Он не мог не заметить и то, как они смотрят на его брата: кто-то — с насмешкой, кто-то — с презрением, но никто — с уважением. Создавалось впечатление, что Бало для них — шут, случайно оказавшийся на рыцарском турнире.

Зато сам Бало был, как всегда, уверен в себе. Он вошел на террасу с гордо расправленными плечами, кивая всем, кто попадался на его пути. Солл двигался за ним и старался ни с кем не встречаться взглядом.

Он ожидал, что на него будут смотреть, как на брата — разве не так обычно поступают? Но нет, пока маги разглядывали его с растущим интересом, и он не понимал, почему.

Уже потом, набравшись опыта и разобравшись в правилах, он догадался, что они просто сразу почувствовали его врожденную магическую энергию — которая значительно превосходила скромные способности его брата.

— Господа, уделите должное внимание моему братцу, — заявил Бало. И от такого объявления Солл ссутулился еще больше, постарался стать незаметным. Воистину, шут! — Отныне мастер Солл Аншах — один из нас, прошу почитать и признавать, как меня.

— Как тебя — не получится, — хмыкнул чернявый маг, подливавший себе в кубок вина из глиняной бутыли. — У каждого своя судьба среди нас.

Он все равно обращался к Бало, хотя им представили Солла, на младшего мага смотрели, но не разговаривали с ним. Он готов был развернуться и уйти, когда один из колдунов все же встал со своего места. Этот был высоким и худым, еще молодым, но уже с белоснежными волосами, которые странно смотрелись на фоне его смуглой кожи. Он смерил Солла безразличным взглядом серых глаз, но все же подошел ближе и протянул ему руку.

— Халейдан Белого Льда, — представился он.

Солл с готовностью пожал его руку.

— Солл Аншах.

Признание со стороны седовласого мага словно стало условным сигналом для всех остальных. Теперь они улыбались ему, кто-то кивал, кто-то тоже подходил пожать руку. Неожиданно Солл почувствовал себя желанным гостем в королевском дворце, признанным такими уважаемыми людьми. Он пока не понимал, за какие заслуги, но чувствовал: это все не случайно.

Он знал, что навсегда запомнит этот день. Он слишком волновался, чтобы хоть что-то забыть! Эти имена, улыбки, твердые рукопожатия, солнечные лучи, пробивающиеся сквозь нежно-зеленые листья и запах белого винограда в воздухе — все это осталось с ним навсегда.

А потом он заметил темную фигуру за одним из столиков. Тот маг не подходил к Соллу и ничего ему не говорил, а свесившиеся виноградные лозы мешали его рассмотреть. Солл лишь чувствовал, что это кто-то очень сильный.

Бало наклонился к самому его уху и быстро прошептал:

— Не пялься на него так! Подойди и склони колено, веди себя, как младший маг.

Солл невольно возмутился: среди служителей короля нет младших и старших, все равны! Но пока он не стал спорить, только спросил:

— А кто это?

— Мирамар Антер, глава королевской магической охраны, самый сильный и влиятельный маг королевства. Не пялься, я тебе говорю! Прояви почтение, если хочешь жить…

…Лошадь, испуганная чем-то, взвилась на дыбы, и Соллу пришлось отвлечься от своих воспоминаний, чтобы удержаться в седле и успокоить животное. Оказалось, что дорогу им переползла песочно-желтая пустынная змея, и неизвестно, кто кого больше испугался.

Солл не чувствовал раздражения, он был рад, что лошадь отвлекла его. Он не любил это воспоминание. Мирамар Антер… Тогда ему казалось, что это имя ничего не будет значить для него. Где он, новичок, а где глава королевских магов! Тогда, стоя на оплетенной виноградом террасе, Солл даже не догадывался, что смотрит на человека, который навсегда изменит его судьбу.

Но что теперь вспоминать об этом? Все давно закончилось. Мирамар по-прежнему правит магической элитой, а он, Солл, отчаянно ищет смерти в пустыне. Каждый на своем месте.

Впереди показалась деревня, до нее оставалось совсем немного, когда лошадь снова начала волноваться. Рядом не было ничего опасного, и все же молодой зверь нервничал, пытался развернуться обратно и не слушался поводьев. Соллу даже пришлось использовать легкое заклинание, чтобы успокоить лошадь и заставить снова двигаться вперед.

Сначала он считал, что необъезженное животное просто проявляет дурной характер. Но чем ближе он подъезжал к деревне, тем сильнее становилось подозрение, что лошадь, возможно, почуяла неладное гораздо раньше, чем он, погруженный в прошлое.

Солл уже бывал в этой деревне, и не раз. Это было единственное поселение в этих скупых землях на многие дни пути. Ради чего селятся в таких местах? Не в поисках счастья так точно. Нет, каменные дома, затерянные среди холмов, принадлежали искателям легкой наживы.

Местные жили лишь одним: обслуживанием путешественников. Для этого они держали животных, выращивали те немногие растения, что приживались в сухой земле, собирали воду в пригодные для путешествий бутыли, готовили комнаты для ночлега. Они давали путникам пищу и кров — но не бесплатно, не из доброты душевной. Цены у деревенских были такие, что и столичные лавочники пришли бы в ужас.

Но недостатка клиентов у деревенских не было, и не только потому, что у купцов частенько заканчивалась вода до того, как они успевали добраться до форта Мигос. Этим путем пользовались те, кому не хотелось попадаться на глаза королевским наместникам, — воры, наемники, торговцы людьми. Они отдыхали в деревне так, как честные путники отдыхали в форте, а потом сразу отправлялись в пустыню, чтобы испытать судьбу в попытке добраться до далекого Синх-Атэ.

Если фермеры, которых Солл спас от льва, любили свое дело и свою землю, то здешние жители воспринимали деревню как временное пристанище. Они жили здесь пару лет, собирали легкие деньги, а потом уезжали в более щедрые места. И все же половина домов в деревне всегда была занята, днем неподалеку от нее паслись стала, а у дороги дежурили местные, зазывавшие к себе путников.

Сейчас там никого не было, и это настораживало. Перед собой Солл видел только дома с присыпанными песком крышами, привычное движение рядом с ними исчезло, пустовали дворы и дорога, и даже окна были наглухо закрыты ставнями. Отказываясь доверять своим глазам, маг призвал простейшее заклинание, чтобы определить, есть ли перед ним жизнь и где она сокрыта.

Результат поражал: дома перед ним не только выглядели пустыми, они и были пустыми, не осталось ни одной живой души. Исчезли и люди, и лошади, и козы, и птицы, и даже те крупные ящерицы, что обитали здесь задолго до основания деревни.

Солл спрыгнул с лошади, дальше ему удобнее было идти пешком. Он собирался привязать животное, однако вовремя остановил себя: что если поблизости бродит хищник? Он хотел дать лошади честный шанс спасти себя, поэтому оставил ее во власти чар: она могла сдвинуться с места только если возникнет угроза ее жизни.

В деревню он вошел один; у него был с собой меч, но Солл не достал его из ножен, он вообще не знал, чего ожидать. Магия кипела в нем, готовая подчиниться в любой момент — так было раньше, так будет всегда. Но здесь ему не от кого было защищаться и не на кого было нападать. Перед собой Солл видел только пустоту, и пустота эта была мертвой.

Дома не просто покинули — их бросили. Окна, очевидно, остались закрытыми с ночи, а вот многие двери были распахнуты. Солл видел странные ямы на земле, следы борьбы, сломанные коновязи, а главное — потеки крови. Они брызгами осели на окна, исчертили размазанными полосами серые стены домов, остались темными лужами, уже высушенными солнцем, на дороге.

Здесь пролилось очень много крови. Это не след легкого ранения или одиночной казни — это след бойни.

Солл зашел в первый попавшийся дом и обнаружил, что разруха в нем не уступает печальной участи всей деревни. Мебель переломана, хозяев нет, зато есть кровь, измазанные алым обрывки одежды, куски кожи и волос. В воздухе повис тяжелый сладковатый запах гниющей плоти — то, что осталось, поддалось влиянию палящего солнца. Солл почувствовал приступ тошноты и поспешил покинуть дом.