— Маша! — громко позвал Виктор девушку и от неожиданности завертелся по сторонам, прикрывая голову. Эхо тяжелым молотом ударило по нему. Отраженное и усильное оно вернулось к парню, заставив того на миг, вновь потерять контроль над сводом и стенами, которые не замедлили воспользоваться попыткой, чтобы тут же задавить парня, расплющить его по серому бетону. Но через мгновение, вернувшееся самообладание разжало стягивающиеся над его головой тиски.

— Маша, — уже тише позвал Виктор.

Если после его первого оклика девушка и ответила, то, как считал Виктор, он ее мог и не услышать, оглушенный усиленным эхом. Но в этот раз девушка точно не отозвалась. А где-то впереди опять раздался ее голос.

— Нет. Мы вдвоем. А он? — легкий смешок прервал ее слова. — Не, не знаю. Пусть его. Надоело.

И вновь смешок, с которым девушка умело обращалась, добавляя в него тонкие эротические нотки. Точь-в-точь такие же, какие использовала при заигрывании с Виктором.

Парень ничего не понимал. С кем его девушка там шепчется, причем, явно флиртуя? Почему не слышит его окриков, когда сам он отчетливо слышит ее голос? И кто это ей надоел? Не он ли?

Виктор сделал несколько шагов в направлении голоса подруги. Освещенный участок, образовав вокруг парня кокон, сместился вместе с ним, освещая лишь тот участок туннеля, в котором находился он сам. Будто по стенам были расположены датчики движения, включающие освещение лишь на том участке, где проходил парень.

— Чертовщина какая-то. Где я вообще? — Виктор на миг задумался о том, как попал сюда, да и куда это вообще «сюда». Но вспомнить так ничего и не смог.

Смех раздался снова. Виктор побежал по туннелю навстречу Машиному голосу. Казалось, что девушка смеется совсем близко, пару метров. Но и через минуту бега, парень не приблизился к ней ни на чуть. А девичий голос раздавался все так же рядом.

Виктор остановился. Перестал реагировать на голос подруги и решил осмотреться по сторонам более внимательно. Стены туннеля — серый бетон, дугой переходящий в свод. Ничего более. А под самым верхом грушевидные цеховые светильники, находящиеся один от другого на одном и том же расстоянии, примерно в десяти метрах. И когда Виктор пересекал условную невидимую черту, то предыдущий светильник гас, а находящийся впереди загорался.

Виктор, слыша смех своей подруги, испытывал жуткое ощущение дежавю. Вспомнил их путешествие по канализации, когда Маша вела их к капсуле. Но тогда он был не один. Маша была рядом. И еще этот парень. Игорь.

— А он нас не найдет? — раздался тихий мужской шепот.

Виктор застыл, не двигаясь, коря себя за то, что вспомнил про Игоря. Чей это мужской голос? Уж не его ли мыслями навеянный.

— Нет. Куда ему, — звонко засмеялась Маша.

— Маша, где ты? Кто с тобой?! — громко прорычал Виктор и, будучи готовый к сильному эху, все же не переставал отчаянно вслушиваться, в надежде уловить возможный ответ.

Эхо вновь ударило молотом по нему и укатилось вглубь туннеля. А ответа так и не было.

— Вы что, издеваетесь?! — еще громче проорал Виктор. — Где вы?

И, не в силах стерпеть отраженного эха, склонился, зажав себе уши руками, раскрыл рот и тихо застонал, выпуская с воздухом вибрации, которые разрывали его череп.

— А-а-а-а!!! — скрежетал он зубами. — Хваааатииииит!!!

Виктор всю еще стонал, когда понял, что эхо уже смолкло, а стены туннеля неуклонно приближаются к нему. Но, черт побери, как же ему было больно. Он собрался с мыслями, отстранив от себя свод и стены, протер ладонями по лицу и в испуге замер, рассматривая свои руки. Они были в крови. Он ощупал нос, но кровь шла не из него. Тогда он вновь докоснулся до ушей и ощутил сочащуюся из них жидкость. Кровь.

Страх рванулся из его груди частыми сильными ударами сердца, адреналиновой волной заполнил мозг, заставляя давление в сосудах возрасти. Парень боялся, что давление будет расти дальше, и от его страха оно продолжало расти. И тогда, не зная, что делать, Виктор твердыми и напряженными, как будто бы последними в своей жизни шагами (дойди или умри) дошел до холодной стены туннеля. Прислонился к ней и медленно сполз на пол, закрыв глаза. Холод бетона просачивался в тело парня, заставляя его кровь работать на согревание организма, а не на его надрыв. Виктор попытался максимально расслабиться, что бы давление спало. И через некоторое время ощутил, что ему становиться легче. Сердце успокоилось, а голова даже получила какую-то ясность в мыслях, которой не было раньше. Кровь больше не сочилась, а противно стягивающей корочкой, засохла у него на щеках и волосах.

И только парень стал себя нормально чувствовать, как вновь раздались уже сладострастно постанывающие голоса.

— Да. Да. Не останавливайся. Еще.

Машин шепот и чье-то тяжелое дыхание. Почему-то в вероятные партнеры девушки в сознание парня набивался только Игорь.

«Чертов Игорь, место которому под грудой таких же, как он безмозглых болванов, лезущих несметной ордой в игольное ушко и давящих там самих себя. Игорь, которого они с Машей, рискуя своими жизнями, спасли. Что там пророчествовала Маша: „Он спасет нас когда, мы спасем его??!!“. Да он трахает тебя где-то там, а я слышу это, и потому он трахает и меня тоже, прямо в мой мозг. Это спасение? Он не спасает, он приговаривает нас за его спасение».

Голова у Виктора вновь начала закипать. Он вскочил и быстрым шагом направился на звук, который, то появлялся, то исчезал.

— Да. Вот так, — подрагивающим голосом стонала девушка. — Ееещеее.

— Черт! — Виктор остановился. — Черт! — повторил он еще раз, присел на корточки и, наверное, первый раз за все время, проведенное им в этом туннеле, попытался логически подумать, отбросив в сторону все свои переживания. И в самом деле? Что он так нервничает? может там и не Маша вовсе и не этот Игорь, а какая-нибудь изголодавшаяся друг по другу влюбленная парочка, которой нет места для соития в нормальных человеческих условиях. Тем более, как неожиданно вспомнил Виктор, они-то с Машей сейчас должны быть в Сочи, а этот Игорь где? Правильно в Москве.

Немного остыв, Виктор задумался. И выходило из его раздумий следующее. Во-первых, почему, когда он перемещается, то свет идет за ним? Если следовать логике включения света, реагирующего на движение, то там впереди, где должна быть якобы Маша с якобы Игорем, тоже должен гореть свет. Но в туннели нет больше освещенных участков, лишь тьма, кроме его освещенного островка. Во-вторых, …

Но додумать про «во-вторых», парень не успел. Раздался громкий, но не причиняющий боли смех Маши. Не то эротическое воркование, как несколько секунд назад, а злая, издевающаяся насмешка. А затем, как будто подслушав мысли Виктора, лампа над его головой погасла, и зажглась другая. Отгорела пару секунд и передала эстафету следующей лампе, и так далее.

— Неее. Так нельзя, — неизвестно кому протянул Виктор, а сам бегом принялся догонять удаляющийся свет. Он вновь вспомнил их путешествие по подземке, когда, стоя по колено в холодной воде, они на ощупь пробирались по стене канализационного стока в полной, абсолютной темноте. Больше он в темноту не хотел.

Бежал парень не долго. Выдержать скорость равную пяти метрам в секунду, он не мог. Да что там, он и разогнаться-то так не мог. Поэтому светлое пятно, постепенно уменьшаясь в размерах, удалялось все дальше и дальше, и, превратившись в маленькую желтую точку, в конечном счете, исчезла совсем, где-то очень и очень далеко. И Виктор не увидел никого, кто мог бы находиться в туннеле поблизости. А это значило, что никого рядом и не было. Да и голоса якобы Маши и якобы Игоря пропали, отступив от сознания парня вместе со светом. Теперь он находился в полной темноте и в абсолютной тишине.

Страха, как не странно, Виктор не испытал. Понимая, что он сейчас совершено один в темном пустом туннеле, его, наоборот, охватило чувство покоя, такого внятного уравновешенного состояния, что, казалось, это не он находится в туннеле, а сам туннель является лишь его частью, причем не такой уж и основной, но весьма важной.