Николаи утверждает, что немцы не занимались активной (разрушительной и уничтожающей) разведкой. Он говорит, что немецкая разведка неоднократно получала самые серьезные предложения убить то или иное высокопоставленное лицо в стане противников, взорвать заводы, склады и т. д., но немцы, якобы, [39] всегда от таких предложений отказывались. Но и это не соответствует действительности. Контрразведка Антанты располагает по этому поводу большим количеством данных. Правда состоит лишь в том, что не всегда немцам удавалось провести такого рода намерения в жизнь. Так, например, английского лорда Китченера немецкая разведка выследила и немецкая подводная лодка отправила его на тот свет, однако Николая Николаевича и Николая Романова, сколько террористы немецкой разведки за ними ни охотились, поймать не удалось. Людей же немецкая разведка для такого рода предприятий загубила довольно много.
А сколько военных заводов, складов, мостов, пароходов и т. д. пустила на воздух немецкая активная разведка в тылу своих противников, — об этом Николаи молчит, и не зря.
Николаи утверждает, что немецкая разведка крайне слабо вела агитацию и пропаганду в рядах своих противников. Но это тоже не соответствует действительности. Более организованную и реальную агитацию и пропаганду, чем немцы, за время войны вряд ли кто из воюющих вел. В этом отношении немцы были неподражаемыми мастерами. Напомним хотя бы «Русский Вестник» и массу разных прокламаций, листовок и карикатур, которыми немцы засыпали русские окопы и т. д.
Как широко была поставлена у немцев агитация и пропаганда, видно из слов М. Эрцбергера о том, что уже в октябре 1914 г. в Германии насчитывалось «не менее 27 бюро или ведомств», занимавшихся немецкой пропагандой за пределами Германии. По словам Эрцбергера, каждое из этих бюро или ведомств занималось пропагандой на свой собственный страх и риск, без всякой объединяющей их идеи. Но постепенно все эти бюро были объединены в одно центральное бюро для пропагандистской работы заграницей. Общая сумма расходов, затраченная за время войны немцами на пропаганду неизвестна. Но заявление Эрцбергера о том, что лишь одно его бюро затратило на пропаганду 12.000.000 марок, указывает, что общая сумма расходов на пропаганду была громадной.
Немцы весьма искусно использовали для агитации и [40] пропаганды каждый подходящий повод: недостаток вооружения, проигранное сражение, настроение солдат, национальные противоречия, состав правительств и т. д. и даже не брезговали организацией и поддержкой восстаний и «революционного» движения в стане врагов. Весьма пространно и подробно одно из таких предприятий описывает соотечественник Николаи капитан Карл Шпиндлер в книге «Таинственный корабль», везший оружие ирландским революционерам-националистам.
Николаи также обходит молчанием хорошо поставленную немцами еще в мирное время дезинформацию противника. Так, например, еще в 1908 году немцы продали русской разведке «Записку о распределении германских вооруженных сил в случае войны». Записка эта, хотя по форме и стилю и не совсем удачно составленная, но с подлинными подписями тогдашнего начальника Большого генерального штаба Мольтке и самого Вильгельма, была оценена русским Генеральным штабом, как самый подлинный, не вызывающий никаких сомнений документ. 2-ой обер-квартирмейстер русского Ген. штаба ген.-майор Борисов писал тогда по поводу этой «липы»: «...Он очень интересен для нас. За подлинность его, по моему мнению, можно ручаться. Составлен он очень серьезно и с истинным воинским взглядом и воодушевлением, к сожалению, не принятым в наших сухих формальных распоряжениях...».
Но именно эта сторона документа и выдает, что он сфабрикован для продажи и введения в заблуждение противника. Русский ген. штаб не потрудился сличить стиль и тон этого документа с имевшимися у него настоящими немецкими документами и попался на удочку. А разве это единственная «липа», подсунутая немцами своим противникам за большие деньги?
Во время войны немцы очень ловко проводили своих противников также и при помощи распространения ложных сведений посредством агентов-двойников, прессы и т. д. Об этом пишет даже Людендорф в своих «Воспоминаниях».
Все это необходимо иметь в виду при чтении книги Николаи, в противном случае о немецкой разведке и ее [41] деятельности создается неверное представление.
Разведку царской России Николаи расписал так, что у читателя действительно может создаться впечатление о ее образцовой организации, постановке и работе. На самом же деле положение было совершенно иным.
Во-первых, утверждение, что русская военная разведка тратила в год от 13-ти до 25-ти миллионов рублей, явно не соответствует действительности,
До 1905 года на секретные расходы военному министерству, исключая морское ведомство, отпускалось в год 113.650 руб., причем из этой суммы, начиная с 1885 года, выдавалось с «высочайшего соизволения», в полное и непосредственное распоряжение главнокомандующего Кавказским военным округом, для разведки в Турции и Персии -56.890 руб., т. е. 50% всей суммы. Остальная сумма (56.760 руб.) отпускалась в распоряжение главного управления ген. штаба и распределялась следующим образом:
Штабам военных округов — 51.000 руб.
Консулу в Бомбее — 1.200 — « —
На содержание военной голубятни в Дании — 3.000 — « —
На приобретение случайных сведений — 1.560 — « —
Помимо этого, официальные военные агенты получали средства на свое личное существование по другим статьям сметы военного министерства.
В 1913 г. секретная смета военного министерства по статье «на известное его императорскому величеству употребление» была утверждена в размере 1.947.850 руб.
Из этой суммы на разведку против Германии и Австрии расходовалось около 180.000 руб. Можно предположить, что приблизительно такая же сумма шла на расходы по контрразведке против этих стран.
Утверждение Николаи, что германская разведка до войны получала всего около 450.000 марок не соответствует действительности, так как, несмотря на жалобы Николаи, в Германии все время существовал самый тесный контакт между военной разведкой и разведкой министерства иностранных дел, а [42] последнее на секретные надобности получало в год около 1.500.000 марок.
Кроме того, нужно также учесть бесплатную эксплуатацию немецкой разведкой своих соотечественников заграницей, особенно коммерсантов и фабрикантов, а также те суммы, которые получались от продаваемого другим разведкам дезинформационного материала.
О постановке и деятельности русской разведки Николаи великолепно знает по русско-японской войне. Правда, после неудачного исхода этой войны в России забили тревогу по поводу из рук вон плохо поставленной разведывательной службы. Но в то время русские политические и военные круги также были заражены теперешней болезнью Николаи — стремлением к реваншу на Дальнем Востоке. Лишь с 1912 года стремление это затихает, и главное внимание обращается в сторону запада — Германии и Австрии.
Свой рассказ о том, как работала русская разведка на западе, Николаи иллюстрирует весьма характерным для русской разведки примером — провала ею своего же ценного сотрудника в австрийском Ген. штабе. Немецкая разведка таких грубых ошибок не делала и так легкомысленно своих ценных сотрудников не губила.
Николаи указывает на то, что немцы нашли в приграничных пунктах русской разведки документы, свидетельствующие о том, что русские имели много ценных данных о Германии. Бесспорно, что кое-что русская разведка должна же была иметь: ведь люди работали, и деньги тратились. Но он умалчивает о том, сколько среди этих, имевшихся у русских, документов было сфабриковано немецкой разведкой. Самым показательным для слабой постановки и неорганизованности русской разведки накануне войны является следующий факт.
9-го июля 1914 г. главное управление Ген. штаба категорически запретило военному атташе в Италии заниматься разведкой против Германии и Австро-Венгрии, 20-го июля тот же Генеральный штаб посылает тому же военному агенту истеричное [43] телеграфное предписание во что бы то ни стало до 25-го июля установить на какой фронт — на западный или восточный, — двинутся внутренние германские корпуса, причем за успешное выполнение этого поручения в срок была обещана награда в размере 25.000 руб. Военному агенту случайно удалось это приказание исполнить, но оно стоило 35.200 итальянских лир и 25.000 руб.