Помогая ДРВ в первые годы ее существования в строительстве шоссейных и железных дорог, китайские власти, словно бы специально предвидя напряженность в отношениях с соседом, предусматривали в соответствующих проектах возможность создания в будущем определенных трудностей для вьетнамцев. Так, они тянули с возведением нового моста через реку Красную близ Ханоя. Старый мост Лонгбьен, собранный в начале века по проекту Эйфеля, автора знаменитой башни в Париже, давно стал слишком узким для столичного промышленного района с его растущей экономикой. Из-за этого на дорогах, ведущих на север, постоянно образовываются транспортные пробки, парализующие автомобильное и железнодорожное движение. Любая переброска людей, техники, материалов из южных провинций через столицу в Лангшон, Каобанг и Лаокай сопряжена с огромными трудностями. В то же время специалисты КНР на совесть потрудились по обеспечению стыковок дорог своих южных районов с инфраструктурой соседних вьетнамских провинций. При этом нередко так называемые «нулевые отметки» километража на дорогах искусственно переносились в глубь вьетнамской территории, а вслед за этим как бы «передвигалась» и линия границы. В частности, по «техническим причинам» железнодорожные пути Вьетнама и Китая в провинции Лангшон были соединены на 300 метров южнее исторической границы.
В Лангшоне я был много раз. Небольшой город на берегу реки Киконг, течение которой кажется густым и тягучим замесом краснозема, намытого с берегов, примечателен немногим. Остатки старой крепости, гроты, живописный базар, заполненный ярко одетыми мео, нунгами и зяо, госпиталь да стадион — вот практически и все. Нет в городе и особенно крупных предприятий, если не считать механических мастерских, обслуживающих в основном железную дорогу Ханой — Пекин. В последние же месяцы 1978 года обращало на себя внимание большое число военнослужащих в городе. Иногда вдруг на Черепичные крыши небольших зданий обрушивался грохот и свист двигателей уже пролетевших вьетнамских сверхзвуковых самолетов, которые, как правило, начинали над городом разворот и набор высоты, чтобы не попасть в воздушное пространство Китая.
Приехав в Лангшон в январе 1979 года, я, как обычно, остановился в небольшой гостинице близ католического костела, во дворе которого постоянно копались на овощных грядках какие-то женщины. Вокруг сновали ребятишки с челками на стриженых головенках, будто сошедшие со старинных картин на шелке, — в центральных провинциях таких причесок детям давно не делают. На неровном, поросшем мочалистой травой стадионе, втиснутом между старинными казармами, построенными в прошлом веке для частей французского иностранного легиона, с утра и до вечера лениво топтались футболисты.
— В 1942 году мне довелось здесь играть против сборной железнодорожников в составе команды ханойских лицеистов, — вспоминал мой переводчик Фам Куанг Винь. — За игру нам платили по три пиастра. Фантастическое состояние…
Тройка МИГов бесшумно скользнула за пологие холмы южной окраины. Шум двигателей донесся, когда самолеты уже исчезли.
— А в 1965-м, в разгаре американских бомбардировок, Лангшон считался неплохим местом для эвакуации детей. Иногда я приезжал к пятилетнему сыну и оставался до вечера. Я ждал, пока он заснет. Невозможно было выдерживать его рыданий при расставании. Никто se знал, будем ли мы живы, увидимся ли еще…
Вновь появились самолеты, на этот раз грохот двигателей предшествовал им. Они летели медленнее. Это были другие, американского производства, захваченные в 1975-м в Сайгоне и Дананге, А-37. Футболисты бросили игру и смотрели на них.
Провинция Лангшон, административным центром которой является одноименный город, имеет около 250 километров общей границы с Китаем. Она обозначена на местности сорока с лишним столбами, а именно с номера 20 по номер 63. Ее пересекают, кроме железной дороги, три шоссе и бесчисленное множество горных троп. На всем протяжении этих 250 километров в марте — декабре 1978 года китайские солдаты совершили сотни нарушений границы. В январе 1979-го они перешли к прямым нападениям на вьетнамских пограничников. В ход пускались лопаты, топоры, палки, кирки, а то и штыки. С декабря — к этому моменту из провинции Лангшон перебралось в Китай около 30 тысяч хуацяо — китайские командиры погранзастав прервали всякую координационную связь с вьетнамскими пограничниками.
23 декабря в народный комитет Лаштяона поступило донесение: около 9 часов утра китайский разведывательный дозор взял в плен и увел на свою сторону четырех вьетнамских пограничников; налетчиков прикрывали крупнокалиберные пулеметы. Через три дня, 26-го, снова обстрел, на этот раз мирных жителей, переправлявшихся через реку в районе Биньнги. 15 января 1979 года сотня китайских солдат перешла границу с целью отбить арестованного народной полицией нарушителя в деревне Намтю общины Дойкон. Разгорелся бой. Китайцы снова ввели в дело тяжелые пулеметы. Перестрелки, атаки и контратаки длились более суток. Противник потерял 7 человек убитыми и десяток ранеными. У вьетнамцев потерь не было…
В конце января я перестал записывать детали пограничных стычек. Перестрелки становились обыденностью, шли практически повсеместно, и приходилось теперь следить за развитием обстановки на протяжении всей границы. А она становилась все напряженней. Начиная с 10 февраля китайцы открывали со своей стороны стрелковый огонь по всему живому, что попадало в поле их зрения на вьетнамской территории. Делалось это с целью отвлечь внимание наблюдателей от концентрации у границы новых воинских соединений, подходивших из глубины провинции Гуандун. Особую угрозу в начале января 1979 года создала большая группа китайцев, вклинившаяся во вьетнамскую территорию примерно на 2 километра. Она закрепилась на высоте 400, с которой непрерывно велись радиопередачи через мощные громкоговорители.
— Странное дело, — говорил командир лангшонских пограничников подполковник Хоанг Нинь, — они истошно выкрикивают с высоты ругательства, сыплют оскорблениями, грязной бранью, а то и палят попусту… Думаю, это не случайно. Разведка доносит: гвалтом и стрельбой прикрываются работы по оборудованию артиллерийской позиции. На высоту 400 протянуты глубокие траншеи…
Как сообщил в те дни заместитель председателя народного комитета провинции Лангшон Хоанг Ван Тхать, который почти все время проводил в приграничных общинах, было принято решение эвакуировать население из уездов, расположенных ближе 20 километров к границе. Закрывались школы, больницы, некоторые предприятия. В кооперативах, мастерских и цехах оставались ополченцы, готовые по тревоге взяться за оружие.
Аналогичные сообщения шли и из остальных приграничных провинций — Хоангльеншон, Каобанг, Хатуен, Лайтяу. Китайцы засылали лазутчиков, пытались захватить «языков», вели почти постоянную разведку боем позиций, занимаемых пограничниками. На китайской стороне явственно просматривались свежепроложенные подъездные пути и грунтовые дороги военного назначения. Вьетнамские наблюдатели отмечали скопление в лесных массивах пехоты, артиллерии, бронетранспортеров и танков. Поступила информация о том, что на военном аэродроме близ города Нинмин, в 40 километрах от Вьетнама, сосредоточено около 150 реактивных самолетов.
— Приказа выбивать китайцев с высоты 400 у меня нет, — говорил подполковник Хоанг Нинь. — Видимо, надежды на политическое урегулирование не исчерпаны. Но мы готовы и к худшему. Я родом из местной общины Тилан, а торные дороги вторгавшихся с севера захватчиков всегда проходили именно здесь…
Свидетельства хождения недругов через северную границу Вьетнама сохранились в провинции и поныне. Лангшонскую крепость, прозванную в народе «веер» за ее форму, закладывали отнюдь не вьетнамцы. Каменные стены, остатки которых видны на южном въезде в город под кирпичными укреплениями сравнительно недавней постройки, возводили китайские войска в 1495 году. Их переделывали вьетнамцы в 1759-м и окончательно «усовершенствовали» французские саперы в 1887-м. Древние пушки с иероглифами на казенной части стояли вместо украшений у ворот особняка народного комитета провинции на улице Хоанг Ван Тху вплоть до 20 февраля 1979 года, когда они были погребены под обломками зданий, разнесенных китайскими снарядами…