«Арабы не только чувствуют, что живут лучше, чем до 1967 года, — тогда же сообщал другой арабский комментатор. — Они говорят, что, вкусив жизнь при либеральном израильском режиме, они не захотят жить снова под диктатурой».

Под диктатурой здесь подразумевается власть боевиков ФАТХа. Израильтяне практически с нуля создали инфраструктуру захваченных территорий. Израильские агрономы делились опытом передового сельского хозяйства. Десятки тысяч арабов нашли работу на израильских стройках, многие открыли свой бизнес. Они быстро обзавелись личными автомобилями, в арабских поселках росли как грибы роскошные виллы. Израиль построил на «территориях» больницы и поликлиники, детские сады и университеты. Резко упала детская смертность.

— Эвейну шалом алейхем! — пела на все голоса израильская пропаганда. — Мы принесли вам мир!

За несколько лет уровень жизни арабов «территорий» вырос в 3–4 раза по сравнению с уровнем жизни соплеменников в Иордании, Сирии, Ливане, Египте. Израильтяне предоставили арабам право создавать партии и выбирать местное самоуправление. Арабы быстро убедились, что «оккупанты» действительно принесли мир, демократию и экономическое процветание.

— Эвейну шалом алейхем! — стали говорить уже не только евреи, но и арабы.

Но мир — это вовсе не то, о чем мечтали боевики ФАТХа, НФОП, ГК-НФОП, ДФОП и прочих участников ООП. В Газе, Иудее и Самарии они уже потихоньку составляли списки арабов, которые подпевали израильтянам: «коллаборационисты» подлежали ликвидации. И против израильтян террор должен был продолжаться, а иначе зачем жить на белом свете?

Потому и спешили сейчас по камням три пары крепких мужских ног. Пограничные патрули не углядели контрабандную тропку: в горах невозможно полностью перекрыть пути проникновения нелегалов — на то они и горы.

Скоро Юсуф, Муин и Махмуд шагали уже по нагорью Верхней Галилеи — северной части Израиля. От ливанской границы им предстояло тайно преодолеть по прямой около 13 километров.

— Гора Мерон выше тысячи двухсот метров, — указал Юсуф на вершину. — Она самая высокая в Фалястын.

— Ты забыл про Хермон! — напомнил Муин.

— О, высота Хермона почти три километра, — кивнул Юсуф. — У сионистов там лыжный курорт!

— Снег на вершине Хермона растаял только в прошлом месяце, — добавил поэтически настроенный Махмуд.

В темноте показались очертания домов.

— Это и есть Маалот, — сказал Юсуф. — До рассвета еще час.

Он остановился, скинул со спины тяжелый рюкзак. Муин и Махмуд последовали его примеру. Вытащив из рюкзаков автоматы Калашникова, парни щелкнули магазинами. Каждый из них имел перевернутый запасной магазин, прикрученный изолентой: это позволяло в плотном бою молниеносно перезарядить оружие. Застегнули на поясах ремни с подсумками, где лежали другие снаряженные магазины и «лимонки» — советские ручные гранаты Ф-1.

Забросив полегчавшие рюкзаки за спины, трое молодых людей вошли в подъезд ближайшего трехэтажного дома. Ударом ноги Юсуф распахнул первую попавшуюся хлипкую дверь, и незваные гости вбежали внутрь. Им навстречу кинулся мужской силуэт. Прогремела очередь, раздался истошный женский крик, и заплакал ребенок.

— Шекет! — крикнул Муин на иврите, входя в спальню. — Тишина!

Он расстрелял поднимающуюся с постели хозяйку, а Махмуд взял на себя пытавшегося выбраться из кроватки ребенка. Оставив три бездыханных тела, боевики ДФОП выбежали на улицу.

В доме одно за другим загорались светом окна: автоматные выстрелы в предрассветной тиши прозвучали, как канонада. Но возбужденный убийствами Юсуф даже не оглядывался — он уверенно вел к цели.

Она показалась спустя несколько минут — через квартал.

— Вот эта школа, — сказал контрабандист. — Обезьяны назвали ее «Натив Меир», «Озаряющий путь». Так написано на вывеске…

— Сейчас они пожалеют об этом, — заметил Муин, разрезая ножницами по металлу проволочную сетку ограждения. — Мы им тут так всё озарим, что мало не покажется!

Вместо парадного входа Юсуф направился к аварийному выходу в торце здания. Махмуд вставил в щель предусмотрительно захваченную монтировку, бормоча:

— Не зря я нес тебя по горам, маленький железный ключик!

Дверь с треском распахнулась.

— Сгоняем обезьян на второй этаж? — спросил Муин, хищно раздувая ноздри.

— Как договаривались, — подтвердил Юсуф. Обезьянами мусульмане исстари называют евреев. По отношению к христианам используется термин «свиньи».

Начинался день 15 мая 1974 года — среда. Телефонное сообщение о происшествии в Верхней Галилее застало начальника генерального штаба Армии обороны Израиля в ванной комнате за вполне рутинным занятием: чисткой зубов. Но это не помешало ему выругаться с досады.

Мордехай Гур по кличке «Мота» был назначен на свой высокий пост меньше месяца назад, когда из-за разразившегося правительственного кризиса ушел в отставку прежний глава генштаба.[8] Премьер-министр Голда Меир также подала в отставку, но продолжала исполнять обязанности «на пару» со своим преемником генералом Ицхаком Рабином — тоже в свое время возглавлявшим израильский генштаб.

Разумеется, Гур доложил о случившемся боевому товарищу:

— Ицхак, люди из Демократического фронта освобождения Палестины проникли в страну из Ливана. Перебив семью из трех человек, «демократы» захватили школу «Озаряющий путь». Там спали сто пять старшеклассников, которые приехали вчера из Цфата на экскурсию. Из сопровождавших школьников десяти учителей трое также попали в руки террористов…

— Откуда такая точная информация? — удивился Рабин.

— Семнадцать человек сумели убежать через окна, — пояснил Мота. — Десять детей и семеро взрослых. Остальных террористы согнали в угол коридора на втором этаже.

— Не хочешь ли ты сказать, Мота, что учителя бросили учеников?

— Выходит, что так. Ицхак, — со вздохом отозвался Гур. — Бандиты выкинули из здания список с фамилиями двадцати своих дружков в наших тюрьмах. Если не освободим, угрожают взорвать здание. Ультиматум истекает сегодня в восемнадцать часов.

— Итак, у них в руках девяносто пять подростков и трое учителей, — подытожил Рабин. — А кто у тебя под рукой?

— Ближе всех к Маалот расквартированы сейчас «Летающие барсы».

Ицхак Рабин, в свое время подготовивший армию к победоносной Шестидневной войне, полностью доверял новому начальнику генштаба. В ту войну Мота командовал парашютистами, отбившими у иорданцев Восточный Иерусалим.

— «Саёрет Голани»? — уточнил премьер. — Ну что ж, Мота, действуй на свое усмотрение.

«Действовать» означало затягивать переговоры и готовить штурм; варианта с выполнением требований террористов израильские генералы никогда не обсуждают. Гур связался с командующим Северным округом и приказал перебросить в Маалот подразделение «Саёрет Голани» — спецназ элитной десантной бригады «Голани» (т. е. Голанская — в честь стратегических Голанских высот).

Бойцы «Саёрет Голани» носили на левом плече погон с изображением барса в прыжке, за что и получили свое второе-название «Летающие барсы». Спустя несколько минут «барсы» и в самом деле поднялись в воздух: набитые спецназовцами вертолеты устремились в направлении Маалота.

Скоро школа «Озаряющий путь» была окружена. Снайперы взяли под прицел окна второго этажа. В поселок прибыл командующий Северным округом. Он быстро убедился, что террористы не случайно начали с расстрела первой попавшейся семьи. Сейчас они не шли ни на какие компромиссы. Провалилась и попытка доставить в здание продовольствие.

— До шести часов вечера у нас небольшой пост, — расхохотался в распахнутое окно Юсуф.

— А если наши требования не будут выполнены, еда здесь никому уже не понадобится! — выкрикнул впечатлительный Махмуд.

— И не пытайтесь освободить заложников силой, — пригрозил Муин. — Никто не уйдет живым!

Мучительно тянулось время. Командующий Северным округом регулярно докладывал о подготовке начальнику генштаба. В 16.00 командир «Летающих барсов» отрапортовав о готовности к штурму. В 17.15 командующий в очередной раз связался с генералом Гуром: