Нет, таким счастливым как раньше, я уже никогда не буду. Что то переменилось во мне. «Смерш». Убийства и кровь, кровь и убийства. Везде кровь, везде страдания, везде муки, везде смерть!

Смерть шпионам. Смерть Антикоммунистическим партиям. Смерть всему антикоммунистическому человечеству.

2 мая.

Работаю мало. Больше отдыхаю. Кто знает, что будет завтра? Пока пользуюсь случаем.

Вчера заходила ко мне Зоя. Скучная, неинтересная девушка.

Вот… опять звонят мои часы. Надо будет их убрать.

4 мая.

Полчаса тому назад ко мне прибежал начальник лагеря.

— Вам приказ по телефону из Штаба нашей Армии: немедленно возвратиться в хозяйство Ковальчука, которое в настоящее время находится в Моравской Остраве.

— Вот как.

— Я вам советую подождать до завтра. В восемь утра в Моравскую Остраву идут три мои машины.

Начальник лагеря ушел. Чорт возьми! Что за спешка такая? Неужели?.. Глупости. В таком случае, они приехали бы за мной сами. Нет! Здесь что то другое.

Начальник лагеря прав. Поеду завтра. Попутными не доберусь и за неделю.

Однако, в чем дело? Наверное Ковальчук звонил в Штаб Армии, а оттуда звонили сюда.

Поживем — увидим.

6 мая.

Майор Гречин, мой ближайший начальник, встретил меня дружелюбно.

— Молодцом, добрались! Слышали, в Праге восстание?

— Нет, не слыхал.

— Вчера передавали по радио.

— Откуда?

— Из Праги же. Чехи захватили радиостанцию. В городе идут бои. Я сначала не поверил — уж слишком это не похоже на чехов. Но нет. Представьте, держатся. Сегодня тоже передавали… Да! Генерал вызвал вас по телефону. Поедем в Прагу.

— Когда?

— Скоро.

Сообщение майора меня пугает. В Праге у меня много знакомых. Чего доброго, кто-нибудь увидит меня, ну и… Да. Нехорошо, совсем нехорошо. Однако, поеду, — там видно будет. Надо заблаговременно приготовить записку. Только, как передать ее? Чехи, правда, за деньги все сделают.

В тот же день, вечером, меня вызвали к подполковнику Душнику.

В большом зале, за большим столом, сидело около двадцати офицеров. Здесь были знакомые мне капитан Миллер, капитан Шапиро, капитан Потапов, майор Попов, капитан Водопьянов, майор Гречин, Ева и Соня. Остальных я не знал.

— Садитесь и переводите — подал мне подполковник Душник папку со списками пражских членов организации «Влайка».

Все присутствующие тоже были заняты переводами. Большинство из них умело читать по-чешски, тогда как значения многих слов не понимали. Капитан Милер часто обращался ко мне с просьбой помочь перевести отдельные слова.

Подполковник Душник прохаживался по помещению, давая нам инструкции.

— Переводите только главное. У нас очень мало времени.

В одиннадцать часов ночи к нам пришел полковник Козакевич. Это наш новый заместитель начальника. Высокий, плотный, с кривым носом. Его всё побаиваются. Он очень строгий и требовательный.

— Как идет работа, товарищи офицеры?

— Я думаю, что к утру все будет готово — ответил Душник.

— Товарищ Синевирский, без вас здесь обойдутся — обратился ко мне полковник — Зайдите к капитану Степанову. У него очень спешное дело.

— Есть, товарищ полковник.

Управление занимало часть города возле парка. Только четвертый отдел и прокуратура находились возле тюрьмы.

Часовые останавливали меня и спрашивали пароль. Во всех домах кипела работа. Смершевцы готовились к крупному налету. Еще бы! Они давно точили зубы на Прагу. Там много антикоммунистического элемента. Русская эмиграция, украинские сепаратисты, чешские политики разных оттенков, от генерала Гайды до самых левых, как социал-демократы.

Нужно уничтожить всех, кто мешает коммунизму. Поэтому у Управления такая напряженная работа.

Огромный муравейник не спит. Работают облавы, стучат шифровальщики, секретные и строго секретные телеграммы летят из Управления в Москву и из Москвы в Управление.

А тысячи людей, которые через несколько дней будут арестованы, спокойно спят.

Я отыскал Степанова. В комнате у него сидел солидный господин средних лет. В течение шестичасового допроса я узнал, что допрашиваемый — видный член «Влайки», знаковый лично с Бераном, Моравцем и другими политическими деятелями Чехословакии.

Капитан Степанов не поспевал записывать все те сведения, которые сообщал член «Влайки».

Меня, по правде сказать, удивляет один факт. Смершевцы в последнее время больше интересуются чехами и антисоветской эмиграцией, чем немцами.

9 мая.

День победы. Праздновать начали с 11-ти часов вечера, когда Москва объявила о капитуляции Германии, подписанной Кайтелем.

Стрельба, песни, танцы, опять стрельба, водка, поцелуи.

Жители Моравской Остравы перепугались.

— Что такое? Немцы возвращаются? Почему такая стрельба?

— Конец войны, пан! Конец войны!

Комендатура разослала надзоры по всему городу, чтобы прекратить стрельбу. Куда там! Стреляли и надзоры. Таков русский обычай.

В 10 часов утра подполковник Душник собрал у себя весь второй отдел. (Начальник второго отдела, подполковник Шабалин, уехал ночью с оперативной группой в Прагу со специальным заданием поймать Власова.

Более ста офицеров присутствовало в больших помещениях виллы, занимаемой подполковником. (Это, конечно, только те, которые постоянно находились при Управлении по занимаемой ими должности, и частично такие, как я, оперативные работники, вызванные в вязи с заданием).

Подполковник Душник встал.

— Товарищи! Поздравляю вас с победой.

— Ур-рра-а-а-а!

Вид у подполковника был строгий, хмурый, совсем не праздничный.

— «И на нашей улице будет праздник» — сказал тов. Сталин в 1942 году, когда враг был под Москвой. Его вещие слова сбылись. Мы празднуем победу.

Однако, нам, работникам контр-разведки, не следует забывать, по кругом нас — враги.

Наше социалистическое государство окружено капиталистическим миром.

Я не ошибусь, если скажу, что для нас война не кончилась. Нам предстоит много, очень много работы, быть может, более тяжелой и ответственной, чем до сих пор.

Мы — оплот нашей социалистической страны. Мы должны гордиться этим.

Враг не дремлет. Пусть в газетах пишут о договорах, о любви и дружбе — нас это не касается.

Капиталисты были, есть и будут нашими врагами. И, как таковые, они тайно работали, работают и будут работать против нас.

Запомните это, товарищи!

Каждый наш промах может обойтись очень дорого нашей стране.

Партия и правительство доверили нам ответственнейшую работу.

Мы обязаны оправдать это доверие.

Тайная война ведется во всех уголках мира.

Шпионы, члены разных организаций, диверсанты и иные наши враги просачиваются к нам самыми разнообразными способами.

Смерть им всем во имя победы идей Ленина и Сталина во всем мире.

Выпьем же за победу над Германией, за нашего мудрого вождя тов. Сталина и за верных сынов нашей социалистической родины — работников контр-разведки».

Подполковник поднял свой стакан и начал чокаться с офицерами, сидевшими поблизости.

Для меня слова подполковника не представляют ничего нового. В процессе работы я давно почувствовал, что Советский Союз не признает ни за кем в мире правды. «Диктатура пролетариата» во всем мире — это не пустые слова. Иначе зачем столько убийств, зачем такая жертвенная работа и днем и ночью, зачем списки и списки? Зачем столько смершевцев?.

В шесть часов вечера уезжаем в Прагу. Интересно, много ли нас поедет?

10–22 мая 1945 года.

Вечером 9 мая наши судбекеры тронулись в путь. Оперативную группу, насчитывающую около 100 офицеров (кроме бойцов и опознавателей), возглавлял полковник Козакевич. Он ехал впереди на американском «вилюсе».