— ТЫ ИХ УПУСТИЛ! — темная фигура, еще мгновение назад находившаяся метрах в трех от парня, неожиданно очутилась прямо возле него. — ТЫ ИХ УПУСТИЛ! — выкрикнула она ему в лицо.

Бес не видел никакого шевеления в зияющей черноте перед собой, ни чувствовал дыхания на ледяном от выступившего пота лице. Голова, находившаяся перед ним, было лишена всего. Чернота, как и вся фигура целиком. И лишь два провала, две бездны, которые были еще темнее самой фигуры. Лишь они ассоциировались у Беса с глазами. Две бездны мрака, нацеленные сейчас в душу парня. Не сон. Не иллюзия. Не выдумка.

— ТЫ ИХ УПУСТИЛ! — вновь ворвался в уши, вдавливающий в находящиеся сзади тела, голос.

— Я. Я… — залепетал было парень, но ледяное дыхание неожиданно повеявшее от фигуры, заставило его осечься так и не начав говорить, а влажное от пота лицо покрылось тонкой корочкой тут же растаявшего льда.

— Если ты упустишь их еще раз, — фигура чуть сместилась в сторону, открыв взгляду Николая распростертое на полу чье-то тело. — Если они пройдут мимо, — темный росчерк руки сдвинулся в сторону лежащего без чувств мужчины, на мгновение замер, как бы нацеливаясь на него, а потом, как показалось Бесу, слегка окутался синими искорками. Раздалось негромкое потрескивание и лежащее на полу тело вздернулось вверх изогнутое посередине, как будто кто-то держал его поперек позвоночника. Руки и ноги безвольно болтались, не касаясь пола. Голова была откинута, и в мерцании неяркого света Бес увидел, как с затылка висящего сейчас в воздухе человека тонкой струйкой бежит кровь. Потом, как будто повинуясь воле невидимого кукловода, голова мужчины запрокинулась назад сильнее и с тихим хрустом прижалась к спине. А через мгновенье, резко дернувшись, тело сложилось пополам пятками к затылку. Раздавшийся при этом хруст оборвался громким щелчком. Переломленное пополам тело рухнуло на пол вагона, как тряпичная игрушка, раскинув в стороны руки и ноги. Голова так и осталась неестественно запрокинутой назад.

Бес не дышал. Ему казалось, что он забыл, как это делается. От увиденного у него помутилось сознание. Но соскользнуть в беспамятство не дали два черных провала удержавшие его на самом краешке. Через этот взгляд Николай ощутил свое безволие. Он выполнит все, что ему сейчас прикажут, лишь бы не встречаться больше с этой фигурой, не смотреть больше в эти черные бездны.

— НЕ УПУСТИ ИХ! — раздалось вновь и опять, как в прошлый раз, темная фигура качнулась вперед, и холод от соприкосновения с ней разрезал и без того зыбкое сознание парня на мелкие кусочки, оставив лишь облик бредущих по темному туннелю метро двух парней. Тех самых, что повздорили с ним в Продуктовом, тех самых, которых он уже один раз упустил, даже не попытавшись задержать, списав привидевшееся на кануне на действие алкоголя.

— НЕ УПУСТИ ИХ! — раздалось в голове у Беса вновь, и сознание окончательно покинуло его, ввергнув парня в море мрака, безмятежности и такого сладкого спокойствия, из которого ох как не хотелось выбираться.

— Как ты думаешь, что с ним? — Анна сидела возле Николая, водя перед его лицом светящимся экраном мобильника.

— Не знаю. Может этот приложил конкретно. — Моня с силой пнул лежащего рядом светловолосого парня. — Ну, или потом повредился, при крушении.

В вагоне, погруженном в полную темноту, находились только четыре человека. Бесчувственный спортсмен, которому не посчастливилось очнуться позже всех. А очнувшись, он первым делом увидел показавшийся ему тогда очень ярким, но на самом деле бледный свет мобильника, направленный ему прямо в лицо. Второе же, что он увидел, был грязный кроссовок, вынырнувший из темноты и отправивший спортсмена обратно в беспамятство.

Рядом, чуть склонившись, стоял Моня и недовольно поцокивал языком. Но с каким же удовольствием он пропиночил этого парня, что так неплохо приложился к челюсти Беса. Как сильно он обрадовался, что этот белобрысый крепыш так и не пришел в сознание до момента, когда последний пассажир не покинул вагон. И сейчас молодой гопник лишь ждал, когда придет в чувство его подельник. Вдвоем они на этом фраере ни одного живого места не оставят. Да и к тому же, по мнению Мони, Бес имел полное право ответить своему обидчику за нынешнее состояние.

Анна сначала пыталась раструсить Николая, потом несколько раз ударила его по лицу, но Бес не реагировал ни на что. Когда Моня с ней пришли в себя, Бес уже седел на полу прислонившись спиной к стене. Глаза его были широко раскрыты, дыхание было нормальное, но никакой реакции он не проявлял. Ни удары по щекам, ни похлопывания по плечу и пощипывания руки. Он не реагировал. Сидел, как в ступоре. Даже, когда девушка водила перед его лицом не ярким экраном мобильного телефона, зрачки парня не менялись в размере, они были максимально расширены, перекрывая всю радужку глаза.

— Как ты думаешь, он вообще придет в себя? — Анна поднялась с пола и подошла к Моне. — Может он того. Съехал?

— Да нет, — парень с раздражением сплюнул на пол. — Должен очнуться.

Моня сам присел возле товарища.

— Эй, ну давай, очухивайся! — он взялся за подбородок Беса и поводил им из стороны в сторону. — Ну! Ты же нас видишь и слышишь. Давай, давай, приходи в себя!

Никакой реакции. Расширенные зрачки и пустой взгляд. Моня понимал, что так вечно продолжаться не может. Тем более им пора было двигаться дальше. Их ждали на точке, а пакет с деньгами и пара травматов могли стать неожиданным сюрпризом для, скорее всего, спешащих сейчас к разбившемуся поезду спасателей и наряду полиции. Надо было двигаться.

— Да черт бы тебя побрал! — Моня отвесил звонкую пощечину Бесу. Голова парня мотнулась в сторону и вернулась в первоначальное положение. Никакой реакции. — Еще десять минут, забираем деньги и уходим. А пока ждем.

Гопник поднялся от приятеля, пнул заворочавшегося спортсмена и уселся на сиденье, устало закрыв глаза. Метро молчало. Тишина, мрак. Рядом сидит Анна и тоже молчит. Минуты идут за минутами, и в этой темноте замирают, превращаясь в вечность.

Моня сидел с раскрытыми глазами и ничего не видел, только мрак, только темнота погруженного на несколько десятков метров под землю вагона. Как заживо похороненный. Гроб из железа и пластика, который может вместить в себя сотню пассажиров. Составы для братской могилы.

Как ни странно, но ополовиненная бутылка шампанского при крушении не разлилась полностью, и в ней еще оставалось прилично содержимого. Моня, разгоняя не ко времени нахлынувшие мрачные мысли, с удовольствие приложился к бутылке, и оторвался от нее лишь тогда, когда та показала дно. Тяжелый день в купе с пустым желудком не заставили себя долго ждать, и, казалось бы, легкое шампанское довольно ощутимо ударило парня по мозгам. Моня даже подумал, что если он сейчас встанет, то непременно потеряет равновесие, не имея никакого зрительного ориентира.

Время шло, оставляя все меньшее шансов забрать с собой Беса, который все также сидел с широко раскрытыми глазами, как парализованный. Крепыш, которого Моня хотел преподнести другу в подарок, когда тот очнется, замер и даже не пытался пошевелиться. Или действительно с последним ударом отправился в глубокий нокаут, или уже давно пришел в себя и решил, что лучше пока не привлекать к себе внимания.

За окном раздался шорох. От первых вагонов кто-то шел по туннелю. Поначалу их проходило много. Раненые, покалеченные. Некоторых родные и друзья несли на руках. Потом поток спасающихся стал спадать, пока не оборвался вовсе. И Моня даже в серьез предполагал, что он с подругой последние люди в поезде, которые еще могут передвигаться. А оказывается, что нет, есть еще уцелевшие.

Вскоре, вслед за усилившимся шорохом идущих по туннелю людей, появилось легкое свечение за окном, как свет небольшого фонарика. Слышались шаги и негромкие голоса. Когда же свет за окном поравнялся с сидящим в вагоне парнем, и голоса стали более чем различимы, произошло то, чего с нетерпением ждал Моня. Бес наконец-то очнулся.