Коридоры тянулись, ярус за ярусом. Все глубже и глубже заходила компания. Считать этажи перестали и лишь ждали, когда же они куда-нибудь выйдут. И вышли.

Аннин вопрос про отсутствующую пыль показался просто смешным от увиденного. Все началось перед спуском с очередного яруса. Перед ступенями лестницы Бес неожиданно замялся, проводил из стороны в сторону своим фонариком, а ступив на первую ступень, неожиданно вскрикнул и отпрыгнул в сторону шагов на пять. Замер там, тяжело дыша и не сводя луч света со спуска.

— Эй, Колька, ты что там увидел, что так дернул? Приведение? — заржал Моня, подходя к парню.

Бес резко дернул его на себя и прошептал в самое ухо.

— Там свет.

Моня остановился и вопросительно посмотрел на Беса.

— Выключите-ка фонарики, так сказать, камрады, — негромко попросил он своих спутников.

Не заставляя себя упрашивать, все потушили свет. Но уже привычная темнота подземелья не сомкнулась над ними, не обволокла своим душным спокойствие. Из отверстия лестничного марша явно шло свечение. Ровное, желтое. Все судорожно сглотнули и, не оборачиваясь, попятились назад.

Отойдя метров на двадцать от лестницы, откуда свечение было почти не заметно, компания, молча, переглянулась. Заговорить первым не решался никто.

— Надо идти, — наконец подал голос Миха. Прошептал еле слышно и почти не разборчиво.

Анна быстро замотала головой из стороны в сторону, выказывая свой полный отказ от предложенного варианта.

— Надо, — согласился Моня. — Но кто первый? Проверить бы, что или кто там.

Гопники, не сговариваясь, посмотрели на Леонида Васильевича.

— Я туда? — ошалелым взглядом окинул окружающих полковник. — Не, ребятки. Сами давайте.

— Слышь, мент! — повысил голос Моня. — Ты тут вообще никто. Мы тебя кормим только для того, что бы ты не сдох. А хочешь сдохнуть, так можем и тут оставить. — Усек?

Леонид Васильевич затравленным взглядом смотрел на парня. Ох, как ему не хотелось первым узнавать, что там внизу.

— Давай, давай. Ты, вон, одним глазком туда загляни и все. Большего не надо, — и Моня слегка подтолкнул полковника к выходу на следующий ярус. — Загляни и к нам вернись, расскажи.

Обматерив про себя эту шайку придурков, Леонид Васильевич, все же двинулся вперед и тут же получил еще один толчок в спину.

— Смелее, товарищ мент. Я за тобой, если что выдерну назад, — Моня и вправду пошел следом, отставая от полковника всего шагов на пять.

Пытаясь не шуметь и постоянно оглядываясь, Леонид Васильевич двинулся к спуску. Фонарик в его руках не горел. Да и зачем он тут был нужен? Вся лестница была прекрасно освещена. Каждая ступенька, каждый блок мраморной стены и, что показалось странным для этого спуска, песок желтый, яркий, ровным слоем застилающий последние ступени.

Полковник замер на краю спуска, рассматривая уходящие вниз ступени, когда сзади раздался шорох, и чья-то рука резка толкнула его вперед. Увлекшийся разглядывание спуска, Леонид Васильевич не заметил, как Моня, стоявший неподалеку, тихо подкрался к нему вплотную. Потеряв равновесие, резко и от того громко вздохнув, как перед погружением в холодную воду, Леонид Васильевич судорожно засеменил ногами, выхватывая ими убегающие ступени. На нижних ступенях ноги полковника поехали по неустойчивому песку и тело, так и не нашедшее точки опоры, кубарем скатилось вниз. Произведя невероятный шум своим падением и громким вскриком от боли в ушибленном колене и плече, Леонид Васильевич замер на твердом песке, не смея пошевелиться и до звона в голове вслушиваясь в мир вокруг себя.

Было тихо, как и до его падения. Полковник раскрыл глаза и, увидев песок в непосредственной близости, с удивлением понял, что это вовсе и не песок, в привычном его понимании. Ровные, круглые, один к одному подогнанные дробинки были из золота. Яркие, солнечные. Полковник поднял голову и взглянул в коридор перед собой. Глаза сами собой раскрылись шире прежнего. Весь ярус был освещен горящими факелами, вделанными в стены. В отсутствии ветра, пламя совершено не трепыхалось, яркими клинками освещая невероятный коридор. Весь ярус был выполнен из золота. Стены, потолок, все возможные арки и колоны, обрамляющие входы в ответвления и ниши. Все сияло желтым. А под ногами… На протяжении всего коридора, насколько хватало зрения, лежал золотой песок, ровным слоем покрывающий всю поверхность пола. Ни бугорка, ни ямки, ровный по всей плоскости.

Леонид Васильевич поднял голову на лестницу, с которой только что скатился. Там наверху, не двигаясь, стоял Моня. Увидев, что Леонид Васильевич смотрит на него, он мотнул головой и беззвучно произнес.

— Ну, что там?

— Иди на хер! Мудак! — полковник собрал в пригоршню золотой песок и бросил его в Моню. Тот, отшатнувшись, стал быстро отряхаться. — Бздун херов!

Моня, поняв, что полковник не стал бы себя так вести, если бы в коридоре, что-то было не так, и сам повысил голос.

— Слышь, мент, не трезвонь! Должна же быть и от тебя какая-то польза, — а сам начал медленно спускаться вниз.

Вскоре и вся компания была на золотом ярусе. Восхищение богатством граничило с помешательство. Моня, забыв о своем драгоценном рюкзаке, отставил его в сторону и уселся на пол в центре коридора. Глаза его блуждали по стенам и полу, облизывали и грызли желтый металл, но никак не могли насытиться. Он собрал песок в ладони и медленно высыпал его перед глазами, глядя, как отблески света играют на золотых крупинках. Миха обглаживал руками ближайшие арки, бормотал себе что-то под нос и выглядел весьма увлеченным своим занятием. Лишь Анна с Бесом не выходили из своего поникшего состояни. Они сели на ближайшие выступы и тупо смотрели себе под ноги, не обращая внимания ни на золото, ни на горящие факелы.

— Эй, мент! — Моня с придыханием выпустил очередную струйку золотого песка. — Бросил бы все к чертям? А? Работу свою гнилую, жизнь ментовскую? Ради пары — тройки тонн вот такого пляжа? А?

Леонид Васильевич рассматривал богатства вокруг себя и мысленно достаточно легко соглашался с гопником. Зачем работать, если можно владеть таким количеством золота. Если можно купаться в нем. Только надо унести его отсюда. Выбраться живым. А выбравшись, можно и транспортную проблему решить. Выбраться. Выжить и вернуться. А работа? Да хер на нее! Хер на начальника! Хер на его дочку с ее необъятной жопой! На все Хер!

В голове у полковника поплыло. Какие демоны? Какие инопланетяне? Главное вернуться. С этими придурками или одному. Все равно. Надо вернуться. Сюда.

— Твою мать! — лишь и сумел проговорить он, встряхивая головой и отгоняя дурные мысли. Но отгоняя их, так, вяло, лишь для формы, для того, что бы вернуться к ним чуточку позже. Тряхнул головой еще раз. Помогло. Дышать стало легче, да и тона немного потускнели, сглаживая золотой блеск, и не давая ему затмить разум.

— Значит, бросил бы, — по-своему понял его ответ гопник. — Тогда слушай, что я тебе скажу, мент, — Он перевел горящий золотым блеском взгляд на полковника. — Ты засовываешь к себе в задницу все свои ментовские замашки, все амбиции и служебные обязанности. Помогаешь нам дойти до нашей цели и выбраться наружу. Нас не сдаешь. А мы не сообщаем никому про этот коридор. После возвращаемся сюда и медленно, но верно богатеем, равными долями. Хотя, такое количество! — он весело усмехнулся. — Можешь взять себе шестьдесят процентов.

Леонид Васильевич, молча, смотрел на гопника алчными, широко раскрытыми глазами людоеда, готового сожрать все и всех вокруг, но в ответ на него смотрели куда как более страшные глаза. Уже даже не глаза, а две золотые бусинки, песчинки.

— Ну, вот и договорились, — Моня зачерпнул золотой песок обеими руками, и медленно, с удовольствием высыпал его себе на лицо. Еще раз и еще, чувствуя, как каждая крупинка больно бьет по коже. Ему хотелось кричать от счастья. Их обреченный на безысходность поход становился для него все более обнадеживающим и привлекательным. Перед глазами расцветали картины будущего благополучия и безмятежности. Никаких обвинений, если демон не обманет. Да и обманет. Уже не беда. Мент, сука, жадный. Прикроет, что бы своего не потерять. А там, с таким количеством золота можно купить все и всех. Моня громко рассмеялся, и эхо его чрезмерно возбужденного голоса укатилось далеко вперед, теряясь в богатстве золотого коридора.