Он многое видел в своей жизни, еще больше изучил по книгам, однако пока он даже не догадывался, что здесь произошло.

Люди, жившие в этой деревне, не были простыми крестьянами. В эти суровые земли приезжали опытные и сильные воины, здесь и женщины умели постоять за себя, а детей было совсем мало — семьи с детьми спешили покинуть это гиблое место. Да если бы сюда отряд воинов пожаловал, деревенские все равно смогли бы или защититься, или сбежать к форту!

Но их настигло что-то такое, что не оставило им ни шанса на отступление. Солл не видел крови на той части дороги, через которую он вошел, а значит, никто не успел туда добраться, все произошло слишком быстро.

Медленно, будто во сне, маг прошел через опустевшую деревню и оказался у другого выезда из нее. Там он и увидел купеческий караван, о судьбе которого так беспокоился Бало.

Повозки были разбиты в щепки и залиты кровью, походные шатры — порваны. Рядом с ними лежали три лошадиных трупа — всего лишь скелеты, покрытые останками мышц, и в этом Солл увидел след опасного животного. Для этих повозок требовалось больше животных, однако остальные исчезли без следа.

Рядом с мертвыми лошадьми лежали порванные мешки с деньгами. Золото, покрытое засохшей кровью, тускло блестело на солнце, оно, обычно такое желанное, никого не смогло спасти в смертный час. Похоже, дела у купцов шли хорошо, они везли что-то важное, пока не оказались в этой деревне, а дальше… А что дальше? Деревенские напали на них? Такого не было никогда, в этой деревне были свои законы. Местные жители могли попытаться обмануть купцов, выклянчить у них пару лишних золотых, но не больше. Что тогда, разбойники? Они никогда не действовали так, да и откуда им взять в пустыне?

У Солла не было ответов — хотя он нуждался в них. Он обходил остатки телег, пытаясь понять, что на них везли. На одной телеге, широкой и открытой, он обнаружил клетки с погнутыми прутьями. Клетки были небольшими и очень крепкими, однако существа, которых в них держали, все равно сумели вырваться наружу. И это, возможно, было главным указанием на то, что здесь случилось.

Айви все думала: как им стать похожими на кочевников? Нужных вещей у них с собой не было, а использовать магию Итерниала на таком расстоянии от форта казалось неоправданно опасным. Что тогда, являться к людям в своем истинном обличье?

Но выяснилось, что беспокоилась она зря, пустыня дала им все, что нужно — и это было страшно.

Граница выжженных песков и первых степей напоминала кладбище: повсюду среди барханов мелькали обломки повозок, обрывки шатров, а иногда и пожелтевшие от времени кости людей и животных. Здесь погибали те, кто почти выбрался из пустыни, но на последний рывок у них просто не хватило сил. Они, скорее всего, надеялись, что на границе их ждет вода и помощь, а получали такую же безжизненную степь. Это подрывало их силы и не позволяло двигаться дальше; Айви по себе знала, каким страшным врагом бывает уныние.

Ей не хотелось ничего брать у мертвецов, слишком уж это походило на кражу. Однако другого выбора ни у кого из них не было, они должны были продолжить путь. Поэтому здесь, на границе, они закутались в плащи и платки, старые, насквозь пронизанные песком — как раз то, что нужно, теперь никто не отличил бы их от группы несчастных бездомных, отправившихся искать лучшей доли.

Анэко и Марана, как и полагалось по их роли, закрылись тканью с ног до головы. Это были темные вещи, непроницаемые, идеально подходящие для двух несчастных вдов. Марана еще и нашла среди погребенных караванов треснувшую трость, чтобы показать всему миру — она слепая, хотя Айви уже усвоила, что двигается ясновидящая легко и ловко.

Сама Айви отыскала длинное платье зеленого цвета и расшитый яркими птицами платок на голову, скрывавший ее волосы. Она ведь была женой, ей полагалось радоваться, что она осталась в живых и сохранила семью!

Каридан и Итерниал забрали бело-желтые наряды кочевников, какими часто пользовались купцы и их слуги, рискнувшие бросить вызов пустыне. Эта ткань полностью защищала кожу от солнца, но пропускала даже самое легкое дуновение ветра и этим спасала от жары. К тому же, такой наряд надежно скрывал повязки, покрывавшие ноги и левую руку Каридана. Теперь можно было разглядеть только полоски ткани на левой кисти, но для всего мира это было лишь легкое ранение, которое несложно получить в путешествии.

Итерниал, лишенный магии и переодетый обычным человеком, был мрачнее тучи, похоже, роль устрашающего божества была ему куда приятней. А вокруг него кружила Эсме, отыскавшая где-то ярко-алое, в тон ее волосам, детское платье, расшитое блестящими монетками и бубенчиками. Платье было совсем новым, его везли на продажу — или в подарок любимой дочери, которая так и не дождалась отца из долгого путешествия.

Айви поспешила отгородиться от таких мыслей, в ее жизни и без того хватало проблем, она не могла позволить себе жалеть еще и тех, кто умер много лет назад, не по ее вине.

Они продолжили путь без отдыха и уже к полудню, когда солнце безжалостно бросало лучи прямо на них, добрались до большой виллы. Поначалу Айви даже испугалась, что это и есть форт, что они свернули не туда. Но она быстро разобралась, что военный форт не может быть таким маленьким, да еще и окруженным хозяйственными постройками!

Она дошли до фермы, стоявшей неподалеку от торгового пути. Здесь жила всего одна семья, пусть и большая. Они держали животных, растили овощи, обслуживали путников так, как могла бы целая деревня — получая за это совсем другое вознаграждение. Их работа все равно была бесконечно опасной — и из-за близости пустыни, и из-за разбойников, которым проще напасть на одну ферму, чем на целую деревню. Однако эти люди привыкли к такой жизни и на своей земле чувствовали себя вполне уверенно.

Они приняли неожиданных гостей с радушием, которое сложно подделать. В тот момент они еще не знали, что деньги у них есть, рядом с погибшими караванами хватало никому не нужного золото. Их желание помочь было сильнее жажды наживы, и это много значило для Айви.

Путникам выделили три гостевые комнаты, дали еду и воду, позволили отдохнуть. Ближе к вечеру они собрались за одним столом с хозяином фермы — правда, только с ним. Его брат, их жены и дети ужинали в другой комнате. Но Айви это не обижало, она понимала осторожность этих людей. Даже для хозяина, взрослого сильного мужчины, это был большой риск!

Они сидели за длинным деревянным столом вшестером: хозяин фермы, Айви, Каридан, Итерниал, Анэко и Марана. Эсме, верная своему образу беззаботной девочки, уже унеслась на улицу, играть с фермерскими детьми. Ход был неплохой: от них она могла узнать гораздо больше, чем от осторожных взрослых.

— Простите, что стол такой скромный, — вздохнул хозяин фермы. — Мы только восстанавливаемся после большой беды.

Стол был совсем не скромным, по крайней мере, для пустыни. Гостей встречали запеченным мясом, белыми ломтиками козьего сыра, странным, непривычным фаршем, завернутым в кисловатые листья, хлебом и пирогом из ярко-красных ягод. После пустыни это было лучше королевского пира! Но, похоже, хозяин фермы не напрашивался на похвалу, он и правда привык встречать гостей большим изобилием.

— А что случилось? — спросила Айви.

По местным обычаям, разговаривать с хозяевами фермы могли только она, Каридан и Итерниал. Двум скорбящим вдовам полагалось хранить обет молчания, и если Марану все устраивало, то Анэко это едва терпела.

— На наши стада повадился нападать пустынный лев, — пояснил хозяин фермы. — Жуткий зверь, я, сколько здесь живу, таких здоровых не видел! Мы с братом сначала надеялись убить его сами, но, как увидели, поняли: безнадежно. Он бы нас одновременно сожрал и не поперхнулся!

— Почему вы не обратились к королевской страже? — поинтересовался Каридан. — Насколько я знаю, форт Мигос близко.

— Да, всего день пути. Но там нет королевской стражи, есть только королевские войска.