Парень, наверное, так и стоял бы на месте, не смея дышать, но тут фигура, не шелохнувшись, совершено беззвучно двинулась на него. И в момент, когда должно было произойти столкновение, Бес ощутил проходящий сквозь него холод. Тело сковала судорога. Парень начал падать на асфальт и перед глазами появились две фигуры. Вполне нормальные, человеческие. Два парня. Молодые. У каждого в руке по бутылке пива.

— НЕ УПУСТИ ИХ!

То, что голос прозвучал в самой голове, Бес не сомневался. И тут он почувствовал боль от удара об асфальт. Перед глазами замельтешили яркие звезды, а воздух из груди с силой вырвался наружу, заставляя парня издать ни то крик, ни то стон. Видение сразу оборвалось, возвращая его в реальность.

Вокруг было тихо. Ветер еле слышно шелестел листьями кустарника. И не было рядом никого, кто бы мог подтвердить Николаю, что произошедшее с ним только что было не видением, что эта фигура действительно присутствовала здесь и, не снисходя до объяснений, дала ему четкое и недвусмысленное задание.

— Белочка, что ли? — все еще лежа на асфальте, парень пытался проморгать внезапно налетевшую на глаза пелену. — Так ведь еще рано. Я еще не выпил столько.

Поднявшись с асфальта и кое-как отряхнувшись, парень несколько раз огляделся по сторонам, но вокруг было пусто. Сбивая с себя то мерзкое, ненавидимое и презираемое им чувство страха, которое было вызвано видением, он направился к своим подельникам, ни в коей мере не сомневаясь, что в действительности ничего не произошло. Не существует в природе такого, что смогло бы его напугать. А что он видел, существовать в принципе не может. А значит что? Все привидевшееся ему — ни что иное, как галлюцинация. Так, воображение лишь немного разыгралось от выпитого им спиртного и от сильного удара об асфальт. И единственное, что он хотел сейчас сделать, что бы окончательно освободиться от охватившего его страха, так это выпить еще, да не просто выпить, а очень и очень крепко.

Вечер был довольно прохладный. Дождь за два дня успел сбить температуру чуть ли не на десять градусов. Хорошо хоть ветер дул не так сильно. Сырость вкупе с холодом, после двух недель жары, заставила многих людей зашмыгать носами. Простуда — вечно недолеченное, и потому, все чаще хроническое заболевание современного мира. Люди все время спешат куда-то, боятся не успеть сделать что-то, все время на нервах. А что вы хотели? Такой наш мир двадцать первого века. Стрессы, недосыпания, постоянные страхи, явные и скрытые и так далее и тому подобное. Вот люди, вместо того, что бы спокойно отлежаться у себя дома, выздороветь по полной, закидывают таблетку-другую на пустой желудок и уже спешат, торопятся, бегут куда-то. По пути заражают других и себя доводят до полного морального и физического истощения. Иногда даже не замечают, что заболели. И только тогда, когда болезнь принимает более серьезный характер и перерастает в какую-нибудь опасную форму, люди останавливаются, задумываются и решают немного подлечиться. Но многих и это не заставляет даже притормозить. Спешка, планы, работа.

И вот сейчас Виктор, вместо того чтобы тихо посапывать у себя в кровати, не забывая исправно принимать средство от простуды, несся через полгорода на встречу. Ну, может быть, его рвению все-таки было оправдание, ведь он направлялся на встречу к любимой.

Выйдя из метро на давно уже не свежий воздух вечерней Москвы, парень пошел к входу на ВДНХ. Аккуратно лавируя между идущими на встречу людьми и лужами, которые так и лезли под ноги, причем в одинаковой мере, как лужи, так и люди, он шаг за шагом приближался к монументальной арке. Сколько раз он ее видел? Сотни, а может и больше. Но каждый раз он с удивлением поднимал голову к двум фигурам на ней. Мужчина и женщина с высоко поднятым снопом пшеницы.

Достижения народного хозяйства. Серые колоны с обваливающейся штукатуркой, выцветшие краски. Растрескавшиеся статуи с торчащей из открывшихся дыр арматурой. Достижения народного хозяйства. Где же вы эти достижения? Если сейчас что-то и пытаются тут исправить, то пару лет назад, зайдя в торгово-выставочный центр, Виктор испытал лишь чувство отвращения. Бесконечные ларьки хот-догов, разваливающиеся павильоны стран бывшего союза, в которых продавали какой-то хлам. Но больше всего его тогда ужаснул павильон посвященный космонавтике. Ларьки с семенами цветов и рассадой, выстроившиеся вдоль всего павильона, пустые балконы. А под куполом, прямо по центру, перед смотрящим на весь этот ужас Юрием Гагариным, в обрезанной пластиковой бутылке стояли две гвоздички. Поминальные цветы всем бывшим достижениям народного хозяйства.

После этого похода Виктор больше старался не заходить на территорию ВДНХ. Запустение и разорение, царившее там, поселяло в душе парня чувство тоски, и ощущение потери прошлого, с которым, пускай, он и не был знаком лично, но которое казалось ему более чем великим. И вот сейчас, подходя к арке, Виктор опять в душе выругался:

— Эх. Такую страну просрали. Всей стране две гвоздички поставили. Уроды.

— Витя. Ты чего? Даже не смотришь в мою сторону?

Парень, немного зависнув в своих мыслях, не заметил, как к нему подошла девушка. Симпатичная брюнетка, среднего роста с карими глазами. Недлинные, чистые волосы были аккуратно уложены, вызывая ощущение, что на голову девушки надет парик. Черная приталенная куртка из дерматина и такие же черные джинсы в обтяжку очень хорошо подчеркивали все прелести ее фигуры, а закрытые классические туфли на каблуке весьма соблазнительно приподнимали и так подтянутую попку девушки.

— И что она во мне нашла? — подумал Виктор.

Он подошел к девушке вплотную. Притянул ее к себе поближе и нежно поцеловал в мягкие, всегда сладкие губы.

— Ну, здравствуй, здравствуй.

— Ты что тут ворон считаешь? Или других девушек рассматриваешь? — девушка смотрела в глаза Виктора, не пытаясь отстраниться.

— Других? Да по сравнению с тобой, других просто нет.

Парень потянулся было поцеловать девушку еще раз, но та, увернувшись, с притворной обидой возмутилась.

— Значит, все-таки смотришь и сравниваешь? Ну, хорошо, что я у тебя пока что красивее всех других. Верно?

Виктор подтянул девушку к себе еще раз и крепко поцеловал.

— Верно. Ты у меня всегда будешь красивее всех остальных, — парень провел рукой по краям ее волос, пытаясь завести их за маленькое ушко, но те сорвались и вновь заняли прежнее положение. — Ты у меня самая красивая, Маша.

Девушка чмокнула Виктора в нос, вырвалась из объятий, при этом, не выпуская его руки, и потянула за собой.

— Пойдем. Пойдем. Сегодня замечательный день. Сегодня один из самых лучших дней, — Маша усилено тянула парня от ВДНХ.

— Да уж и, правда, самый лучший день. То-то у меня сопли сегодня так радостно вытекают.

— Фу, какая гадость.

Девушка сморщилась, но руки парня не выпустила и продолжила его тянуть на себя. Виктор чуть-чуть отклонился назад, создавая ей необходимое сопротивление.

— Куда ты меня тащишь?

— Куда, куда? Любопытной Варваре на базаре нос оторвали, — девушка обернулась, прищуриваясь, улыбнулась и добавила. — Ее большой, простывший шнобель.

— А не боишься, что я тебе тоже сейчас кое-что оторву? — Виктор подался чуть вперед и ущипнул ее за попу. Девушка слегка дернулась, тихо пискнув.

— Ну, знаешь. Я тоже могу тебе кое-что оторвать, — Маша заговорщицки вскинула бровь, проводя взглядом по парню снизу вверх.

Виктор вновь догнал Машу, обнял ее и тихо сказал на ушко:

— Жду с нетерпением.

— Ага, жди, — девушка рассмеялась, но при этом залилась краской по самые кончики волос. — У меня для тебя есть новость, но я тебе ее сейчас не скажу.

— Вот тебе и здрасте. Новость-то хорошая или плохая?

— У меня для тебя только хорошие новости. Пойдем быстрее.

— А куда мы идем? — Виктор наконец-то догнал Машу и шел с ней вровень.

— В метро, конечно. Ты на небо давно смотрел?