– Ну вот, не так уж страшно, правда? – спросила она мелодичным голосом. Он ожидал, что девушка сдвинется, но ничего не произошло. Наоборот, она начала ритмично и мягко массировать спину. Восхитительное ощущение. Её руки, хоть и маленькие, казались сильными и умелыми, как у массажистки. Он хмыкнул.

Кейн почувствовал отвращение к самому себе. Он знал, нужно остановить женщину. Конечно он так и сделает. Скоро. Не прямо сейчас. Она была огромной занозой в заднице, но обладала невероятными руками.

Дождь продолжал барабанить по крыше. Тепло огня окутывало словно одеяло. Нежное поглаживание рук в такт приятной мелодии, которую она напевала, убаюкало его и привело в совершенно незнакомое ему состояние расслабленности. Всё это в сочетании с хроническим недосыпанием работало против него. Он позволил векам сомкнуться, всего на минуту.

***

Тарин продолжала массировать спину, даже после того, как Кейн задремал. Это было так эгоистично. Ей нравилось чувствовать его крепкое тело под своими руками. Под гладкой загорелой кожей бугрились мышцы. Кейн был слаженным мужчиной. По-настоящему сильным. Девушка ощутила укол вины. Она касалась Кейна, но думала о Джейке, что несправедливо по отношению к обоим.

Но какое теперь это имеет значение? Она больше никогда не увидит Джейка. Через день, может два, вновь отправится в путь, и Кейн превратится в воспоминание. Тарин опять останется совершенно одна, и жизнь вернется в привычное русло. Но до тех пор, почему бы хоть ещё немного не насладиться теплом другого человека? Ведь существует большая вероятность, что такая возможность ей дается в последний раз.

Тарин растянулась на спине Кейна, наслаждаясь ощущением твердого тела под собой. Слова Джейка, сказанные в первое утро их встречи, эхом отразились в голове: «В лесах водятся медведи, знаешь ли». Она тихо рассмеялась. Да уж, очевидно водятся. Огромные, сварливые медведи с большими мягкими сердцами. Уткнувшись щекой в изгиб его спины, она вздохнула и тоже задремала.

ГЛАВА 19

– Ты охрененно пунктуален, – прошипел в трубку Джейк. Кейн позвонил ему той же ночью по защищенному каналу связи. Мужчина терпеливо выдохнул. Он прекрасно знал, что получит по шее, если не выйдет на связь в условленное время, хотя имел ещё в запасе пару часов. Когда он проснулся, то обнаружил на себе Киару, распластавшуюся подобно теплому одеялу. Сначала маленькая ведьма его убаюкала, а потом устроилась на нем как кошка на батарее.

И если сама ситуация не так уж и пугала, то неожиданная мысль, что здесь вовсе нет ничего страшного, привела в абсолютный ужас.

Ему потребовалось некоторое время, чтобы выбраться на свободу, не разбудив девушку. А затем следующие тридцать минут он неустанно напоминал себе, что предпочитает одиночество, ни в ком не нуждается и ничего не желает менять.

Но Тарин была отменным поваром. И говоря начистоту, следовало признать, сегодня днем он наслаждался их маленькой игрой. Теперь женщина знала о нем гораздо больше, чем любая живая душа на планете, за исключением братьев, конечно же. Пусть и не важные секретные данные, но сугубо личную информацию. Например, его любимый цвет. Какой кофе он предпочитает. Где именно и как правильно надавить на спину и плечи, чтобы точно превратить его в пластилин в своих руках. Господи, она творила чудеса, настоящую магию – он почти не чувствовал боли. Кейн повел плечами и в очередной раз удивился отсутствию неприятных ощущений.

– Твоя маленькая посылка – чудовищная боль в заднице, – сказал Кейн без всякой злобы. Его больше беспокоил тот факт, что она слишком быстро запала ему в душу. Кейн был Айсбергом, скалой. Непоколебимым. Безучастным. У него не было друзей, и имелась куча проблем.

– Она пыталась сбежать, не так ли? – спросил Джейк со знанием дела. – Ты сказал нечто, по твоему мнению, очень разумное, чем сильно её разозлил. Я прав?

Кейн моргнул, чуждые доселе доброта и ласка мгновенно рассеялись как дым, стоило только вспомнить события последней ночи. Нельзя забывать ни в коем случае, кто она и почему здесь находится.

– Мог предупредить раньше?

– Кажется, я предупреждал.

– Ага, а вот и нет.

– Послушай, Кейн, к черту федералов, – даже через линию связи Джейк явно ощущал, как подавлен его брат. – Папа присмотрит за баром. Я завтра приеду и заберу её.

От слов брата следовало бы почувствовать облегчение. Кейн хотел, чтобы Киара, или Тарин, или как там её чертово имя, уехала, и он мог бы вернуться к спокойному уединённому существованию. Правда? В чем же тогда сомнения?

Кейн подумал о миниатюрной дикой кошке, посапывающей на диване. Да, она стала той еще занозой, но на самом деле, учитывая все обстоятельства, оказалась совсем не плохой. Он вполне мог потерпеть еще несколько дней и обеспечить безопасность ей и своим братьям. Если придется пожертвовать одиночеством ради вкусной домашней еды, безупречно чистого дома, случайных приятных разговоров и ночных массажей, что ж, так тому и быть.

Он выдохнул, не веря в то, что собирался сказать.

– Нет, Джейк, оставайся на месте, – произнес Кейн. – У меня всё под контролем. Мы не можем рисковать и допустить, чтобы кто-нибудь узнал о ней сейчас, нужно сначала прояснить ситуацию.

– Она не догадывается, кто ты?

– Нет, – если бы узнала, то наверняка бы уже планировала следующий побег.

– Не знаю, Кейн, – неуверенно произнес Джейк. – У меня опять дурное предчувствие.

Кейн прекрасно понимал, почему. Адское пекло, у него самого внутри играл настоящий симфонический оркестр, но в данный момент он не хотел делиться мыслями.

– Она находится в безопасности и, по крайней мере, прямо сейчас, не возражает остаться здесь, пока всё не уляжется. Думаю, шторм добавил ей здоровую дозу страха, а такая погода, похоже, пробудет с нами еще, по меньшей мере, пару дней, – он на это надеялся.

– Думаю, вряд ли что-нибудь столь обычное как буря может напугать Тарин, Кейн. Она побывала в аду и вернулась обратно, маленькая неприятность в виде плохой погоды не способна замедлить её путь. Если повезёт, я доберусь до места раньше, чем ты успеешь снова её разозлить, – сказал ему Джейк.

– Маловероятно, – пробормотал Кейн. Судя по всему, он обладал особым даром: словами либо поступками выводить женщину из себя. – Но она никуда не уйдет.

– Я твой должник, Кейн.

– Ещё какой, – искренне согласился Кейн.

***

– Расскажи мне о Чарли, – попросил Кейн, он нарезал на куски толстый стейк и бросал мясо в большую чугунную сковородку. Позади, за столом Киара чистила картофель. Дождь продолжал барабанить по крыше и лишал возможности работать во дворе. Она и не возражала. Внутри было тепло и сухо, дом наполняли аппетитные ароматы жареной картошки и свежеиспеченного хлеба.

Тарин не ответила сразу. Слова давались с трудом, когда речь шла о Чарли.

– Чарли был… ну, одним из тех редких людей, про которых всегда думаешь, что они не могут существовать в реальности, ибо слишком хорошие. А потом, когда наконец-то поверишь, они покидают тебя. Или ты их.

Она обтерла картофель, нарезала его на кусочки и бросила в кастрюлю с холодной подсоленной водой.

– В общем, он нашел меня однажды, в день, когда приехал на рыбалку. Чарли любил рыбачить.

– Нашёл тебя?

– Буквально. Избитую, истекающую кровью, едва ли в сознании. Большинство людей отвернулись бы или позвонили в 911 и умыли руки, не желая вмешиваться. Но не Чарли. Он забрал меня домой, залатал и накормил горячей едой.

Впервые в жизни Тарин поведала кому-то хоть что-нибудь о себе. У неё в голове не укладывалось, зачем она рассказывает всё это огромному человеку-горе с комплексом тотального контроля. Может ей просто необходимо выговориться. А Кейн, похоже, достаточно сторонился общества, чтобы не судить строго. Он был почти родственной душой.

– Что с тобой случилось, Киара?

Она нахмурилась и добавила в кастрюлю еще картошки.

– Я не могу об этом говорить, Кейн, – честно, с неподдельной болью в голосе ответила девушка. Она подняла взгляд и заметила беспокойство в его глазах. – Но я не наркоманка и не преступница, если тебя интересует это, – Кейн выглядел удивленным, будто такая мысль никогда не приходила ему в голову.

К счастью, он не стал давить на неё вопросом «Что?», а просто вернулся к Чарли.

– Почему он не отвез тебя в больницу?

– Я тоже захотела узнать и спросила его. Значительно позже, конечно. Он сказал, что сам не знает, но внутренний голос подсказал ему не делать этого.

Кейн приподнял брови.

– Он слышал голоса?

Тарин рассмеялась.

– Знаю, о чем ты думаешь. Сначала я тоже так решила. Но потом научилась доверять «голосам» Чарли. Обычно они оказывались правы.

Во взгляде Кейна всё ещё читалось сомнение, и Тарин не могла винить его за это. Ей самой потребовалось много времени, чтобы поверить.

– И что потом?

– Ну, сначала я была слишком слаба, чтобы делать хоть что-нибудь, но, когда мне стало лучше, начала понемногу помогать. Знаешь, я чувствовала себя обязанной ему за всё, – Кейн понимающе кивнул.

– Чарли жил один, держал собственный паб. Он работал, я убирала и готовила. Мы вроде как привыкли друг к другу. Чарли сказал всем, что я его племянница, и люди поверили. Когда я повзрослела, он позволил мне работать за барной стойкой. Мне понравилось. Бар представлял собой маленькое местечко, где все друг друга знали.

Её ностальгическая улыбка исчезла.

– Некоторое время всё было прекрасно. А потом Чарли заболел. Два года он регулярно посещал больницу. Каждый раз, когда мы побеждали один недуг, возникал другой. Чарли всегда говорил, что судьбу обмануть невозможно. Я заботилась о нем, как могла, но…

– Он умер.

Она кивнула, смахивая слезы тыльной стороной ладони.

– Я ужасно скучаю по нему.

Кейн отодвинул сковороду подальше от огня и неожиданно для самого себя опустился перед Тарин на колени. Он ничего не сказал, ничего не сделал, просто ждал. Она прильнула к его груди и закрыла глаза.