Ротные командиры разместились по краям засады с маленькими переносными передатчиками. Они должны были дать знать, когда колонна полностью поравняется с засадой. Пей Дань сидел в центре с таким же переносным передатчиком. Он и должен был дать команду стрелять. Если же колонна окажется больше, чем они предполагали, и ее голова выйдет за пределы засады, то Арклину и Пей Даню предстоит решить, когда и как открывать огонь. Может, им удастся так хорошо сыграть, что оказавшиеся вне зоны поражения солдаты при попытке окружить засаду натолкнутся на выставленные заслоны.

К тому времени, когда дневной свет проник под зеленый шатер джунглей, засада была организована. Каждый имеющийся ствол был направлен на дорогу. Каждый выложил перед собой гранаты, все до одного знали свою задачу и маршрут отхода.

В ожидании противника Арклин просчитывал в уме все возможные варианты осложнений. А что, если коммунисты уже прошли мимо? Нет, это маловероятно. Ему все-таки не следовало показываться здесь. Кажется, он принял все предосторожности, чтобы в нем никто не распознал американца. Но если его захватят в плен или коммунисты найдут его труп, то никто даже и сомневаться не станет, что перед ними европеец. Это была бы настоящая находка для коммунистической пропаганды. Все буквально было поставлено на карту и держалось на дисциплине, которую он с таким трудом старался вдолбить в головы мяо. Сегодня был тот великий день, когда он мог испытать плоды просвещения.

Скрытые гущей джунглей Пей Дань и Арклин с напряжением ожидали прибытия колонны. Прохлада рассвета растворилась в душной жаре тропического дня. Арклин перевел взгляд с дороги на замусоренную длинную канаву, как раз то место, куда попрыгают ошеломленные коммунисты. Его рот скривила улыбка... В радиопередатчике щелкнуло четыре раза. Сигнал. Появилась колонна. Пей Дань возбужденно подтолкнул Арклина. Майор предостерегающе схватил мяо за руку. Они оба застыли. Наконец ротный на севере подал сигнал, что колонна прошла. Спустя пару минут Арклин и Пей Дань заметили на дороге солдат, одетых самым разнообразным образом: черные робы, защитные костюмы цвета хаки, полевое обмундирование. Они шли четким, натренированным маршем, неся боевое оружие. По двум сторонам отделений двигались офицеры.

– Вьетконг, – шепнул Пей Дань при виде автоматчиков в черном.

Арклин молил Бога, чтобы мяо не забыли его уроков и не принялись палить без всякой команды и, более того, чтобы они не струсили. Солдаты лаосского правительства дрожали при одном упоминании о вьетконговцах. Они безоговорочно верили в жестокость и непобедимость вьетнамцев. Одна мысль о сопротивлении им приводила в ужас. Поэтому иногда достаточно было маленькой группы вьетконговцев, чтобы обратить их всех в бегство. Даже мяо, несмотря на свои боевые качества, опасались вьетконговцев. Но они ненавидели коммунистов куда больше.

Арклин заранее вбил взводным в головы настоятельную необходимость подобрать всех убитых и раненых при любых обстоятельствах, даже под угрозой контратаки.

Наблюдая за колонной солдат Патет-Лао и Вьетконга, Арклин понял, что поступил предусмотрительно, захватив с собой две роты. Либо его разведчики ошиблись, либо солдат за два дня стало больше. Поступил новый сигнал. Конец колонны миновал передний край засады и теперь выходил из зоны поражения.

Арклин взглянул наверх, где среди ветвей примостился наблюдатель. Тот потряс стиснутым кулаком. Арклин придвинулся к Пей Даню и шепнул:

– Наблюдатель видит конец колонны. Нельзя терять времени. Иначе авангард уйдет слишком далеко. Прикажи стрелять.

Повторять не пришлось. Тщательно прицелившись, Пей Дань нажал курок. Короткой очередью он срезал двух вьетконговцев. В тот же момент раздалась оглушительная пальба по обеим сторонам дороги. Обрушившийся ливень сплошного огня ошеломил коммунистов. Привычная дорога превратилась в опасную ловушку. Первыми пришли в себя офицеры, выхватив пистолеты, они принялись отстреливаться и отдавать сумбурные приказы. Но к тому времени, когда солдаты опомнились и принялись вслепую палить по кустам, не видя цели, половина их была уже убита. Оставшиеся попрыгали в канаву, пытаясь спастись. И тогда в ход пошли гранаты. С севера и с юга вскоре тоже донеслась отчаянная стрельба. Это значило одно: колонна пыталась взять в кольцо засевших в лесу бойцов.

Пей Дань радостно вопил, поливая огнем из автомата солдат противника, засевших в канаве. По джунглям эхом разносились радостные вопли мяо, которые перекрывали даже грохот стрельбы. Через несколько минут отчаянного боя стало ясно, что оставшихся в живых коммунистов им не достать.

– Давай убираться отсюда, Пей Дань, – скомандовал Арклин.

Он вытащил ракетницу.

– Мы останемся и убьем еще больше солдат Патет-Лао и Вьетконга, – прокричал Пей Дань.

Арклин схватил предводителя мяо за плечо и развернул лицом к себе. Его глаза сердито сверкнули.

– Мы уйдем сейчас, нападем в следующий раз.

Пей Дань пришел в чувство.

– Мы идем, майор.

– Но сначала... – Арклин передал ракетницу Пей Даню и подобрал детонатор, – он крутнул ручку, и вдоль всей дороги громыхнуло. Раздались нечеловеческие вопли. Обрубки рук, ног и голов градом посыпались на землю. Мяо так и взвыли от восторга, видя, какая катастрофа настигла их ненавистного врага.

Арклин вырвал ракетницу у ошарашенного Пей Даня и несколько раз выстрелил в небо.

Мяо тотчас же оставили свои боевые позиции и короткими перебежками бросились к заранее назначенному месту встречи в полумиле от дороги. С трудом продираясь сквозь джунгли, Арклин думал о своем хитроумном приспособлении. За десять минут он сумел уложить по дну канавы шнур взрывчатки. Результаты превзошли все ожидания. Наверняка каждый либо был убит, либо получил серьезные ранения.

Прекрасно, подумал Арклин, наконец-то они напали первыми. Единственное, что теперь осталось, так это в целости и сохранности добраться до деревни, не напоровшись на вражеские части.

В месте сбора ротные командиры быстро пересчитали своих людей. Засада оказалась успешной. По оценкам Арклина, было выведено из строя две трети коммунистов. При этом они потеряли только троих и семеро было ранено. Все они были уложены на носилки. Четверо легкораненых шли сами, опираясь на своих товарищей. Тяжелораненых несли.

Начался долгий марш домой. По настоянию Арклина они избрали другой маршрут, несмотря на протесты Пей Даня, который хоть и понимал принципы партизанской борьбы, но все норовил себе выбрать путь полегче.

Обратная дорога оказалась очень тяжелой. Особенно было сложно пробиваться сквозь джунгли с ранеными и убитыми на плечах. Арклин и Пей Дань то и дело курсировали вдоль цепочки усталых бойцов, контролируя их продвижение. Один раз они так близко подошли к пологой тропинке, по которой спускались ночью, что Арклин испугался: как бы опять не пришлось вступать в споры с Пей Данем. Однако, понимая всю важность этой операции, вождь мяо все-таки старался выполнить просьбу Арклина. Они не останавливались до самых сумерек, и тем не менее к вечеру их отделяло от деревни еще целых шесть часов быстрой ходьбы. Люди были вымотаны. Понимая, что к ночи им до деревни так и не добраться, Арклин решил сделать привал. Найдя подходящую полянку с ручьем, он приказал разбить на ночь лагерь.

Когда подошли последние отставшие, Арклин обошел всех, проверив раненых. Несколько раз он наступил на руки и ноги уставших солдат. Но так нигде и не сумел найти ни одного раненого. Он вернулся к тому месту, где они расположились с Пей Данем. Тот сидел на голой земле, прислонившись к стволу дерева, и потягивал свою трубку.

– Пей Дань, я не могу найти раненых, – резко бросил Арклин.

Предводитель мяо промолчал.

– Ты знаешь, где они? – не отставал Арклин.

Пей Дань взглянул на него и отвернулся. Арклин понял.

– Они что, пошли по пологой тропе?

– Я не мог остановить их, – отозвался Пей Дань. – Они взрослые мужчины. Нельзя запретить мужчинам делать то, что они хотят.