в своем праве. Твоя память, тебе и забывать, — говоривший тихо усмехнулся. — Неважно, это позже. Иди сюда.

— Что… — Ит растерялся.

— Сюда, — повторил говоривший. — Ложись. Э, нет, на грудь, знаю я ваши штучки, со мной эти номера не проходят. Не бойся, больше, чем заложено природой, от тебя не потребуется.

В комнате царила абсолютная темнота, но говоривший, по всей видимости, и без света ориентировался тут отлично.

— Учти, я не люблю, когда мне отказывают, — предупредил он. — Тебе придется это усвоить.

Трудно отказать, когда тебя душат, пронеслось в голове у Ита — в этот момент он понял, что сейчас произойдет, и что воспротивиться происходящему не получится. Этот мужик здоров, силен, отлично выспался, и полон решимости сделать то, что делает. Он, Ит, едва пришел в себя после травм, и выдержал только что восемнадцать часов изнурительного допроса. Несколько разные весовые категории.